Цивилизация
— В ноябре 2023 года в Москве начнется международный годовой изоляционный эксперимент SIRIUS (Scientific International Research In Unique Terrestrial Station, что переводится как «международное научное исследование в уникальном наземном комплексе»). Он пройдет в Институте медико-биологических проблем (ИМБП), директором которого вы являетесь. Из каких источников финансируется эксперимент?
— Эксперимент этот комплексный и финансируется из разных источников, вскладчину. Прошлый SIRIUS-21 (изоляция 240 дней), который закончился в июле, осуществлялся совместно с NASA HRP в кооперации с организациями-партнерами при широком участии ученых и специалистов из России, США, Объединенных Арабских Эмиратов, Германии, Франции, Италии, Бельгии, Японии и других стран.
Олег Орлов
Нина Зотина/РИА «Новости»В новом SIRIUSе также иностранные участники у нас будут, мы такую работу ведем. У нас есть наметки и предварительные договоренности, которые мы прорабатываем.
— Арабские Эмираты, Китай, Казахстан согласны на совместные вложения?
— Объединенные Арабские Эмираты сейчас подтверждают свою заинтересованность в участии.
Финансовая доля их участия будет с ними обсуждаться, они открыты к этому обсуждению. ОАЭ участвовали в прошлом восьмимесячном эксперименте, поэтому в теме. Китайцев в программе SIRIUS не было, мы их помним по эксперименту «Марс-500». На данный момент они заинтересованность не проявляют. С Казахстаном мы находимся на стадии приглашения. Думаю, более реально поговорить о том, кто и как будет участвовать, мы сможем в начале следующего года.
— А США и европейские коллеги молчат?
— Пока они не отказались от участия, рассматривают такую возможность. Мы их не торопим, но специально ждать тоже не будем. С целым рядом других стран мы ведем переговоры, широко предлагаем присоединиться странам БРИКС, — то есть странам, которые заинтересованы в развитии сотрудничества с Россией, которые заинтересованы в участии в космических программах.
— Без международного участия проект состоится?
— Годовой эксперимент SIRIUS по моделированию полета на Луну состоится в любых условиях.
Мы реализуем, прежде всего, национальную программу, а также предоставляем площадку для объединения усилий в совместных проектах.
— Какова главная цель эксперимента? Какое исследование лично вам кажется наиболее интересным?
— Хотя в программе собраны тесты самого разного плана,
основная направленность – это психологические исследования, что обусловлено, в том числе, особенностями изоляционной модели.
Есть несколько моделей для воспроизведения эффектов космического полета, невесомости, и каждая из них имеет свои плюсы и минусы, так как ограничена в своих возможностях. Мы будем пытаться воспроизвести общие условия полета, связанные с жизнеобеспечением экипажей, организацией ресурсного обеспечения, санитарно-гигиенические условия и так далее.
— Вы будете брать половину мужчин, половину женщин?
— У нас несколько задач, которые мы договорились, по возможности, в рамках программы SIRIUS изучать. Во-первых, совместное пребывание в длительном космическом полете представителей разных наций, этносов и взаимодействие между ними с учетом культуральных особенностей.
Вторая задача — гендерная. Ранее женщины участвовали в таких наземных исследованиях, но это был эксклюзив. Также мы в ИМБП провели впервые в мире изоляцию с чисто женским экипажем. Она была не очень длительная, но это тоже определенный опыт. Теперь на повестке вопрос сочетания членов экипажа — мужчин и женщин, их взаимодействие между собой. Тема непростая, серьезная, ее надо учитывать, прежде чем набирать экипажи для реальных полетов.
Однако мы не обязательно будем набирать одинаковое количество мужчин и женщин в этот годовой эксперимент.
— Я помню вашу мучительную наземную изоляцию 1967 года, где три участника были подобраны по несовместимости характера. Теперь экипаж будет подбираться по психологической совместимости?
— Бывали в нашей истории всякие моменты, которые были нужны для получения необходимого опыта. Теперь мы стараемся брать экипаж совместимый. В ходе длительных миссий, с учетом их особенностей, возникают ситуации, которые не всегда просчитываются. И, если мы изначально заложим конфликтный экипаж, то не получим результата, или результат будет заведомо определен. Взаимоотношения в группе, формальный и неформальный лидер, отношение к лидеру, отношения группы с Землей — эти коллизии для нас интересны. Если ситуация внутри вроде бы отобранного экипажа складывается непланируемым образом, это дает нам определенный интерес и опыт. Мы даже провоцируем такие ситуации.
— Каким образом?
— Например, лишаем возможности общения с Землей, создаем ситуации, которые заставляют участников думать, что с комплексом происходит что-то неладное и нужно эвакуироваться, — например, имитируем пожар на станции. Свет выключается, экипаж остается без связи, спрашивает, нужно ли Земле чем-нибудь помочь… Таким образом мы вносим стрессовый фактор. Например, когда экипаж готовится к торжественному выходу после длительной изоляции, ему говорят: «Земля не принимает, ураган, и у нас тут вообще такое творится, что вы еще три-четыре дня будете «летать». Все это позволяет посмотреть, как люди реагируют, исходя из условий, в которых находятся, как они взаимодействуют между собой.
— Будет ли в годовом эксперименте отрабатываться выход на Луну?
— Да, отрабатываются условия выхода на другую планету, все это идет в имитации. Выход делается с применением технологии виртуальной реальности, специальных тренажеров. Это будут очень интересные наблюдения, в том числе, и с точки зрения психологии: кто предпочитает с кем выходить, как складываются более тесные взаимоотношения внутри общей группы. Это особенный момент: выйти вдвоем на другую планету…
— Будет ли испытываться система полного жизнеобеспечения? Или вода, все-таки, будет течь из крана?
— Когда мы говорим о ближайших задачах — Луна, Марс, условно говоря, — то понимаем, что на их орбиты можно будет что-то довезти грузовым кораблем. То есть система жизнеобеспечения будет гибридной. На Луне, к тому же, воду, вероятно, можно будет добывать на полюсах, поэтому сейчас внимание специалистов приковано к приполярным областям. На орбиту Марса можно послать транспортный корабль с запасом ресурсов заранее, и, когда туда прилетит пилотируемый корабль, экипаж легко сможет пополнить свои ресурсы.
А вот когда мы пойдем в совсем дальний космос, такие допоставки будут невозможны. В дальнем космосе такой номер уже не пройдет, все уже должно быть свое. Это очень интересная задача, которую надо решать поэтапно. Пока мы сосредоточились на задачах по Луне.
— Будут ли участники SIRIUSа выращивать растения в процессе изоляции?
— У нас работа с оранжереями была в предыдущих экспериментах. Сейчас мы продолжаем работать над программой, поэтому вполне возможно, что эти исследования будут продолжены.
— В ИМБП серьезно занимаются проблемой лунной пыли. Чем она опасна?
— Да, мы начинаем плотно заниматься этой проблематикой.
Нас беспокоит возможность контакта человека с лунной пылью, потому что как ни изолируйся от нее, она, говоря бытовым языком, очень липучая, проникает в любые щели, способна поразить ткани скафандра, оказаться внутри.
Нам важно понять, какие последствия у этого контакта могут быть. Допустим, пыль проникнет в органы дыхания, глаза, облепит кожу… Все это требует внимания, и в итоге мы должны сформулировать, в частности, требования к скафандрам.
— Как вы будете ее изучать? Ведь самой оригинальной пыли с Луны на Земле довольно мало…
— Наши специалисты совместно с Институтом космических исследований РАН пытаются подобрать земной аналог такой пыли и потом провести исследования на животных.
— Ваш институт также договорился о сотрудничестве с дубненским ОИЯИ. Какие совместные исследования вы планируете проводить?
— Мы договорились совместно работать на коллайдере NICA, который скоро будет запущен. На коллайдере будет станция, которая предназначена для проведения исследований в области живых систем. Мы предполагаем в рамках этой работы моделировать пучки, которые будут наиболее близки к галактическому излучению, и проводить исследования с биологическими объектами, которые бы отвечали на вопросы о допустимом уровне излучения.
Сейчас радиация — это один из важнейших факторов, лимитирующих для нас путешествия в дальний космос.
— В прессе идут дискуссии по поводу того, сколько еще проработает МКС. Не секрет, что там может произойти то же самое, что и на станции «Мир», — некоторые микроорганизмы начнут поедать элементы станции. С вашей точки зрения, какие есть сейчас опасности со стороны микрофлоры для МКС и находящихся там космонавтов?
— Основные элементы станции выработали свой ресурс, а некоторые – многократно. Среди факторов риска дальнейшей эксплуатации, в том числе, не на первых местах, конечно, но все же, отмечается рост микробиологической загрязненности. Живущая на станции микрофлора и ее количество при определенных условиях могут вызвать неблагоприятные последствия для организма человека. То же касается воздействия на элементы конструкции. Поэтому следим за ситуацией, проводим специальные мероприятия по снижению микробиологической нагрузки, корректируем прогноз по дальнейшему развитию ситуации.