Цивилизация
Царь Петр Алексеевич вошел в историю как решительный преобразователь России. Одной из его наиболее одиозных реформ был указ об обязательном бритье бород. Нововведение вызвало яростный протест со стороны ценителей этого важного элемента. А бородачами на рубеже XVII – XVIII веков были практически все – от простых крестьян до знатнейших бояр. Окладистая борода «от виска до виска» являлась и украшением человека, и признаком мужественности, и символом приверженности православной вере.
Бритье было равносильно жуткому унижению, оскорблению и притеснению. Впрочем, для самых идейных ревнителей традиций намеренно оставляли лазейку. Желающий мог не расставаться со своей ценностью в случае уплаты налога в государственную казну.
Стоили бороды дорого, однако купцы были готовы платить за право на привычный внешний вид. Лишь бы избежать позора.
Указ, обрекший миллионы людей на моральное страдание, Петр I подписал после возвращения из Великого посольства – своей знаменитой дипломатической миссии 1697-1698 годов, в ходе которой молодой самодержец не только подписывал важные договоры и вступал в коалиции с монархами, но и знакомился с жизнью и порядками передовых стран Европы.
Как удалось обнаружить царю, за рубежом уже давно никто не отращивает лопату от подбородка. Напротив, длинные бороды считались в цивилизованном мире настоящим архаизмом, если не сказать проявлением варварства. В них видели уродство и антисанитарию. В Англии налог на бороду ввел еще Генрих VIII в 1535 году. Во Франции запрета добивался в конце того же века кардинал Карло Борромео, хотя соответствующие усилия прилагались и раньше.
Стремление привести внешний облик своих подданных к европейскому не ограничивалось у Петра I только бородами. Его целью было переодеть сподвижников из русского национального костюма в западное платье.
Боярская – дорогая, длинная и неудобная одежда совсем не подходила для тех задач, которые амбициозный политик ставил перед своими «птенцами».
Что скрывать, многих кипучая деятельность Петра I злила, бесила, доводила до кипения. Но перечить царю никто не решался – дураков не было. Тем более, Петр Алексеевич своеволия не прощал и был скор на расправу. Отлично характеризующий его случай произошел двадцатью годами позже, когда Петр I после изощренных пыток приказал посадить на кол прямо на Красной площади ненавистного офицера Степана Глебова – любовника своей первой (а тогда заточенной в монастырь) супруги Евдокии Лопухиной. Приговоренный к казни мучился 14 часов…
Итак, сразу по прибытию из-за границы, 29 августа 1698 года, царский двор ознакомили с указом «О ношении немецкого платья, о бритии бород и усов, о хождении раскольникам в указанном для них одеянии». Чтобы не показаться голословным и произвести психологический эффект, 26-летний Петр I взял в руки ножницы и лично принялся резать бороды пожилым боярам из достопочтенных княжеских родов. Далее эстафету принял царский шут.
«Бритва без разбора летала по бородам присутствующих», — не без содрогания вспоминал австрийский посол.
Многие хотя бы раз видели картину: энергичный великан в зеленом камзоле засучил рукава, медвежьей хваткой пригвоздил «обреченного» к эшафоту и замахивается топором – вот-вот неугодная борода полетит вон. На улицы по приказу царя вышли полицейские цирюльники. Началась охота на бородачей.
Сказать, что лучшие люди России впали в глубокий шок из-за выходки молодого самодержца, значит, не сказать ничего. В понимании бояр произошедшая экзекуция была сродни гражданской казни – они просто не понимали, чем прогневали своего государя. По тогдашним поверьям бритье считалось грехом. Голощекому отказывали в благословении в церкви. Поэтому некоторые предпочитали расстаться с жизнью, но не с бородой.
Осознав опасность принятых в спешке радикальных мер, к которым общество оказалось не в состоянии привыкнуть молниеносно, уже через неделю Петр I ослабил хватку.
И 5 сентября распоряжением Его Величества был установлен легендарный налог на бороды.
Отныне состоятельные граждане получали возможность позволить себе поистине бесценное – растительность на лице.
Тарифы серьезно варьировались для представителей разных сословий. Сильнее всех обкладывали купцов первой статьи: им приходилось выкладывать по 100 рублей в год. Далее по ранжиру шли царедворцы (60 руб), ямщики и извозчики (по 30). Указ вышел повторно в 1705 году и далее неоднократно подтверждался вплоть до середины царствования Екатерины II.
«А буде кто бород и усов брить не похотят, а похотят ходить с бородами и с усами, и с тех имать», — недвусмысленно говорилось в документе.
С 1715-го действовала единая пошлина в размере 50 руб в год. Ее отменили лишь в 1772-м. Последние императоры, как известно, наплевали на заветы великого предшественника. Александр II, Александр III и Николай II были отъявленными бородачами. Может, зря?..
Уплатившим деньги выдавали бородовые знаки, которые они были обязаны постоянно держать при себе и предъявлять по первому требованию. На пирах царь самолично отрезал бороды боярам, имевшим наглость явиться без увесистого медяка. Во внимание не принимались никакие отчаянные апелляции вроде: «Ой, простите, забыл дома».
Любопытно, что сам инициатор и проводник реформы традиционно носил импозантные усы на европейский манер, что тоже противоречило указу. Платил ли Петр I положенные взносы, история умалчивает…
Оставить бороды разрешалось только священнослужителям и крестьянам. Однако «свобода» действовала для мужиков лишь в деревне. При путешествии в город крестьянин был обязан платить по копейке за каждый заезд.
Одновременно Россия приобщалась к одежде западного покроя. В период 1700-1724 годов было издано 17 указов об изменении костюма: за их исполнением строго следили. Любителей старых порядков за неподчинение штрафовали у городских ворот. За неуплату длиннополую одежду резали не менее усердно, чем бороды. Кстати, именно на петровскую эпоху приходится появление манекенов. Людям пытались наглядно доказать, что европейское платье – не так уж и пошло, зато удобно, недорого и комфортно.
Петру I пришлось приложить немало усилий, чтобы новая мода прижилась в богобоязненном, консервативном и обществе.
И все же со временем бритье, равно как и применение помады, пудры, париков и шляп прочно вошли у нас в привычку.
«Русь превратилась в цирюльню, битком набитую народом, где один сам подставлял свою бороду, другому насильно брили», — писал о той эпохе Николай Гоголь.