Цивилизация
Доклад «О культе личности и его последствиях» не входил в повестку дня XX съезда КПСС и был зачитан на дополнительном заседании уже после окончания основной сессии. Съезд завершали выборы руководящих органов партии. Перед оглашением списка членов нового Президиума избранный первым секретарем ЦК КПСС Никита Хрущев попросил всех вечером собраться на закрытое заседание без участия иностранцев. В ночь на 25 февраля 1956 года он неожиданно для абсолютного большинства делегатов вышел на трибуну и начал выступление. Подготовленный академиком Петром Поспеловым и главным редактором газеты «Правда» Дмитрием Шепиловым текст Хрущев читал в течение четырех часов. Необходимость этого доклада первый секретарь отстоял в трудных спорах с другими членами Президиума ЦК КПСС.
И хотя заседание было закрытым и всех предупредили о секретности происходившего, многое из сказанного быстро ушло в народ.
Видный деятель партии и правительства Анастас Микоян спустя годы утверждал в своих мемуарах «Так было», что именно он предложил сделать доклад XX съезду – и хотел, чтобы его прочитал Поспелов.
«Но Хрущев, наверное, оказался прав, что доклад надо было делать первому секретарю. Я предлагал нам всем войти в комиссию. Но и тут Хрущев, видимо, был прав, что мы слишком близки были к Сталину сами, лучше нам не входить в комиссию. Как бы то ни было, доклад и разоблачение преступлений Сталина были необходимы для оздоровления и партии, и общества в целом, для возрождения демократии и законности», — полагал Микоян.
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев во время выступления на ХХ съезде Коммунистической партии Советского Союза в Кремле, 1956 год
Василий Егоров/ТАССВ начале Хрущев отметил, что после смерти Иосифа Сталина ЦК партии стал «строго и последовательно проводить курс на разъяснение недопустимости чуждого духу марксизма-ленинизма возвеличивания одной личности, превращения ее в какого-то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога». Докладчик заметил, что не ставит задачу дать всестороннюю оценку жизни и деятельности Сталина, — но при этом считает нужным рассказать, как складывался культ личности покойного вождя. Согласно Хрущеву, на определенном этапе он превратился в источник целого ряда крупнейших и весьма тяжелых извращений партийных принципов, партийной демократии и революционной законности.
Затем Хрущев перешел к цитатам из трудов Карла Маркса и Фридриха Энгельса и напомнил о «величайшей скромности гения революции» Владимира Ленина, который, придавая большое значение роли вожаков и организаторов масс, вместе с тем «бичевал всякие проявления культа личности». Хрущев противопоставлял положительного и отрицательного «героев» своего повествования — «хорошего» Ленина и «плохого» Сталина. Он напомнил слушателям, как Ильич хотел сместить Сталина с должности генерального секретаря партии из-за грубости и в 1922 году укорял его за злоупотребление властью. А после того, как Надежда Крупская пожаловалась в том же году Льву Каменеву на «грубейшую выходку» Сталина по отношению к себе, Ленин потребовал от обидчика извинений, угрожая в противном случае разрывом отношений.
«Товарищи! Я не буду комментировать эти документы. Они красноречиво говорят сами за себя. Если Сталин мог так вести себя при жизни Ленина, мог так относиться к Крупской, которую партия хорошо знает и высоко ценит как верного друга Ленина и активного борца за дело нашей партии с момента ее зарождения, то можно представить себе, как обращался Сталин с другими работниками. Эти его отрицательные качества все более развивались и за последние годы приобрели совершенно нетерпимый характер», — заявил Хрущев делегатам съезда.
По его мнению, при Ленине отрицательные черты Сталина проступали только в зародышевом виде, но развились впоследствии и причинили ущерб партии.
Следующим пунктом доклада стал XVII съезд ВКП(б), состоявшийся в 1934 году, или, как его еще называли, — «Съезд расстрелянных» (более половины делегатов были репрессированы в период Большого террора). Хрущев подчеркнул, что жертвами деспотизма Сталина «оказались многие честные, преданные делу коммунизма, выдающиеся деятели партии и рядовые работники». Правда, не обошел он стороной и положительную деятельность своего предшественника. Таковой, на взгляд Хрущева, явилась успешная борьба против троцкистов, бухаринцев и буржуазных националистов. При этом массовые репрессии 1937-1938 годов против этих «давно уже политически разбитых противников ленинизма», а затем и против «честных коммунистов», обличитель счел незаконными.
«Сталин ввел понятие «враг народа». Этот термин сразу освобождал от необходимости всяких доказательств идейной неправоты человека или людей, с которыми ты ведешь полемику: он давал возможность всякого, кто в чем-то не согласен со Сталиным, кто был только заподозрен во враждебных намерениях, всякого, кто был просто оклеветан, подвергнуть самым жестоким репрессиям, с нарушением всяких норм революционной законности», — резюмировал Хрущев.
Чем дальше, тем больше он возвращался к Ленину, описывая его работу как идеал руководителя-коммуниста. Одновременно шло перечисление частных случаев применения репрессивных мер к известным ему людям. Указал Хрущев и на ошибки раннего периода Великой Отечественной войны: «Единовластие Сталина привело к особо тяжким последствиям». Сидевшие в зале узнали, что Сталин был не гениальным полководцем, а нерешительным и некомпетентным человеком. Доклад также показал ответственность Сталина за депортацию кавказских народов, обвиненных в сотрудничестве с немцами, за конфликт с югославским лидером Иосипом Броз Тито, за фабрикацию новых процессов в конце 1940 – начале 1950-х годов. Арестованных и казненных по «ленинградскому делу» Хрущев назвал невинно пострадавшими людьми. «Любимый вождь» представал теперь в образе кровожадного диктатора, приведшего страну к экономической катастрофе. В заключение первый секретарь ЦК КПСС перечислил необходимые условия для того, чтобы «раз и навсегда развенчать культ личности».
Как вспоминал присутствовавший при чтении доклада историк Александр Яковлев, в будущем академик РАН и один из инициаторов Перестройки, «в зале стояла глубокая тишина. Не слышно было ни скрипа кресел, ни кашля, ни шепота. Никто не смотрел друг на друга — то ли от неожиданности случившегося, то ли от смятения и страха. Шок был невообразимо глубоким».
Прений по докладу не открывали, ограничившись резолюцией в девять строк. Поэтому документ был лишен съездовской установочной силы.
Делегаты приняли постановления об одобрении положений доклада и о его рассылке партийным организациям без опубликования в открытой печати. В конце марта Хрущев распорядился сделать содержание доклада открытым — выдержки из него зачитывали на партсобраниях, шокируя советских граждан. Через друзей и знакомых суть доклада — часто с некоторыми искажениями — узнавали все больше людей. ЦК партии вернулся к вопросу в июне и счел необходимым принять постановление «О преодолении культа личности и его последствий», в котором разъяснялась позиция власти.
«Повсюду говорили о Сталине — в любой квартире, на работе, в столовых, в метро, — вспоминал писатель Илья Эренбург. – Встречаясь, один москвич говорил другому: «Ну, что вы скажете?..». Он не ждал ответа: объяснений прошлому не было. За ужином глава семьи рассказывал о том, что услышал на собрании. Дети слушали. Они знали, что Сталин был мудрым гениальным — и вдруг они услышали, что Сталин убивал своих близких друзей, что он свято верил в слово Гитлера, одобрившего пакт о ненападении. Сын или дочь спрашивали: «Папа, как ты мог ничего не знать».
Своим докладом Хрущев снял ореол неприкосновенности с первого лица СССР и его окружения. Была разрушена система страха, поколеблена слепая вера в то, что руководству сверху виднее.
«Больше всего поразили факты о сталинских репрессиях, — вспоминал советник Хрущева Федор Бурлацкий. — Никто из нас — решительно никто — не мог предположить масштабов злодеяний, хотя тогда и не была сказана вся правда обо всех пострадавших. Но и то, что стало известно, потрясло наши души».
Доклад положил начало расколу в международном коммунистическом движении. Ряд партий, в их числе китайская и албанская, обвинили Хрущева в попытке ревизионизма.
5 марта 1956 года, в третью годовщину смерти Сталина, студенты Тбилиси вышли на улицы для возложения цветов к монументу покойному вождю. Чествования превратились в акцию протеста против выступления Хрущева на XX съезде. Демонстрации и митинги не прекращались в течение пяти дней. Вечером 9 марта в город вошли танки советской армии.
4 июня 1956 года английский перевод доклада «О культе личности и его последствиях» был опубликован в США. По одной из версий, утечка произошла через польских коммунистов. В СССР полную версию текста официально напечатали лишь в 1989-м.