Цивилизация
— Павел Юрьевич, сейчас мы находимся опять на векторе поднимающейся волны заражений коронавирусом, в день выявляют по 12 тысяч зараженных. Это уже пик волны или еще нет?
— Думаю, мы находимся на медленно взлетающем плече.
Подозреваю, что максимальные значения будут в сентябре-октябре, потому что нужна большая активность для распространения инфекции, а она без детей и подростков невозможна.
В сентябре начнут работать детские сады, школы, вузы. К тому же к сентябрю-октябрю упадут титры антител у тех, кто переболел в начале года.
Павел Волчков
Из личного архива— Каковы основные симптомы COVID-19, вызванного последними вариантами «омикрона»?
— Отек, покраснение и длительная боль в горле, сильный насморк. Все эти симптомы легко объяснятся особенностями новых вариантов «омикрона». Ведь эти штаммы не опускаются в легкие, а локализуются в том месте, где произошло инфицирование. Это рото- и носоглотка — теперь здесь разворачиваются все события. Насморк нужен, чтобы физически вымыть с обратным током попавший вирус. В составе слизи, выделяющейся из носа, будет много погибших нейтрофилов, с образованием нейтрофильных сеток (нейтрофилы — подгруппа клеток, которые являются частью врожденного иммунитета. Их основная функция — захват и переваривание патогенных микроорганизмов — вирусов, бактерий, грибков, простейших — и продуктов распада тканей организма. – «Газета.Ru»). Это и есть работа иммунной системы.
То, что мы в большинстве случаев принимаем за болезнь, на самом деле работа «ПВО человеческого организма».
— Почему иммунитет не всегда защищает, даже если человек был заражен тем же «омикроном»?
— Иммунная система не работает по принципу «черное — белое» и не может на 100% предотвратить любую повторную инфекцию в принципе. Все зависит от конкретных обстоятельств получения вируса, его количества (вирусной нагрузки), сопутствующих заболеваний, возраста человека. И это, в частности, ответ на вопрос: будут ли летальные исходы с этими сравнительно легкими вариантами «омикрона»? Да, будут. Но их будет в значительной степени меньше, чем при «дельте», хотя бы потому, что воспаление легких развивается в небольшом количестве случаев.
— Если смотреть на графики количества заражений в разных странах, и в частности в России, то складывается впечатление, что самое ужасное было в январе-феврале 2022 года. Так ли это?
— Не так. Все-таки самый тяжелый период, если брать Россию, был связан со штаммом «дельта». Летальные исходы и уровень госпитализации несоизмерим с «омикроном». Это произошло потому, что «омикрон» сменил доминирующий путь проникновения в клетки, он стал использовать эндосомы (мембранный пузырьки). Это стало для пандемии переломным моментом.
Именно за счет этого «омикрон» стал инфицировать в существенно меньших количествах. Если раньше нужно было, условно, 1000 вирусных частиц на единицу объема, то сейчас вирусу нужно чуть ли не порядок меньше, может быть, и на два порядка. Ему не нужно пробираться в легкие, а можно просто долететь до эпителия верхних дыхательных путей. Фактически это привело к тому, что люди переносят «омикрон» гораздо легче. То есть, как и говорили когда-то, «омикрон» можно назвать естественной вакциной.
— А что лучше — естественная вакцина или все-таки препарат?
— Препарат — это хорошая на самом деле штука, но по уровню защиты вакцина никогда не сравнится с естественной вирусной инфекцией.
— Согласно данным Роспотребнадзора, сейчас в России превалируют линии «омикрона» BA.4, BA.5. В сумме они составляют 75% от всех случаев заражения. Стоит ли заболевшим пытаться понять, какой у них вариант «омикрона»?
— Не стоит. Они внутри друг от друга отличаются не сильно, не так далеко друг от друга ушли, что иметь конкурентные преимущества.
— Откуда может появиться следующий штамм, который будет вызывать не только интерес, но и беспокойство у ВОЗ?
— Если «скрестить» Индию с иммунодефицитной южной частью Африки, там может что-то получиться. Но на это нужно время. «Кентавр» сейчас набирает обороты в Индии, но ему еще долго эволюционировать, чтобы он стал отдельной буквой греческого алфавита.
— В научной литературе появляются исследования, которые пробуют ответить на вопрос: сколько в среднем работает защита после первичного заражения. Некоторые статьи говорят, что такая защита длится примерно 14 месяцев.
— Это похоже на правду. И тут важно понимать, что тяжесть вторичного заболевания несоизмерима с первым. Причем
есть еще одна четкая закономерность: если вы болели тяжело, то у вас образовалось много антител, ваша защита работает лучше и дольше.
Если же первое заражение было легким, то и защита хуже.
Аналогия такая: если у вас вторжение полномасштабное, длительное с глубоким проникновением на вашу территорию, — у вас там реальная война была, — понятно, что вы эту войну будете помнить долго. Иммунная система реагирует дозозависимо.
— Поэтому защита от «омикрона», — если, допустим человек был заражен во время январской волны, — должна быть хуже, чем от «дельты»?
— Да, потому что «омикрон» не вызывает больших системных поражений.
Это не значит, что после него вы не защищены, просто защита вырабатывается пропорционально той инфекции, которая произошла, ни больше, ни меньше. С точки зрения биологии это эффективный ответ, зачем гиперболизированно отвечать? Таким образом иммунная система и регулируется.
— Возникло также очень много научных статей, которые говорят, что от «омикрона» защищают третья и четвертая прививки. Вы советовали бы сейчас прививаться?
— Дело не в третьей и четвертой. В идеале нужно каждого конкретного индивидуума рассматривать отдельно, нужен персонализированный подход. Если человек переболел «дельтой» и у него были симптомы, когда пришел «омикрон», кроме того, он еще и вакцинировался, — сейчас ничего делать не стоит. Если мы рассматриваем историю людей, которые недавно вакцинировались и не болели никогда, то надо принимать решение в зависимости от срока последней вакцинации. Если это было существенно раньше, чем полгода назад, в преддверии осеннего сезона я бы им порекомендовал вакцинироваться.
— Кому нужно сейчас привиться в первую очередь?
— Тем, кто не переболел и не вакцинировался ранее. Но именно эти люди, скорее всего, не пойдут и не вакцинируются, ведь они уже не сделали это в предыдущие годы пандемии...
— Стоит ли вакцинировать детей?
— Да. У нас есть детская вакцина, и за это время достаточно большое количество детей повзрослели и переместились в категорию, когда им уже можно делать прививку. Особенно в преддверии осеннего школьного сезона я бы рекомендовал детям вакцинироваться от COVID-19.
— А пожилым?
— В преддверии возможной вспышки осенью я бы рекомендовал людям, особенно пожилого возраста, которые вакцинировались давно, сделать ревакцинацию.
Иммунная система тоже стареет, поэтому ревакцинация для них будет иметь смысл. Если у кого и возможно повышенное количество летальных исходов, то это у пожилых. Здесь фактор «перебдеть» работает.
— А от гриппа нужно?
— От гриппа даже больше нужно, чем от COVID-19, потому что мы очень долго не болели гриппом. И сформировалась большая прослойка детей, которые никогда гриппом не болели. Это большая прослойка, которая способна довольно быстро перезаражать своих родителей. Родители также довольно долго уже не болели гриппом, титры антител у большинства из нас уже низкие.
— А что вы скажете про оспу обезьян? Недавно в США за один день выявили более тысячи зараженных…
— Оспа обезьян, это скорее, «СМИ-топик» все-таки. Понятно, что мы очень трепетно относимся к любой вирусной инфекции во время пандемии COVID-19, но вирус по потенциалу не сравним с SARS-CoV-2.
Оспа обезьян передается с помощью половых контактов, через физиологические жидкости и микротравмы. Его можно было бы сравнивать с вирусом иммунодефицита человека, но у ВИЧ есть длинный латентный период — люди могут годами не знать, что инфицированы, и распространять вирусную инфекцию. У оспы это не так. Поэтому этот вирус достаточно легко контролировать, если задаться такой целью.
— Должна ли быть в стране быть вакцина от оспы обезьян? Необходимо ли сейчас ее сделать?
— Если бы я был представителем фармкомпании или аффилированного с государственной компанией института, я бы задался целью сделать такую вакцину. Пусть будет. Но прежде всего я бы оценил возможный рынок ее сбыта. Конечно, ее можно применять в африканских странах. Потенциально в этом есть какой-то политический смысл — налаживание контактов со странами Западной и Центральной Африки. Для России вероятность широкого распространения вируса оспы обезьян я лично оцениваю как небольшую.