Цивилизация
В среду Верховный суд РФ назвал незаконной выплату денежной компенсации только одному родственнику жертве преступления против личности. Поводом стал иск жительницы Смоленска Надежды Марченковой. Ее дочь была убита, трое подозреваемых осуждены. Но денежную компенсацию в 55 тыс. рублей как потерпевшему выплатили только отцу жертвы — супругу Марченковой. Иск матери погибшей в 134 560 рублей, который признал правомерным суд первой инстанции, Смоленский областной суд аннулировал. Причиной стал тот факт, что «по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего переходят к одному из его близких родственников, который участвует в процессе в защиту интересов всей семьи». В случае Марченковых потерпевшим проходил только один из супругов, который компенсацию и получил.
Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда, куда Марченкова подала жалобу, отменила решение, лишающее мать права на компенсацию.
Согласно УПК, «близкими родственниками» являются супруг или супруга жертвы преступления, родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и родные сестры, а также дедушка, бабушка и внуки. Все эти люди, если считают, что гибель члена семьи принесла им моральный и материальный вред, могут подать иск о компенсации, и суд обязан его удовлетворить, подчеркнул суд. «Предназначение определения в законе понятия «близкие родственники» состоит не в том, чтобы ограничить число лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве в качестве потерпевших, а в том, чтобы определить их круг», — говорится в постановлении верховного суда. «Наделение правами потерпевшего по уголовному делу о преступлении, последствием которого явилась смерть лица, одновременно нескольких его близких родственников не может расцениваться как нарушение конституционных прав этих лиц», — решил суд.
Признать родственников потерпевшими могут как на стадии следствия, так и в ходе судебного разбирательства. Размер компенсации определяет председательствующий в процессе судья: специальных тарифов, определяющих суммы выплат, в российском процессуальном законе нет.
Адвокат Дмитрий Аграновский говорит, что признать всех близких родственников жертвы потерпевшими и обязать преступников выплатить им компенсации юридически не было проблемой и раньше. Так, по делу скинхедов Артура Рыно и Павла Скачевского, признанных виновными в 20 убийствах и 12 нападениях на приезжих, компенсации присудили всем потерпевшим. В частности, 4 млн рублей националисты обязаны выплатить матери и жене убитого ими в 2007 году гендиректора страховой компании «Гармед» Карена Абрамяна.
Но проблема в другом, уверен адвокат: в подавляющем большинстве случаев эти деньги не выплачиваются.
«Раньше в местах отбывания наказания у заключенных была стабильная работа, проценты от заработной платы отчислялись на счет потерпевших и со временем составляли ощутимую сумму, — сказал юрист. — Сейчас экономическая эффективность тюрем нулевая, заработать там невозможно. Сбережений или постоянного источника дохода у большинства осужденных, например, за убийства нет: это не тот контингент людей». Поэтому на практике, по мнению Аграновского, ничего не изменится: «В одном из моих дел потерпевшим присудили 3 млн рублей компенсации. Но уже прошло несколько лет, и они не получили ни копейки из этой суммы».
Адвокат Мурад Мусаев напомнил о деле Эдуарда Ульмана, в котором заочно осужденного капитана спецназа ГРУ обязали выплатить всем потерпевшим по 1 млн рублей. Эти деньги до адресатов дошли: суд постановил, что, совершая преступление, Ульман находился на службе при исполнении обязанностей, и компенсации родственникам шести убитых чеченцев выплатили из госбюджета. Рассчитывать на получение средств можно еще в том случае, если у осужденного есть какое-то имущество: квартира, автомобиль, драгоценности. После вынесения обвинительного приговора все это конфискуется, продается на аукционе, и полученные деньги переводят на счета потерпевших.
Но здесь появляется другая проблема: поисками имущества, которое можно реализовать для выплаты жертве или ее родственникам, толком никто не занимается.
«Это очень большая проблема: сейчас государство не определяет задачи продолжения розыска имущества, — сказал в онлайн-интервью «Газете.Ru» главный судебный пристав России Артур Парфенчиков. — Мы почему-то ментально, идеологически заканчиваем всю правоохранительную деятельность на провозглашении обвинительного приговора. Тогда же практически заканчивается всякая работа по возмещению ущерба. Но для потерпевшего это еще не завершение проблемы. Он вправе от государства требовать возвращения похищенного, восстановления сожженного, возмещение морального вреда».
Кроме того, глава Службы судебных приставов добавил, что эта же проблема возникает при условно-досрочном освобождении осужденных. «В законодательстве нет жесткой мотивации виновного лица в контексте наказания на возмещение учиненного преступлением ущерба. Это в корне неправильно. Потерпевшему зачастую не столь важен срок, который получит виновный, а важно получить реальное возмещение материального и морального вреда, — сказал Парфенчиков. — В статье № 175 УИКа очень четко написано, что, обращаясь с ходатайством об УДО, осужденный должен сообщить суду о мерах, принятых им по полному или частичному возмещению ущерба». Но, по данным Парфенчикова, эта норма сегодня практически не работает. В решениях по УДО очень редко учитываются погашенные или непогашенные компенсации потерпевшим:
«Если преступник ущерб не возместил, то почему суд принимает решение об УДО? У нас никто даже не спрашивает преступника при решении по УДО, где деньги, которые он похитил. К тому же система поощрений для виновного в контексте возмещения ущерба могла бы способствовать гуманизации наказания».
