Цивилизация
Ситуация в научных организациях близка к критической и продолжает ухудшаться. Бюджетное финансирование науки сокращается, зарплатный фонд институтов сжимается, начались ползучие сокращения, нет денег на коммунальные услуги, возникает реальная угроза отключения электричества, не хватает денег на оплату налогов на имущество…
Кризис коснулся большинства сфер жизни, однако фундаментальная наука пострадала особенно сильно: из-за падения курса рубля основная часть современного (в первую очередь — дорогостоящего) оборудования и значительная часть необходимых реактивов и расходных материалов, которые производятся за рубежом, подорожали в два раза.
Участие в международных проектах и конференциях, подписка на необходимые научные журналы — все это сейчас в два раза дороже, чем два года назад.
Есть и другая важная особенность, которую не учитывают чиновники, урезая расходы на науку. Фундаментальная наука — это интернациональная область деятельности, существует глобальный рынок научного труда. И если сложно представить себе массовый отток чиновников или сотрудников силовых ведомств за рубеж, то в науке «утечка мозгов» из стран, где условия для научной работы становятся все хуже, в страны, где для исследователей созданы нормальные условия, — естественный и непрерывный процесс.
Продолжение игнорирования особенностей науки обойдется нашей стране дорого. Чиновники и силовики, конечно, никуда не денутся, а талантливые молодые ученые поедут туда, где они могут рассчитывать на нормальные условия для работы и зарплату,
а не только на призывы держаться и пожелания здоровья.
Впереди планеты всей?
Однако правительство считает, что в ситуации кризиса сокращать расходы необходимо, поскольку Россия тратит на науку слишком много. Апеллируя к данным 2014 года, когда бюджетные расходы на гражданскую науку достигли — в абсолютных величинах — максимального значения за новейшую историю России, чиновники утверждают, что по величине расходов государственного бюджета на исследования и разработки мы были на четвертом месте в мире (по паритету покупательной способности).
Вроде бы впечатляет, но в 2014 году по объему ВВП (по паритету покупательной способности) Россия находилась на пятом месте в мире. И доля расходов государства на исследования и разработки по отношению к ВВП (проводя сравнительный анализ «нагрузки на бюджет», имеет смысл смотреть на этот показатель) в России не рекордная.
Чиновники продолжают: в наиболее развитых странах мира две трети и более средств на исследования и разработки выделяется бизнесом, тогда как в России 70% средств на науку расходует государство. Тут есть изрядная доля лукавства, даже если говорить про расходы на науку в целом. В наиболее развитых странах мира существуют множество форм государственного стимулирования расходов бизнеса на исследования и разработки — фактически опосредованного финансирования науки со стороны государства — налоговые вычеты, налоговые кредиты и др.
Но обсуждение целесообразности высокой доли государственных расходов на науку логично только применительно к прикладным исследованиям и разработкам. Фундаментальная же наука и в наиболее экономически развитых странах была и остается сферой ответственности государства. В США три четверти расходов на исследования и разработки приходится на долю бизнеса, однако с финансированием фундаментальной науки картина совсем другая. По данным Национального научного фонда США, в последние годы доля средств бизнеса в финансировании фундаментальной науки не превышала 6%,
а основную нагрузку (60%) нес федеральный бюджет США
(остальное — средства штатов, университетов, некоммерческих организаций и т.д.). При этом расходы федерального бюджета США на фундаментальные научные исследования в этот период достигали 0,26% ВВП.
Статистика Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) дает общую картину по развитым странам. Данных отдельно по расходам государственного бюджета нет, но в подавляющем большинстве стран доля государства в финансировании исследований и разработок выше, чем в США, и доля государственного бюджета в финансировании фундаментальной науки заметно превышает 60%.
Тройка лидеров по расходам на фундаментальную науку в отношении к ВВП — Швейцария (0,9% ВВП), Южная Корея (0,76% ВВП) и Исландия (0,65% ВВП).
Россия с ее 0,18% ВВП (в т.ч. 0,17% ВВП — федеральный бюджет) в благополучном 2014 году отстает не только от наиболее развитых в научно-технологическом отношении стран Европы, таких как Франция (0,54% ВВП) или Нидерланды (0,56% ВВП),
но и от Эстонии (0,37% ВВП), Португалии (0,28% ВВП), Испании (0,27% ВВП), Польши (0,23% ВВП).
Единственные две страны ОЭСР, которые отстают от нас по этому показателю, — это Чили (0,12% ВВП) и Мексика (0,11% ВВП). Но при сохранении нынешних тенденций у России хороший шанс выйти на их уровень уже в следующем году. Глядя на эти цифры, понимаешь, что речь идет не о катастрофически высокой нагрузке на российский бюджет, а об аномально низких расходах нашего государства на фундаментальную науку.
Что делать?
На VI съезде Профсоюза работников РАН было принято обращение к президенту России, в котором предлагается в ближайшие годы вывести финансирование фундаментальной науки из средств федерального бюджета на уровень 0,2% ВВП, а в среднесрочной перспективе увеличить его до 0,25% ВВП.
Где взять деньги? Деньги, которых, как известно, нет, даже в кризисной период легко находятся, если есть заинтересованность властей. К примеру, осенью прошлого года, непосредственно перед внесением проекта федерального бюджета на 2016 год в Государственную думу, его расходы были увеличены на 165 млрд руб. (эти средства пошли на нужды силовых ведомств).
Совсем недавно закончилась дискуссия о распределении сотен миллиардов рублей прибылей крупнейших государственных компаний. Малой доли прошлогодней прибыли «Газпрома» или «Роснефти» хватило бы,
чтобы увеличить расходы на фундаментальную науку на 10–15 млрд руб. уже в этом году.
Да и размер бюджетного дефицита в 3% ВВП не с неба на скрижалях спущен. Государственный долг России в этом году вряд ли превысит 20% ВВП, так что не возникло бы больших проблем, если бы 2–3 года бюджетный дефицит оставался на уровне 4% ВВП. Дополнительные средства можно было бы направить на здравоохранение, образование, науку — на инвестиции в будущее.
Если на них постоянно экономить, можно в конце концов превратиться в бедную и нестабильную страну, в «Нигерию с ракетами».
Разруха не в клозетах, а в головах
Возможно, чиновники и депутаты добросовестно заблуждаются, полагая, что Россия тратит на фундаментальную науку слишком много денег. Давайте просвещать их. Интересоваться, неужели у нас в стране ситуация хуже, чем в Венгрии, Испании, Португалии — странах с не самой лучшей экономической ситуацией, которые тратят на фундаментальную науку больший процент ВВП, чем Россия.
Впрочем, при разговоре о пострадавших от кризиса европейских странах в первую очередь вспоминается Греция. В 2009 году, когда дефицит государственного бюджета Греции превысил 15% ВВП, в стране разразилась финансово-экономической катастрофа. Кредиторы, оказывающие на Грецию крайне жесткое давление с целью добиться сокращения государственных расходов, превысившая 25% безработица, сотрясающие страну протестные выступления, достигший 180% ВВП государственный долг, — тут уж точно впору сказать «денег нет, держитесь».
Однако в условиях длящегося несколько лет тяжелейшего кризиса расходы Греции на фундаментальную науку составляют 0,28% ВВП. Заметно больше, чем в России в 2014 году.
Возникает вопрос: что же за неведомая катастрофа, требующая резко уменьшать финансирование фундаментальной науки, у нас разразилась? Может быть, как говорил профессор Преображенский, разруха все-таки в головах?