Цивилизация
В среду в Мосгорсуде на процессе по делу экс-главы Главного следственного управления Следственного комитета при прокуратуре (ГСУ СКП) РФ Дмитрия Довгия, где накануне в качестве свидетеля обвинения был допрошен глава СКП Александр Бастрыкин, начались прения сторон. Их открыла прокурор Мария Семененко, объявившая, что Довгий получил взятку в 750 тыс. евро за отказ в возбуждении уголовного дела против владельца Инвестсоцбанка Руслана Валитова, а также нарушил «охраняемые законом интересы общества и государства». «На суде Довгий хотел все содеянное перевалить на Александра Ивановича (Бастрыкина. — «Газета.Ru»). Хотя совершенно ясно, что должностное лицо такого уровня не будет интересоваться каким-то там банком и просить проводить проверки. В материалах дела есть только одна резолюция Бастрыкина, все остальные подписаны Довгием», — мотивировала прокурор непричастность главы СКП к расследованию дела «Томскнефти», выделенного из расследования дела ЮКОСа.
Три часа выступления гособвинение завершило выводом, что Довгий и его знакомый, бывший сотрудник военной прокуратуры Андрей Сагура, разработали «непростой преступный план» и с помощью сложных комбинаций воспрепятствовали возбуждению уголовного дела против Валитова. По словам прокурора, Довгий инициировал проверку следователей, «кошмаривших» Инвестсоцбанк, не советуясь с Бастрыкиным, а следователь Ширани Эльсултанов вынес постановление об отказе возбуждения уголовного дела в отношении Валитова, выполняя указания Довгия. «На процессе обвиняемый очернял всех следователей по делу Инвестсоцбанка, кроме Эльсултанова», — подчеркивала Семененко. Тот факт, что сам Бастрыкин на допросе в понедельник назвал Эльсултанова «лучшим следователем СКП по итогам 2008 года», прокурор проигнорировала.
Между делом Семененко заговорила о «пяти квартирах Довгия в Петербурге и роскошном загородном доме», на что подсудимый закричал из клетки, что прокурор лжет, а судья попросил присяжных заседателей не принимать во внимание высказывание прокурора.
С точки зрения прокурора, главное доказательство вины Довгия — билинги его телефонных переговоров.
Семененко показала присяжным нарисованные фломастерами графики, из которых следовало, что в предполагаемые дни встреч Сагуры, Валитова и Довгия на протяжении приблизительно одного и того же времени их телефоны молчали: не было ни входящих, ни исходящих вызовов. «Значит, подсудимые в это время находились на встрече с Валитовым и решали свои дела», — сделала вывод прокурор. Доказательством передачи Сагуре от Валитова первого транша взятки — 300 тыс. евро — также служит часовое молчание телефонов — правда, последние звонки на них были зафиксированы в разных районах города. «Но от Новослободской до Петровки за час можно десять раз доехать и вернуться, передав все, что нужно», — убеждала присяжных Семененко (говорила она о передвижении на машине по центру города в вечерний пятничный час пик).
Взяткодателя Валитова, который сейчас все-таки находится под следствием, прокурор охарактеризовала как человека «благородного», «раскаявшегося и признавшегося в своих проступках», «не боящегося правовых последствий, которые ждут его после суда», и посоветовала Довгию и Сагуре брать с него пример: «А то Довгий после пяти случаев вымогательства (экс-руководитель ГСУ, услышав эти слова, снова закричал что-то из клетки, но прокурор продолжила фразу скороговоркой. — «Газета.Ru») теперь пытается предстать перед нами в виде обиженного государственника и всячески поливает грязью свое начальство». Что Семененко имела в виду под «пятью случаями вымогательства», в то время как Довгию вменяется только одна взятка, она не пояснила. Еще раз объявив, что он виновен по всем предъявленным ему обвинениям, вопрос о снисхождении сторона обвинения оставила на усмотрение присяжных заседателей.
Судья объявил в заседании паузу.
«Знаю, тебе за меня больше дадут», — крикнул выходящему из зала свидетелю Валитову Довгий.
Владелец Инвестсоцбанка, посещающий каждое слушание по делу экс-главы ГСУ, на этот раз уехал из Мосгорсуда, не оставшись послушать выступление защиты.
После обеденного перерыва на трибуну вышел адвокат Довгия Юрий Баграев. Он сказал, что будет опровергать полученное на руки обвинительное заключение, а не «домыслы прокуроров», и начал читать документ. «Как руководитель ГСУ, будучи осведомленным о привлечении Валитова к уголовной ответственности, Довгий решил получить от него взятку и в середине сентября 2007 года привлек к этому своего знакомого Сагуру», — говорилось в обвинительном заключении. «А теперь вспомним факты, — предложил Баграев. — 12 сентября Довгия назначают руководителем ГСУ. А к 15-му числу, через три дня, у него, оказывается, уже есть умысел, на каком из 150 уголовных дел, которые переходят из Генпрокуратуры в его ведомство, можно заработать!» «Он выбирает эпизод Инвестсоцбанка, выделяя его из 300 томов дела «Томскнефти», а в нем находит свидетеля Валитова. Ничего, что он даже не подозреваемый, а просто свидетель, Довгий точно знает, что поживиться можно именно у него», — иронизировал Баграев.
«Откуда же он это знает? В заключении сказано: из планов следователя Чернышева, который намерен привлечь Валитова к уголовной ответственности. Но сам Чернышев вышел на работу в СК только 1 октября! И только тогда ему поручили вести это дело!».
«Вечером 9 ноября 2007 года Сагура встретился с Довгием и передал ему первый транш взятки, 300 тыс. евро, побудив его тем самым к совершению незаконных действий», — зачитал Баграев следующий абзац заключения. «На чем строится это обвинение? Вы услышали хотя бы одно доказательство этой встречи? Это не следствие плохо сработало, это просто таких доказательств нет в природе! — говорил адвокат. — Кроме того, у нас тут был свидетель, знакомый Сагуры, который сказал, что в этот вечер ехал с Сагурой в одной машине на дачу и никакого Довгия с ними не было. Но гособвинение просто сказало, что он врет, и его показания не хотят принимать в расчет».
Передача второй части денег, 450 тыс. евро, согласно обвинительному заключению, состоялась около места работы Довгия, у здания Следственного комитета на Техническом переулке, в 9.33 утра 28 февраля 2008 года после того, как Валитов получил на руки копию постановления об отказе возбуждении уголовного дела в отношении его и следователей, проверявших Инвестсоцбанк. В доказательство этой встречи прокуроры приводили один телефонный звонок, зафиксированный на телефоне Сагуры в районе Бауманской, где находится здание Следственного комитета. «К сожалению, гособвинение умолчало об остальных звонках его мобильника», — сказал Баграев и зачитал детализацию, где значились вызовы в 9.22 в районе Авиамоторной, в 9.28 в районе Красноказарменной, в 9.33 в районе Бауманской, в 9.36 в районе Николо-Ямской и в 9.58 в районе Варварки.
«Очевидно, что телефон в это время передвигался — лежал в машине Сагуры, которая ехала по городу. Как тогда могла происходить передача денег? Довгий бежал рядом и выхватывал из автомобиля купюры? Или Сагура, проезжая мимо здания СК, швырнул ему в окно пакет, коробку или портфель?» — недоумевал Баграев. «И если уж на то пошло, надо быть крупным идиотом, чтобы получать взятку у здания родного ведомства, где все соседние улицы оснащены видеокамерами, а потом идти с этими деньгами мимо охраны в свой кабинет», — слова Баграева вызвали у присяжных дружное одобрение. Прокуроры, говорившие о «хитроумном плане двух юридически подкованных людей», возмущенно переговаривались.
«Но самое главное, — адвокат был беспощаден, — с 26 по 29 февраля 2008 года Сагура и Довгий друг другу ни разу не звонили! Договорились о передаче денег телепатически».
Встречи Довгия с Валитовым Баграев объяснил «сложной ситуацией начальника, лишившегося кресла»: «Все знают, что в такие моменты вокруг человека образуется вакуум, друзья мгновенно пропадают. Довгий остался один на один со своими проблемами. Он понимал, что, подав иск о незаконном увольнении, бросил вызов лично Бастрыкину, и отчаянно нуждался в работе». «Встречаться с Валитовым, конечно, не надо было. Ехать никуда не надо было, молчать в ответ на разговоры о деньгах. Но все мы крепки задним умом», — развел руками адвокат.
Баграев заострил внимание присяжных на том, что Валитова арестовали вскоре после увольнения Довгия, а потом изменили меру пресечения на подписку о невыезде с формулировкой «активно сотрудничает со следствием». Адвокат напомнил, что во время последующих встреч с Довгием подозреваемый не просто говорил о деньгах, якобы экс-главой ГСУ полученных, но и спрашивал, есть ли у него компромат на Бастрыкина и Сечина. «Зачем? Это нужно было Валитову или тем, кто за ним стоял? Для них как раз важнее было узнать, что унес с собой из СКП Довгий, а не какие деньги он получил», — говорил адвокат.
«И если уж говорить о фонограммах этих разговоров, на них прекрасно слышно, как Сагура и Валитов говорят о том, что деньги ушли Довгию и Верхолазу — так они называют между собой Бастрыкина. Гособвинение же останавливается только на той части взятки, которую получил Довгий», — заметил Баграев.
— Нельзя быть беременной наполовину! Тогда или третьим в этой клетке должен сидеть Бастрыкин, или признавайте, что все это выдумки!
— Мы обязательно передадим это Александру Ивановичу, — выпалила прокурор.
— Не надо меня им тут пугать, — парировал Баграев.
— Ему и так передадут стенограмму, — заметил со своего стола адвокат Кожемякин, намекая на слова главы СКП о прочитанной им записи показаний Довгия (по закону, стенограммы судебных разбирательств не могут передаваться не участвующим в процессе лицам).
— Еще вы называете «сумасшедшим» постановление Эльсултанова об отказе в возбуждении уголовного дела. Бастрыкин же вчера отзывался о нем как о лучшем следователе комитета за 2008 год, а Генпрокуратура и пришедший на смену уволенному Довгию Маркелов поставили на этом постановлении свою визу и возражений поначалу никаких не привели.
— Я говорила об абсурдном документе!
— Не надо так нервничать.
— Да я в полном релаксе, — откинулась на спинку стула Семененко.
Баграев говорил больше двух часов, разбив каждый довод гособвинения. Впервые за все время процесс присяжные заседатели ловили каждое слово выступающего, несмотря на то, что шел седьмой час заседания. «Не надо высовываться, понимаете? Высунулся? Пошел в суд? Дал интервью? Вот теперь и сидит», — прямо объявил свое мнение о суде надо Довгием Баграев и замолчал.
Адвокаты Сагуры выступят на прениях завтра.
