Цивилизация
Во вторник в Тверском суде Москвы прошли прения сторон по делу о беспорядках на Манежной площади. Вместе с немногочисленными зрителями на заседание пришел лидер «Другой России» Эдуард Лимонов. Право выступить первым было предоставлено гособвинителю Алексею Смирнову, который напомнил судейской коллегии, в чем обвиняются подсудимые и каковы доказательства по делу. Напомним, на скамье подсудимых находятся три активиста «Другой России» — Игорь Березюк, Кирилл Унчук, Руслан Хубаев, а также Леонид Панин и Александр Козевин. Березюк обвиняется по пяти статьям УК: ч. 3 ст. 212 (призывы к массовым беспорядкам), ч. 2 ст. 213 (хулиганство), ч. 1 ст. 282 (возбуждение ненависти или вражды), ч. 2 ст. 318 (применение насилия в отношении представителя власти), ч. 4 ст. 150 (вовлечение несовершеннолетнего в совершение преступления). Остальным вменяются ч. 3 ст. 212 (призывы к массовым беспорядкам), ч. 2 ст. 213 (хулиганство) и ч. 2 ст. 318 УК (применение насилия в отношении представителя власти).
В начале своей речи прокурор заявил, что активисты «Другой России» «имеют значительный опыт в участи в несогласованных мероприятиях», в частности в акциях «Стратегии-31».
Он напомнил, что, согласно обвинению, Березюк обвиняется в причинении телесных повреждений омоновцу Наумову: он дважды ударил полицейского по голове и один раз по ноге. Эти действия подсудимого привели к тому, что у бойца ОМОН образовалась закрытая черепно-мозговая травма и он до конца года не мог исполнять свои служебные обязанности. Кроме того, Березюк якобы вовлек в преступную деятельность несовершеннолетнего Илью Кубракова, которому вручил мегафон и за обещанные 1,5 тыс. рублей отправил на Манежную площадь выкрикивать националистические лозунги. Опровержение Кубраковым этих показаний в суде гособвинитель предложил оценивать критически.
Панин, Хубаев и Козевин, по версии обвинения, бросали металлические турникеты в сторону полицейских, а Унчук запустил в их сторону пластиковый шар от новогодней елки. Также обвиняемые провоцировали остальных участников беспорядков к совершению насилия, что подтверждается показаниями потерпевших (бойцов ОМОН), лингвистической экспертизой, фото- и видеоматериалами.
В частности, прокурор сослался на фотографию, на которой Панин с Хубаевым кидают ограждение, а Унчук стоит в стороне и наблюдает за ними. «Это опровергает утверждение подсудимых, что их встреча была случайной», — подчеркнул Смирнов.
Кроме того, на видеозаписях Березюк иногда мелькает рядом с Унчуком, который, в частности, помог ему встать после стычки с омоновцем.
Описал прокурор и действия Козевина. На одном снимке обвиняемый показывает сотрудникам милиции средний палец, другой рукой расстегивает молнию брюк. Один из потерпевших в суде констатировал: он «пытался продемонстрировать половой орган с целью оскорбления». Сам Козевин свои действия не отрицал, но объяснял их тем, что был пьян.
Адвокаты и подсудимые молча слушали или не слушали речь прокурора. В частности, адвокат Дмитрий Аграновский читал книжку и жевал скрепку. Хубаев, активно участвовавший в дискуссиях на протяжении всего процесса, иногда вставал и особенно внимательно вслушивался в бормотание гособвинителя. Березюк слушал, сердито скрестив руки на груди.
Затем гособвинитель неожиданно заявил, что исключает из обвинения ст. 213 УК РФ (хулиганство) «как излишне вмененное» всем подсудимым.
«Тем не менее они действовали взаимно согласованно, — сказал Смирнов. — Доводы, что они защищались от сотрудников ОМОНа, не выдерживают критики, поскольку их деятельность регламентируется нормами Уголовного кодекса».
Прокурор заявил, что не видит возможности исправления подсудимых без изоляции от общества, поскольку у всех ранее была судимость, и попросил суд назначить им реальные сроки.
Березюку гособвинитель попросил назначить 8 лет колонии общего режима. Унчуку — 5 лет с учетом того, что в 2009 году он был осужден по ст. 282 УК РФ и получил год условного срока с испытательным в два года и испытательный срок к моменту беспорядков не был погашен. Хубаев же освободился осенью 2010 года, отсидев срок за хранение наркотиков, поэтому прокурор попросил для него 6 лет исправительной колонии строгого режима. При выборе 4 лет колонии общего режима для Панина Смирнов учел, что он признал свою вину и попросил прощения у сотрудника ОМОН, которому нанес удар. Последнему подсудимому, Козевину, гособвинитель попросил назначить 4,5 года лишения свободы.
«Я признаю свою вину по 318 статье, — сказал после речи прокурора Панин. — Я не совершал речевых призывов и не признаю 212-ю. Глубоко раскаиваюсь в своих действиях и прошу извинения у бойца ОМОНа».
Козевин и Унчук отказались выступить. Березюк же охотно воспользовался своим правом: «Хочу сказать относительно 282-й и 150-й статьи. Все слышали в суде показания свидетеля Кубракова: я никому ничего не предлагал. Мы слышали, что его мать не сразу приехала, когда его начали допрашивать, а только через восемь часов. Мы все видели на видео, как действовал ОМОН и что он бил людей. Омоновец первый меня ударил, я целился в его голову, но не попал — на то он и боец, чтобы уворачиваться. Статью 213 отвели, только на это совести хватило у обвинения».
Хубаев заявил, что будет выступать после своего адвоката Евгения Архипова. Защитник отметил, что вина подсудимого не доказана, и напомнил о правосудии вавилонского царя Хаммурапи, когда ответственность за преступление, виновник которого не установлен, несла вся община. «Проход через Моховую улицу был закрыт для собравшихся на Манежной площади, — говорил он. — А предложение ОМОНа инвалиду на костылях пройти через толпу и выйти через другой проход было аморальным поступком».
Затем слово взял его подзащитный, чья речь затянулась практически на час. «В обвинении отсутствует здравый смысл», — начал Хубаев. На Манежной площади, по его словам, в тот день он оказался впервые и понятия не имел, где находится Моховая улица (там, как утверждали омоновцы, был открыт коридор для того, чтобы люди расходились). «По поводу сговора. Обвинение ссылается лишь на факт знакомства и того, что мы состоим в одной партии, — говорил подсудимый. — Но в партии много людей, а в Москве у меня есть и более близкие знакомые». Он отметил, что, согласно биллингу (данным о телефонных соединениях), созванивался с Унчуком 2 и 7 декабря — в то время, когда беспорядки на Манежной площади даже не планировались. Он подчеркнул, что, в сущности, беспорядков бы не было, если бы людей не провоцировал ОМОН. «Рядом был торговый центр, но погромов там не было, никто их не хотел», — заметил Хубаев.
«Это преступление — плод фантазии Следственного комитета, — продолжал подсудимый. — Они сами ссылались на приказ свыше, переводили стрелки на Нургалиева и президента».
«В сказки я не верю, в том числе в сказки про справедливый суд, — заключил он. — И к вашей справедливости я взывать не собираюсь».
Затем слово взял адвокат Дмитрий Аграновский. В начале речи он отметил, что жестокий приговор по этому делу не устрашит оппозицию, а, наоборот, спровоцирует протест в обществе.
«На мой взгляд, обвинение развалилось», — заявил адвокат.
По его мнению, стержнем обвинения являлись показания несовершеннолетнего Ильи Кубракова, но после того, как он заявил в суде, что написал их под диктовку, все обвинение рассыпалось. На допросе этого свидетеля не присутствовал защитник Березюка, и Аграновский пообещал обратиться по этому поводу в Конституционный суд, поскольку это нарушает право на состязательность сторон. «Это было стихийное собрание народа, — сказал он. — Никто из радикалов в нашей стране не способен ни платно, ни бесплатно устроить беспорядки». По поводу причинения Березюком повреждений омоновцу адвокат отметил, что они были засвидетельствованы только 17 декабря, и выразил большие сомнения насчет того, что они были нанесены именно подсудимым: боец ОМОН был в защитном шлеме.
Адвокат Унчука Алексей Орлов долго жаловался на нарушения Уголовно-процессуального кодекса в течение процесса и пообещал, что это дело обязательно дойдет до ЕСПЧ. Адвокат Панина отметил, что его подзащитный не выкрикивал никаких речевок, но зато сам пострадал от сотрудников ОМОН. Защитник просил избрать для Панина наказание, не связанное с лишением свободы, о такой же мере говорил и адвокат Козевина.
Далее подсудимым предоставили право выступить с последним словом. «Я неоднократно участвую в подобных политических судебных процессах в качестве обвиняемого, мне это не ново, — сказал Хубаев. — Когда меня задержали, подполковник Щеголев говорил, что приговор в отношении меня уже вынесен. Он имел в виду всех, кроме Панина и Козевина, они тогда не были еще задержаны».
В конце своей речи подсудимый попросил секретаря внести в протокол замечание о том, что судебная коллегия не слушает его последнее слово: судья Александра Ковалевская перешептывалась в этот момент с судьей Алисовым.
«Надежда умирает последней, надеюсь, что осталось капля совести, надеюсь на справедливый приговор», — произнес Березюк. «Все уже понятно. Надеюсь на справедливость», — был кратким Унчук. Козевин попросил не наказывать его строго: «Я раскаиваюсь, у меня постоянно сердце болит. Я, конечно, виновен, что так получилось, но у меня не было никакого умысла, чтобы были эти беспорядки. У меня и так жизнь не очень складывается, разваливается семья». Панин попросил для себя условного наказания: «Я семь месяцев нахожусь под стражей, что уже для меня достаточное наказание».
Приговор по делу судейская коллегия пообещала вынести в пятницу, 28 октября.
