Цивилизация
Аналогов в мире нет
В 1966 году командование ВМФ СССР поставило перед конструкторами задачу создать опытную подводную лодку с повышенной глубиной погружения. Через 17 лет на свет появился единственный образец К-278 проекта 685 «Плавник». Позже подлодку назвали «Комсомолец».
Из-за повышенной глубины погружения материалом прочного и легкого корпуса был выбран титановый сплав. Снаружи корпус был облицован резиновым покрытием, повышающим скрытность корабля. Субмарина обладала уникальными характеристиками и даже установила абсолютный мировой рекорд глубины погружения для подлодок — 1027 метров.
Как рассказал мичман Виктор Слюсаренко, служивший тогда на «Комсомольце» и выживший после аварии, технические характеристики поражали воображение.
«Глубина погружения — более одной тысячи метров (ни одна подлодка в мире не могла опуститься так глубоко), причем в нижней точке погружения ее прочнейший титановый корпус «обжимало» огромной массой воды с такой силой, что он уменьшался примерно на полметра. Скорость достигала 55 километров в час, — и это под неимоверно плотным давлением моря. На борту находились две ядерных ракеты для уничтожения кораблей или подлодок возможного агрессора. На такой чудо-лодке служить было интересно, но очень нелегко, напряженно. Она могла находиться под водой без всплытия 90 суток. 28 февраля 1989 года команда вышла в поход, запланировав вернуться 31 мая. Три месяца мы должны были нести боевую вахту без всплытия», — поделился мичман.
Особенность атомной подводной лодки заключалась в том, что она была фактически «невидимой» — на тех глубинах, на которых она могла действовать, ее не могли обнаружить никакими средствами наблюдения.
Кроме того, К-278 могла в подводном положении атаковать корабли и подлодки противника из глубин океана, при этом оставаясь недосягаемой для их снарядов.
На воду лодку спустили в 1983 году, и с 1984-го она была включена в состав Северного флота и эксплуатировалась как опытная подлодка и база для экспериментов в области сверхглубоких погружений. То есть Советский Союз получил подводную лодку, не имевшую аналогов в мире. Предполагалось, что эксплуатация К-278 позволит накопить опыт для создания целой серии новейших подводных лодок следующего поколения.
Однако в 1989 году произошла трагедия.
Пожар под водой
В феврале подлодка с новым экипажем из 69 человек под руководством капитана 1-го ранга Евгения Ванина отправилась в третье автономное плавание на три месяца. На борту К-278 находились торпеды и крылатые ракеты с ядерными боеголовками.
«Начало похода складывалось удачно. Как известно, в те годы противостояние между капиталистическим и социалистическим лагерями было довольно напряженным, и в пограничных морях было много разведывательных и боевых кораблей. Мы обнаружили несколько иностранных подлодок, вели за ними слежение», — рассказал Слюсаренко.
Однако в конце плавания — 7 апреля — на К-278 начался пожар. Согласно выпискам из вахтенного журнала АПЛ «Комсомолец», тогда подводная лодка двигалась на глубине 380 метров со скоростью восемь узлов (примерно 15 км/ч). В 11 часов утра прозвучал сигнал тревоги — в 7-м отсеке начался пожар. Старший матрос, находившийся рядом с очагом, не выходил на связь. Как позже выяснилось, он погиб.
«О конкретном факте возникновения пожара мог бы рассказать только тот матрос. Автоматика причин нам не показывала, только сигнализировала о повышении температуры в отсеке. Третья боевая смена, в которую я входил, была на центральном посту. Мы попытались связаться с 7-м отсеком. Оттуда никто не ответил. Дальше пошла уже аварийная тревога, борьба за живучесть корабля.
Нужно отдать должное мичману Владимиру Колотилину из 6-го отсека, который успел доложить, что масло бьет в щиты, после чего он сразу же погиб. Дело в том, что воздух пошел из 7-го в 6-й отсек, дальше за счет распыления масла, попадания его в электрические щиты, начался объемный пожар.
Сразу же после этого были предприняты действия, чтобы всплыть. Был использован воздух высокого давления. Возгорание пошло в пятом отсеке, в четвертом заискрился насос», — поделился лейтенант Анатолий Третьяков, находившийся тогда на подлодке.
В 11:16, после сигнала тревоги, командир приказал всплывать. Тем временем через разрушенный трубопровод горячий воздух из 7-го отсека поступил в сторону главного балласта правого борта. Это образовало крен на левом борту.
«Прозвучал сигнал пожарной тревоги, я прибыл на боевой пост в третьем отсеке, занял свое место. Почти сразу же на корабле вышла из строя связь. Мы не знали, что происходит в корме. В таких условиях очень сложно было принимать решение. Только когда люди вышли из четвертого, пятого отсеков, они рассказали о сложившейся ситуации», — вспомнил в беседе с РИА Новости член экипажа «Комсомольца» Андрей Степанов.
В итоге на глубине 150 метров сработала аварийная защита атомного реактора, из-за чего корабль начал резко терять ход и пошел на дно. Чтобы остановить погружение, Ванин решает продуть цистерны главного балласта. Однако это решение привело к плачевному результату — лодка вспыхнула.
«Вдруг там в одном из агрегатов прорывается клапан, и под давлением горячее масло разбрызгивается во все стороны и затем воспламеняется от высокой температуры. Некоторых моряков сильно обожгло, другие загорелись. Офицер, закрывавший задвижки, оказался в изолированном пространстве и потому не получил ожогов. Он бросился сбивать пламя с товарищей, но вскоре загорелся и сам. Вовремя подоспела спасательная команда, в которой был и я», — рассказал Слюсаренко. — «Через полтора часа борьбы с огнем мы смогли выбраться из отсека, вынести обгоревших товарищей.
Вспоминаю об этом потому, что это был первый случай, когда я мог погибнуть, но господь меня спас. Дело в том, что время нахождения в спецкостюме строго ограничено — 40 минут. Я работал всего 10 минут, так что воздуха, по моим подсчетам, оставалось еще на полчаса. Иду в пораженный отсек. Нахожу человека (у него сгорела не только одежда, но даже кожа!), вскидываю его на плечи и несу.
Обстановка крайне сложная: видимость — не дальше вытянутой руки, концентрация угарного газа — примерно восемь предельных доз. Открыто дышать в отсеке нельзя — это практически мгновенная смерть. Обстоятельства требовали полной самоотдачи, и я не заметил, как закончился дыхательный патрон. Не могу объяснить, как это произошло, но из отсеков я все-таки выбежал, почти потеряв сознание».
Часть людей на подлодке погибла не из-за огня, а из-за отравления угарным газом — в дыхательные аппараты личного состава попали продукты горения.
«Аварийная ситуация стала развиваться, в других отсеках отравление угарным газом получили члены экипажа Кулапин и Бондарь. Также отравились еще четыре человека. Капитан 3-го ранга Анатолий Испенков до последнего был у дизеля, занимаясь энергообеспечиванием корабля. Он погиб, оставшись на подлодке.
Остальные люди скончались от переохлаждения», — уточнил Третьяков.
По словам командира реакторного отсека Андрея Махоты, после этого сразу был объявлен общий подъем по кораблю:
«Я оделся, взял портативное дыхательное устройство и побежал в свой четвертый отсек. Пожара у нас пока не было. Мы загерметизировали все переборки, подготовили средства тушения и стали ждать команду на дальнейшие действия. Но в этот момент по всем отсекам пошли короткие замыкания. Пропала вся связь, в том числе и аварийная. Средства защиты хранить рядом с реактором нельзя, они набирают радиацию. А индивидуальные рассчитаны только на десять минут. Самолично покинуть отсек я не имел права. Поэтому я и мичман Валявин укрылись в герметичной аппаратной выгородке над реактором, где не было задымления, и стали дожидаться, когда нам принесут средства защиты из смежных отсеков».
Затем им все же удалось выбраться, чтобы отдышаться.
В 11:37 был первый раз передан сигнал об аварии, однако из-за разрушений он был принят и расшифрован лишь в 12:19. На помощь аварийной подлодке вылетели несколько бортов и выдвинулась плавбаза «Алексей Хлобыстов» — в это время моряки продолжали бороться за жизнь. Через какое-то время в подлодку хлынула вода.
На «Комсомольце» было два плота. Предполагалось, что экипаж судна будет эвакуироваться на них. Однако один плот унесло, а второй оказался перевернутым.
«Саму команду о покидании корабля я не слышал, потому что находился во втором отсеке. Все ринулись к вертикальному трапу, поднимались на плечах и ягодицах друг друга. Всем сказали выйти на палубу. На палубу можно было выйти через дверь надстройки. Там уже плескалась вода. Пришлось туда прыгнуть, нас накрыла волна. Когда вынырнули, увидели нос корабля, воду, барахтающихся в ней людей», — рассказал Третьяков.
Махота добавил, что он и его сослуживцы залезли на перевернутый плот по грудь и так ждали помощи. Часть из них погибла из-за переохлаждения. Другая часть экипажа ждала спасения внутри всплывающей спасательной камеры (ВСК). Она никак не могла отсоединиться от идущей на дно субмарины, и моряки могли погибнуть вместе с «Комсомольцем», но случай не дал этому произойти.
«Мы знали, что лодка и камера рассчитаны на пребывание на глубине до одной тысячи метров. Командир сделал расчеты и сказал, что над нами 1650 метров воды. Такого огромного давления наша камера долго выдержать не могла, — море должно было вот-вот раздавить ее. Мелькнула мысль: «Все. Сейчас нас раздавит»
Но, как оказалось, взорвались аккумуляторные батареи. На них попала вода, и началось активное выделение водорода, который и взорвался. Этот взрыв нас и спас», — заявил Слюсаренко.
К сожалению, от перепада давления во время всплытия весь экипаж капсулы погиб. Выжил только Слюсаренко.
Всего в аварии погибли 42 подводника. «Комсомолец» затонул на глубине 1658 метров и до сих пор лежит на дне. Оценка причин катастрофы в различных источниках значительно разнится — руководство ВМФ обвиняло в несовершенстве лодки конструкторов и судостроителей, последние, в свою очередь, заявляли о неумелых и порой даже безграмотных действиях экипажа.
9 апреля 1989 года военным прокурором Северного флота было возбуждено дело о катастрофе подводной лодки К-278. Однако в итоге следствие приостановили, а причины гибели подлодки до сих остаются тайной.