Цивилизация
Правозащитники изучили, как работают на местах представители общественности в квалификационных судейских коллегиях. Результат неожиданным не оказался: работа в подобных комиссиях в большинстве случаев носит формальный характер и более открытой судебную систему не делает. Доклад «Роль представителей общественности в повышении независимости и эффективности правосудия в Российской Федерации» готовила Московская Хельсинкская группа при участии юристов правозащитных организаций «Агора», «За права человека», «Забайкальский правозащитный центр», «Казанский правозащитный центр» и другие.
Квалификационная коллегия судей (ККС) есть в каждом российском субъекте федерации. В состав комиссии входят судьи и представители общественности, которые решают ключевые вопросы в работе судов. Комиссия рассматривает кандидатуры на должности судей, разбирает действия действующих судей, отстраняет судей от должности, возобновляет их полномочия. Представителям общественности наравне с судьями право голоса в ККС дал закон «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» от 14 марта 2002 года.
Впрочем, как выяснили правозащитники, статус представителя общественности закреплен слабо: в законодательстве его определения не существует.
По федеральному закону помимо судей в ККС могут войти россияне не младше 35 лет, с высшим юридическим образованием. Они не должны состоять на госслужбе, быть руководителями, адвокатами и нотариусами. Регионы в нормативных актах по-разному трактуют букву федерального закона. Так, в 38 субъектах кандидатами в ККС могут стать депутаты законодательных органов власти; в 33 регионах — представители исполнительной власти как регионального, так и федерального уровней; в 17 регионах — представители муниципального уровня. В законах 61 региона прописано, что кандидатов в комиссию могут выдвигать общественные объединения, и в 31 — трудовые коллективы. Но, что такое общественные объединения, не указано. «Поскольку «трудовых коллективов» великое множество, формы их весьма многообразны и не вполне нормативно определены, этот вид «общественности», как показала практика, служит в руках заинтересованных лиц инструментом, с помощью которого в состав ККС не допускаются люди, реально независимые от власти, включая судебные органы и их руководство», — отмечается в докладе.
Например, в одном из регионов был выдвинут представитель от «трудового коллектива областного суда». Очевидно, что он будет вставать на сторону судейского сообщества, считают правозащитники.
Кроме того, в некоторых региональных законах перед утверждением кандидатуры от общественности должны рассмотреть комитеты и комиссии законодательного органа субъекта (37 регионов), уполномоченные президента или Думы (4), губернатор (3), судебный департамент (1). Регионы устанавливают для кандидатов и дополнительные требования. Например, в Волгоградской области при отборе кандидат должен предоставить справку о наличии рекомендации депутата или главы администрации. А в Санкт-Петербурге — сведения о своих и совместно проживающих членов семьи доходах и имуществе.
Согласно опросам в регионах, общественность в ККС в основном представляет юридическое сообщество (в том числе сотрудники вузов) — 37,6%, коммерсанты 34,4%, пенсионеры — 13,7%.
Но большинство пенсионеров (86%) — это бывшие судьи, прокуроры, сотрудники МВД или ФСИН. При этом, отмечается в докладе, судьи в отставке не могут быть представителями общественности в ККС, так как не лишаются статуса судьи. На долю общественных организаций в составах ККС приходится лишь 1,6%. «Результаты анализа свидетельствуют о том, что реальных представителей общественности в ККС, а тем более занимающихся правозащитной деятельностью, в России единицы. За все время существования института представителей общественности в ККС нам известно всего пять человек, попавших в ККС от правозащитных организаций (Красноярский и Пермский края; Сахалинская, Нижегородская, Брянская области)», — говорится в докладе. В результате отбор в ККС от общественности можно контролировать сразу по нескольким параметрам, считают правозащитники.
Правозащитники отправили письма в 74 региона с просьбой предоставить информацию о представителях общественности в ККС и о работе комиссии в целом. Ответили 18, и только Самарская область предоставила информацию. 17 написали, что вся информацию есть на сайте. На большинстве порталах правозащитники такую информацию не нашли или она была неполной. По мнению составителей, об открытости судов такая практика не говорит.
Опрос о работе ККС и роли общественности в ней правозащитники провели среди судей, законодателей, адвокатов, преподавателей в юридических вузах, гражданских активистов, представителей общественных, некоммерческих организаций и СМИ.
По данным опроса, существующее законодательство и качество работы ККС устраивает судейское сообщество.
«Оно не заинтересовано в каких-либо изменениях, искренне считает, что права граждан защищены. Так, на вопрос, должны ли судьи принимать дополнительные меры для повышения доверия к их работе, только 18% опрошенных судей ответили положительно», — говорится в докладе. Мнения судей и остальных респондентов кардинально отличаются. Так, на вопрос, стала ли после введения ее представителей информация о деятельности ККС более доступной для широкой общественности, 86% респондентов от общественности ответили «нет», 61% судей — «да». 75,5% от общественности считают, что их представители в ККС должны отчитываться о работе комиссии, а 66,7% судей — что нет. Впрочем, и судьи (61%), и общественники (90,8%) согласны, что требования к кандидатам в ККС слишком строгие.
«Итоги доклада, с одной стороны, очевидны. Была гипотеза, что общественные представители в работе ККС ничего не меняют, и, скорее всего, она найдет свое подтверждение. Но интересно было посмотреть на реакцию регионов, — говорит глава правозащитной организации «Агора» Павел Чиков. — Некоторые запросы известных юристов-правозащитников игнорировали полностью».
По мнению Чикова, сам состав общественников в ККС говорит о необъективности коллегий.
«Как могут быть в ККС представители коммерческих организаций? Это же очевидно, что они изо всех сил будут использовать свое назначение для развития бизнеса, очевидный коррупционный фактор», — рассуждает правозащитник. Преподаватели юридических вузов, также входящие в ККС во всех регионах, «представляют кузницу кадров для всех правоохранительных органов». «Их зависимость, в том числе и от личных взаимоотношений, также очевидна», — говорит Чиков.
Правозащитник подчеркнул, что проект Московской Хельсинкской группы финансировался на федеральные деньги, и юрист надеется, что на его выводы обратят внимание.
«Сейчас есть некие декларируемые подвижки в сторону открытости судебной системы, тренд в политической риторике есть», — объясняет Чиков.
Судьи подтверждают выводы исследователей. «С моей точки зрения, действительно, представители общественности не смогли выполнить ту роль, которая на них возлагалась, — пояснила «Газете.Ru» бывший председатель Федерального арбитражного суда Московского округа Людмила Майкова. — Раньше говорилось, что квалификационные коллегии судей — это, по сути, корпоративный орган: ворон ворону глаз не выклюет. Поэтому было решено ввести представителей общественности как баланс между судьями и общественностью. Но на них все равно оказывают влияние председатели судов, которые фактически контролируют деятельность коллегий. Кроме того, доля общественников в коллегии незначительная. Голос одного-двух человек ничего не решит». Майкова добавила, что в ее практике представителями общественности в коллегиях действительно выступали в основном преподаватели юридических вузов, а также ученые, представители объединений, например, Союза ветеранов-афганцев. «Правозащитников, конечно, не было», — добавила Майкова.
