Цивилизация
Француз Клеман Адер заинтересовался авиацией, уже сделав себе имя и заработав состояние на усовершенствовании и внедрении в производство телефонного аппарата. Еще в 1880 году инженер организовал в Париже первую телефонную сеть. Он не нуждался в спонсорстве, поэтому занялся реализацией смелого проекта по строительству летательного аппарата на собственные деньги. Вошедший в историю самолет Адера получил название «Эол». Его отличала сложная конструкция. В качестве прототипа инженер взял летучую мышь, считая ее строение более подходящим для полетов, чем у птицы. На фотографиях конца XIX века «Эол» действительно весьма напоминает внешним видом это животное.
«Проникнувшись мыслью, что авиация должна служить прежде всего интересам национальной обороны, я проводил свои работы, начиная с 1882 года, в глубочайшем секрете», — объяснял Адер.
Строительство «Эола» заняло восемь лет и обошлось в полмиллиона франков. Паровой двигатель вращал четырехлопастный пропеллер в носу аппарата. Для взлета машина ставилась на три колеса. Управление Адер предполагал осуществлять с помощью изменения формы крыла в полете, копируя подвижность крыла летучей мыши. Поэтому крылья делались складными.
9 октября 1890 года в парке замка Арменвийер состоялись первые испытания изобретения французского инженера.
В отчете одного из помощников Адера сообщалось, что «самолет оторвался от земли и держался в воздухе на своих крыльях, брея поверхность земли на дистанции около 50 м с помощью единственного источника — собственной тяги. Маневренная площадка имела длину 200 м и ширину 25 м на земле, утрамбованной катком». Впервые полноразмерный самолет с человеком на борту выполнил полет, хотя и не контролируемый. Есть данные, что аппарат на самом деле совершал кратковременные подскоки на высоту всего около 20 см. Тем не менее, эти «прыжки» стали знаком того, что двигатели способны и полноценно поднять в воздух рукотворную машину.
Год спустя опыты возобновились на военном поле в Сатори, где «Эол» пролетел уже около 100 м. Правда, в воздухе самолет уклонился в сторону от ВПП и, наткнувшись на препятствие, получил повреждение.
«Такой результат, конечно, нельзя назвать полетом. Учитывая неустойчивость и неуправляемость «Эола», сколь-либо продолжительный полет на нем был вообще невозможен, — констатирует в своей книге «Все об авиации» Л. Сытин. – Тем не менее, это стало знаменательным событием в истории авиации. Впервые самолет осуществил взлет с горизонтальной поверхности за счет мощности собственного двигателя, без использования вспомогательных средств».
Несмотря на строгую секретность, об испытаниях Адера узнала пресса.
Успех инженера привел в восторг военного министра Франции Шарля де Фрейсине. Отметив высокую важность изобретения, он призвал Адера продолжить работу над проектом и выделил дополнительное финансирование в размере 650 тыс. франков. С этого момента конструирование и испытание летательного аппарата перестало быть делом одного Адера. Контроль за процессом взяло на себя государство.
«Эта машина – разведчик и воздушный бомбоносец. Опыты нужно продолжать под руководством военного ведомства и в интересах национальной обороны», — резюмировал де Фрейсине.
На изготовление второй модели самолета – ей дали название «Авион III» — у Адера ушло шесть лет.
Свои корректировки в работу внесли эксперты военного министерства. Аэроплан было решено перестроить, добавив вторую винтомоторную установку. Складные крылья «Авиона III» достигали 16 м в размахе. Два паровых двигателя имели мощность 40 л. с. и работали обособленно – каждый на свой винт. За крыльями размещался руль поворота. Руль высоты предусмотрен не был. Вес пустого самолета составлял 258 кг, полетный – около 400 кг.
14 октября 1897 года, после многочисленных наземных испытаний, Адер вновь совершил попытку полета. Он повел «Авион III» по дорожке и несколько раз отрывался от земли, сделав полный круг больше на колесах, но частично в воздухе. Одни зрители утверждали, что самолет катился, взлетел и пролетел 300 м, другие — что аппарат разбился еще до взлета.
После случившейся неудачи военные утратили интерес к проекту. Выделение средств было свернуто, а сам Адер, частично разочаровавшись в своей работе, уже не горел желанием тратить собственные деньги. Инженер отправил все свои чертежи и расчеты де Фрейсине, а «Авион III» после ремонта подарил музею. В 1903 году Адер уничтожил своего первенца «Эола», а сам переключился на автомобилестроение.
Поворотным моментом в развитии авиации явились испытания братьев Уилбера и Орвилла Райт, которым принадлежит слава первых управляемых полетов. Они впервые подняли аэроплан в воздух в 1903-м, а через три года то же самое проделал бразилец Альберто Сантос-Дюмон. Он же владеет первым мировым рекордом в авиации: пилотируемый им 12 ноября 1906 года самолет пролетел 220 метров за 22 секунды.
Уже в 1908 году француз Анри Фарман совершил воздушное путешествие из одного города в другой дальностью 27 км, а вскоре его соотечественник Луи Блерио на моноплане «Блерио-11» перелетел Ла-Манш.
Ряд историков ставит под сомнение право Адера считаться участником самого первого в истории полета на самолете. Однако испытания «Эола» 130-летней давности были тщательно задокументированы, в отличие, например, от опытов «отца русской авиации» Александра Можайского, который спроектировал и построил первый в России и один из первых в мире натурных самолетов. По одной из версий, на своем летательном аппарате Можайский смог оторваться от земли. Этот изобретатель скончался в 1890 году: то есть, если допустить реальность его полета, он произошел раньше попытки Адера. В то же время расчеты современных специалистов показывают, что из-за недостаточной мощности двигателей устойчивый полет состояться не мог. Хотя возможность отрыва от земли в ходе испытаний не отрицается.
В Российской империи, как и в Германии, поначалу делали ставку на воздухоплавание, скептически относясь к самолетам. Подход изменился в 1910 году, когда великий князь Александр Михайлович призвал членов особого комитета по усилению военного флота направить собранные на постройку подводной лодки 900 тыс. рублей на развитие авиации.
«Следя за поразительными успехами полетов аппаратов тяжелее воздуха, я пришел к глубокому убеждению, что в недалеком будущем та страна, которая первой будет обладать воздушным флотом, будет непобедима в будущей войне», — объяснял свою позицию двоюродный дядя Николая II.
В том же году великий князь выступил инициатором создания офицерской авиационной школы под Севастополем.
По его воспоминаниям, военный министр Владимир Сухомлинов затрясся от смеха, когда Александр Михайлович заговорил с ним об аэропланах. Тем не менее, ему удалось добиться командирования группы офицеров во Францию для обучения полетам. В этой стране заказали и самолеты, составившие первую русскую эскадрилью.