Цивилизация
3 июня 1941-го Политбюро одобрило поставку меди для Германии
30 мая 1941 года Адольф Гитлер окончательно утвердил дату нападения на Советский Союз. В тот день начальник Генштаба сухопутных войск нацистской Германии Франц Гальдер записал в своем дневнике: «Транспортные перевозки в интересах стратегического развертывания проходят очень хорошо, фюрер решил, что днем начала операции «Барбаросса» остается 22 июня 1941-го». В свою очередь, имперский министр народного просвещения и пропаганды Йозеф Геббельс оставил 31 мая такую запись: «План «Барбаросса» разворачивается. Начинаем большую волну его маскировки. Необходимо мобилизовать весь государственный и военный аппарат».
Документы показывают, что советские военные знали о приготовлениях вермахта к вторжению.
Так, 1 июня 1941 года начальник Разведывательного управления Генштаба Красной армии Филипп Голиков направил руководству страны специальное сообщение о группировке немецких войск. В нем отмечалось, что немецкое командование сосредоточило для борьбы против Англии на всех фронтах 122-126 дивизий, против СССР — 120-122 дивизии, в резерве — 44-48 дивизий. На следующий день нарком внутренних дел Лаврентий Берия направил в ЦК ВКП(б) и Совнарком сообщение о военных мероприятиях немцев вблизи советской границы.
Тем не менее, в этот период СССР продолжал относиться к Германии как к союзнику, о чем свидетельствуют документы. 3 июня 1941 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение разрешить Наркомвнешторгу из особых запасов произвести поставку в Германию во исполнение договора: меди 6 тыс. тонн, никеля 1,5 тыс. т, олова 500 т, молибдена 500 т, вольфрама 500 т.
Неизвестно, удалось ли советской стороне совершить эту поставку до 22 июня.
Что еще Берлин и Москва поставили друг другу
Советский Союз и Третий рейх осуществляли взаимные поставки на основе серии торговых договоров, заключенных в 1939-1940 годах. По их условиям Берлин предоставлял Москве товарный кредит на сумму 200 млн рейхсмарок для закупки специального оборудования, станков, машин и вооружения. СССР получил военные самолеты, бомбардировочные прицелы, комплекты фугасных и осколочно-фугасных бомб, радиостанции, орудийные корабельные башни, пушки, различное промышленное оборудование и недостроенный крейсер «Лютцов», который переименовали в «Петропавловск».
Гасить кредит СССР обязывался путем поставок зерна, нефти и другого сырья.
«Расцвет советско-нацистской дружбы пришелся на осень 1939 — весну 1940 года, до начала немецкого наступления на Западном фронте. Немцы поставляли оборудование и машины, Советский Союз — главным образом стратегическое сырье. Об уровне отношений можно судить по тому, что советские специалисты побывали на немецких авиационных заводах — Мессершмитта, Юнкерса, Хейнкеля. Советским гостям, по словам бывшего наркома авиапромышленности Алексея Шахурина, немцы показывали все, включая заводы и конструкторские бюро, знакомили с новейшей авиатехникой на земле и в воздухе — вплоть до того, что советские летчики-испытатели летали на немецких самолетах», — указывается в книге Александра Некрича «1941, 22 июня».
К началу Второй мировой войны Германия примерно на 33% зависела от импорта, а по железной руде на 75%, по свинцу — на 50%, по меди — на 70%, по олову — на 90%, по бокситам — почти на 100%, по минеральным маслам — на 65%, по каучуку — более чем на 80%. Такие цифры приводятся в статье Леонида Павлова «На всякого мудреца… или как Сталин и Гитлер Европу поделили».
По данным военно-промышленного штаба, запасов металлов должно было хватить на 9–11 месяцев, каучука — на 5–6 месяцев войны. Только по углю и азоту у Германии было достаточно собственных ресурсов. Запасов сырья хватило бы на 3–6 месяцев, складских запасов хрома, вольфрама и железной руды — на 9–16 месяцев, а марганца — даже на 18. Однако большие запасы были редким исключением.
В 1940 году СССР обеспечил Германии 74% нужных ей фосфатов, 67% асбеста, 65% хрома, 55% марганца, 40% никеля и 34% нефти.
Как выразился начальник оперативного управления Генштаба сухопутных сил генерал Эдуард Вагнер, «договор с Советским Союзом спас нас».
«Сводные ведомости ГТУ позволяют получить довольно подробное представление о советско-германской торговле за первую половину 1941 года. Так, общие сведения показывают, что в этот период на Германию приходилось 79,8% веса и 59,5% стоимости советского экспорта, а также 72,9% веса и 45,1% стоимости советского импорта. Однако в отдельные месяцы эта доля существенно колебалась. Так, в экспорте максимальная доля пришлась на май 1941 года (87,4% веса и 73,6% стоимости), тогда как минимальная доля по весу пришлась на июнь (65%), а по стоимости — на январь 1941-го (46,3%). В импорте максимальная доля по весу пришлась на январь (81%), а по стоимости — на май», — резюмировал историк Михаил Мельтюхов в своей статье «Советско-германская торговля в первой половине 1941 года».
Уже вовсю шла Вторая мировая война, а потому ряд историков склонен считать, что СССР ввиду экономического сотрудничества с нацистской Германией в определенной степени помогал Гитлеру осуществлять агрессию на континенте и воевать с Великобританией.
Другие исследователи полагают, что от взаимных поставок выиграл, в первую очередь, СССР, военную мощь которого укрепила Германия. Как подчеркнул в своей книге «Сталин — Гитлер: от пакта до войны» военный историк Юрий Басистов, договор был выгоден обоим режимам и с политической, и с экономической точек зрения.
По данным немецких исследователей, в первой половине 1941 года Германия экспортировала в СССР 4050 различных станков.
Кроме того, как следует из статьи ведущего научного сотрудника Института Российской истории РАН Алексея Шевякова «Советско-германские экономические связи и в предвоенные годы», до 22 июня 1941 года СССР успел поставить 43,5 тыс. т жмыха (на 7,6 млн. марок), 475 т. льняного масла, 12,1 тыс. т хлопка (на 9,6 млн марок), лес (на 49,5 млн марок), 61,1 тыс. т нефтепродуктов, в том числе 7,3 тыс. т бензина, 16,5 т. газойля, 34 тыс. т смазочных масел, 1,3 тыс. т парафина, 20,7 тыс. т пероксида, 134,5 тыс. т апатитового концентрата и т. д.