Цивилизация
Где же глобальное потепление?
Одной из главных тем прошедшего Петербургского международного экономического форума стало будущее энергетики России и мира. Суммарно этой теме было посвящено как минимум семь сессий ПМЭФ, включая наиболее представительную с участием глав крупнейших мировых энергокомпаний: «Роснефти», BP, Total, Eni, Exxon Mobile и Engie.
Рынок нефти и газа переживает непростые времена, инвестиции в добычу нефти и газа сокращаются. В то же время мировые вложения в развитие возобновляемой энергетики в прошлом году практически в два раза превысили инвестиции в традиционную энергетику, достигнув $300 млрд.
Практически все выступавшие отметили, что Парижское соглашение по климату и обсуждаемый в мировом бизнес-сообществе налог на углерод окажут влияние на то, как будет выглядеть отрасль через 10–15 лет.
Вопрос изменения климата и влияния на него антропогенного фактора в научном сообществе имеет почти однозначную оценку: бесконтрольная эмиссия в атмосферу продуктов сжигания ископаемого топлива — чем активно занимаются США, Китай, ЕС, Индия и Россия — ведет к выработке углекислого газа. Особенно много СО2 происходит от угля, сжигание которого производит 40% электричества на Земле. Но углекислый газ создает парниковый эффект, температура поверхности Земли растет год от года, что нарушает равновесный режим на планете и приводит к таянию ледников, поднятию уровня Мирового океана. Подъем воды от 0,5 до 1,5 м уже нарушит пищевые цепочки в животном мире, а также может вызвать эпидемии, резкую смену погоды, неурожаи, миграцию населения и даже стать причиной вооруженных конфликтов.
От Парижа до Питера
Далеко не все российские ученые согласны с однозначной трактовкой наблюдаемого в настоящее время изменения климата — они считают, что данная проблема искусственно раздута в англо-саксонском мире с целью сдержать рост производства в развивающихся странах. Но официальная позиция России заключается в том, что проблема существует и ее надо решать.
Что интересно, в решении этой проблемы российские власти видят еще один способ развития экономики, и наиболее четко этот тезис прозвучал как раз на питерском форуме.
Согласно Парижскому соглашению, к 2030 году Россия должна сократить выбросы парниковых газов на 25–30% от уровня 1990 года. «Россия справится с этим обязательством. Каких-то глобальных структурных изменений в экономике это не потребует. Но Парижская встреча задает тон для низкоуглеродного развития, и тут мы видим серьезные потенциальные изменения того, как будут распределяться инвестиции в мире, какая продукция будет наиболее востребована с точки зрения экспорта, какие производства смогут привлечь инвестиции, а какие в силу низкой энергоэффективности не смогут, — заявил Николай Подгузов, заместитель министра экономического развития России во время сессии «Борьба с изменением климата — инвестиции в будущее». — Все это требует переосмысления и выработки стратегии низкоуглеродного развития в РФ. И мы хотим предложить такую стратегию до 2050 года. Эта стратегия будет проходить через другие стратегические документы, так как это фактически новая экономическая модель, поэтому нам эта работа еще предстоит».
Чиновник напомнил, что более 80% выбросов парниковых газов связаны с использованием органического топлива. «Мы имеем серьезный потенциал в сфере ЖКХ, электроэнергетики, транспорта, промышленности. Снижение энергопотребления является рентабельным, и соответствующие проекты надо реализовывать.
1 рубль, вложенный в энергоэффективность, дает около 3 рублей отдачи.
Чтобы нашу экономику трансформировать в модель низкоуглеродного развития, необходимо осуществить около €120 млрд инвестиций в ближайшие 20 лет. Это €6 млрд в год, или 2,2% инвестиций в российскую экономику. Это не так много».
Нефть против Солнца как арифмометр против компьютера
Директор Всемирного фонда дикой природы (WWF) России Игорь Честин напомнил: когда Россия ратифицировала Киотский протокол, внутри страны звучали голоса этого не делать. «Теперь мы знаем, что Россия не потеряла ни одного рубля или доллара, ни одного рабочего места, была проведена модернизация. Киотский протокол в основном был ограничивающим по выбросам парниковых газов. Как страна достигала этого — было на усмотрение страны. Парижское соглашение скорее стимулирующее. Если Киотский протокол в первую очередь создавал новую правовую основу, то Парижское фиксирует имеющийся тренд, что возобновляемые источники энергии (ВИЭ) развиваются независимо от цены на нефть. Если раньше думали, что ВИЭ выгодны при цене $100 за баррель нефти, то сейчас понятно, что они выгодны и при цене $50 за баррель».
Эксперт напомнил, что в 2015 году инвестиции в ВИЭ превысили инвестиции в нефть и газ, по одной солнечной энергетике рост составил более 50% за год. Годом ранее цена солнечной и ветряной энергии в США сравнялась с ценой киловатта, произведенного традиционным способом — путем сжигания угля или газа, о чем писала «Газета.Ru». «Это огромный бизнес, который развивается и в котором Россия не принимает участия. Лидерство от США и ЕС переходит к Китаю и странам Тихоокеанского региона. Международное агентство по возобновляемой энергетике предсказывает, что
к 2030 году Россия будет глубоким аутсайдером по возобновляемым источникам энергии, имея лишь 4% рынка — это игрушки по сравнению с тем, что происходит в мире.
Когда говорят, что развитие ВИЭ не должно идти в ущерб другим, это звучит так, как если бы производители арифмометров защищали свой товар в то время, когда весь мир работал бы уже на персональных компьютерах. Это консервация значительного отставания нашей страны, как технологического, так и интеллектуального. Привел бы слова уральского фермера Мельниченко: «Самое страшное не то, что оказались в кризисе, а то, что на этом дне начали с удовольствием обустраиваться».
Эксперт призвал кардинально пересмотреть стратегию энергетического развития России, сделать в ней приоритетом ВИЭ («должна быть соответствующая научно-исследовательская работа») и ввести плату за выбросы углерода. «Сейчас это есть уже в самых многих странах, от $1–3 в Мексике за тонну до $170 в Швеции. В разных странах разные доли выбросов покрываются этой системой, от $15 в Финляндии до $80 в ЮАР. У нас можно начать с цены 500 рублей за тонну и посмотреть, как это будет работать, — предположил Чистов. — И надо дать четкий сигнал, что уголь, как ископаемое топливо, использоваться не будет. И тут мы в выигрышном положении: у нас доля меньше, чем в Китае, Германии и Индии. Это всего 120 тыс. рабочих мест».
О своих оценках размера платы за выбросы углерода говорили в ходе другой сессии и главы крупнейших мировых компаний. Так, британская BP, итальянская Eni, французская Total и американская Exxon Mobil в своих бизнес-планах исходят из того, что в будущем за тонну выбросов СО2 придется платить $40. Крупнейший импортер СПГ в Европу компания Engie исходит из коридора от €30 в 2020 году до €50 в 2030-м.
Генеральный директор индустриальной группы En+ Максим Соков отметил, что ситуацию надо рассматривать не только как угрозу, но и как возможность.«Большое количество рабочих мест и бюджетных поступлений сегодня обеспечивают нефть, газ и уголь — это факт. Но мы видим, что мир меняется, и меняется очень быстрыми темпами.
Если мы, как бизнес, это не признаем, то через десять лет наша экономика может оказаться просто неконкурентоспособной.
Можно закрыться в домике и говорить: не будем ничего делать, нам и так хорошо. Но если мир поменяется, то времени на реакцию на этот вызов будет очень мало. С учетом длительности инвестиционного цикла в энергетике и металлургии мы должны уже сегодня учитывать будущий переход мира к низкоуглеродной экономике, возможное введение платы за углерод. Например, в «Русале» мы уже предпринимаем инициативу «зеленый алюминий»: к 2021 году 100% алюминия будет произведено с использованием чистой электроэнергии, что снизит углеродный след и повысит конкурентоспособность нашего товара в условиях того, что происходит в мире».
По мнению вице-президента Международной финансовой корпорации (IFC) Димитриса Цицирагоса, в России потенциал повышения уровня энергоэффективности равен уровню потребления энергии во Франции.
«Если нам не удастся выполнить Парижское соглашение, не меньше 100 млн человек могут скатиться за порог бедности. В этой оценке я смотрю на конкретные регионы, которые наиболее подвержены изменению климата: например, побережье Черного моря, Центральная Россия, Монголия, где наблюдается самое высокое повышение температуры», — заявил эксперт.
«Солнечные батареи у нас были еще в 1960-е годы на спутниках»
На сессии «Альтернативная энергетика: близок ли конец эпохи углеводородов?» прозвучал тезис, что самый древний вид возобновляемой энергетики в мире, который существует тысячу лет, — это гидроэнергетика. «В России есть не только большие запасы углеводородов, но также и второй по размеру в мире гидроэнергетический потенциал, который сейчас использован менее чем на 20%. За счет энергии рек Россия ежегодно может производить более 800 млрд кВтч электроэнергии, то есть покрывать 4/5 своих потребностей. ГЭС, в отличие от ветряных и солнечных станций, могут работать и в базовой нагрузке, и покрывать пики потребления. При этом себестоимость производимой энергии невысокая на фоне других ВИЭ», — рассказал генеральный директор крупнейшей российской частной энергокомпании «ЕвроСибЭнерго» Вячеслав Соломин.
По его словам, основная часть неосвоенного российского гидропотенциала расположена на востоке страны: здесь есть возможность для строительства около 30 ГВт новых ГЭС с годовым производством энергии более 150 млрд кВтч.
«Эта энергия сможет не только «озеленить» российский энергобаланс, но и помочь в борьбе с выбросами странам Азии в случае создания азиатского энергетического суперкольца для экспорта российской чистой энергии», — отметил он.
Однако перспективные ГЭС расположены довольно далеко от текущих крупных центров энергопотребления в Западной Сибири и на Урале, и их энергия оказывается «запертой». «России необходимо развивать технологии эффективной передачи энергии на сверхдальние расстояния либо строить крупных потребителей энергии рядом с ГЭС».
Про альтернативную энергетику на форуме говорил и глава фонда «Сколково» Виктор Вексельберг. По его словам, у России уже «роль наступать на грабли», так как «мы и сланцевый газ сразу не заметили».
«Альтернативная энергетика — это уже не благотворительность, не дань времени и даже не социальная ответственность бизнеса. Это реальный бизнес», — заявил Вексельберг.
Итоги дискуссии подвел первый заместитель министра энергетики России Алексей Текслер. «Мы — прагматики, хотим использовать то, что у нас есть. ВИЭ набирает ход, и можно признаться, что «обратный отсчет» пошел. Вот вызов. Мы не будем отказываться от тех преимуществ, которые у нас есть, но будем развивать ВИЭ. Не будем вкладывать огромные деньги и субсидии, как в Европе, мы не такая богатая страна. Но поезд научно-технического прогресса пошел. Будем развивать собственные компетенции, у нас в 1960-е годы на космических спутниках уже были первые солнечные батареи. В прошлом году был запущен солнечный завод, начинаем реновацию для повышения КПД. Главная задача — развивать экспортный потенциал наших солнечных панелей».
При этом Текслер заметил, что и конец эпохи углеводородов настанет не скоро. «18% населения Земли вообще не имеет доступа к электричеству. Увеличится еще на 2 млрд человек — и всем нужно электричество. Смогут ли ВИЭ справиться? Скорее всего, газ, нефть и уголь — особенно газ, как самое экологичное углеродосодержащее топливо, — все равно будут расти. Но самыми быстрыми темпами будут расти ВИЭ, мы это понимаем и занимаемся научными компетенциями».