Цивилизация
— «Диссернет» — это аналог немецкого проекта. А в чем самобытность «Диссернета»?
— Все в мире является аналогами чего-нибудь. Поэтому можно сказать, что «Диссернет» — аналог немецкого проекта «Врониплаг», но немецкий «оригинал» не занимается тем, чтобы писать жалобы и подавать их в университеты. Там занимаются только аналитической работой. А в «Диссернете» идет работа по написанию жалоб, по проведению в жизнь более разумных законодательных инициатив в сфере присуждения ученых степеней, чем выполняются сейчас.
— Вы довольно долго жили за рубежом — вы можете сравнить, как списывают в других странах и как списывают в России?
— За рубежом не списывают! Я жил в Германии, Испании, Италии, довольно много времени проводил в Штатах — и я точно знаю, что в этих странах не списывают. Отдельные случаи, конечно, бывают, но я имею в виду, что в перечисленных странах нет системы списывания и принятия списывания. К этому очень негативное отношение даже в самых младших классах школы и на самом низком уровне.
— Кандидаты каких наук в России списывают чаще всего?
— Экономисты у нас лидируют, за ними идут педагоги, за педагогами — юристы.
— А кандидаты естественных наук?
— По нашей статистике, они списывают очень мало. И меньше всех списывают физики и химики.
— А это не связано с тем, что вы просто чаще всего проверяете депутатов с экономическими и политическими степенями?
— Нет, в последнее время мы вообще не занимаемся депутатами. Депутаты кончились — и мы ищем там, где можно что-то найти. Это важно понимать: мы не копаем только под депутатов. Мы копаем по принципу куста: вы начинаете выдергивать из куста какой-то отросток, и за ним тянется корень. И этот корень ведет к какому-то другому пучку сорных растений.
Мы работаем точно так же: мы находим, что какой-то профессор защитил пять плагиаторов, и думаем: надо проверить всех учеников этого профессора.
И пошла плясать губерния — все ученики профессора бросаются в адову пасть. А затем мы проверяем учеников учеников профессора! И мы действуем как садоводы, которые хотят выкорчевывать какой-то сорняк.
А если по физике мы не накопали столько плагиаторов, сколько по экономике, значит, там просто нет кустов.
— Какие забавные обвинения предъявляли «Диссернету» и вам в частности?
— Однажды мы лишали степени якутского депутата Дудникова — и под конец один из членов совета, с пафосом воздев перст, закричал: «Это же какие-то «синие ведерки» от науки!» Меня это порадовало до глубины души!
— Постоянно на всех заседаниях всплывает тема: «Это не плагиат, это прописная истина». Где грань между плагиатом и прописной истиной?
— Нас в этом обвиняют на каждом втором диссовете. Лучше всего высказался по этому поводу председатель Высшей аттестационной комиссии Минобрнауки России Владимир Филиппов: «Любой умный человек обязан сформулировать даже самую тривиальную истину из учебника своими словами». А вообще изложить прописную истину 10–15 словами таким образом, чтобы эта истина имела те же грамматические конструкции, те же знаки препинания, крайне сложно. Те, кто не верит в это, пусть поэкспериментируют с товарищем: задайте общеизвестную тему, которую нужно изложить, напишите и затем сравните.
— Кто больше всего виноват — тот, кто списывает? Научный руководитель? Оппонент? Вуз?
— Как говорится, «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина». Что на самом деле происходит? Я вам говорю страшную тайну: никто ничего не списывает! Забудьте об этом! На самом деле происходит чистой воды уголовщина, а именно — торговля.
Мы же знаем, что никто из профессоров не будет распространять свои тексты за просто так.
Идет торговля — и так утверждает даже Владимир Филиппов. От разных источников до нас доходят ценники от $10 тыс. до $50 тыс. — в зависимости от уровня диссертации, сложности, специализации. В среднем докторская диссертация стоит $25 тыс. То есть не надо обольщаться: списывание — это редкое явление. Если на совет за 10 лет приходится одна диссертация с некорректными заимствованиями — то она все-таки списанная. Если на совете за 10 лет фигурировало 20 таких диссертаций — они не списанные. Они все проданные.
Так возвратимся к вопросу о том, кто виноват. Это вопрос, который относится к уголовщине или сфере морали, но не к деятельности «Диссернета». А лично я скорее размышляю над вопросом «Что делать?».
— Недавно вы создали сайт, на котором можно найти, в каких вузах больше всего плагиатчиков…
— Мы фактически создали первый в России каталог торговцев фальшивыми диссертациями. Как я уже говорил, никто в здравом уме не станет себя продавать забесплатно. Я могу понять проститутку, которая торгует собой. Но я никогда не видел проституток, которые бы отдавали себя забесплатно — просто стоя на улице и каждому встречному. Без любви и без денег. Ведь обычно бывает так: либо любовь, либо деньги. То же самое происходит и в науке.
Либо люди делают работу нормально — и это любовь, либо они совершают махинации с диссертацией — и это деньги.
Вуз тоже виноват. Потому что ректор не контролирует, что у него происходит под носом, — и ему очень хочется напомнить следующее стихотворение Григория Остера:
«Если в кухне тараканы
Маршируют по столу,
И устраивают мыши
На полу учебный бой,
Значит вам пора на время
Прекратить борьбу за мир
И все силы ваши бросить
На борьбу за чистоту».
То есть, если ректор позволяет диссовету торговать диссертациями — значит, этот ректор ни на что не годен. А если ректор знает про торговлю и это дело не останавливает — значит, ректор виновен вдвойне. И возникает подозрение, которое читатели «Газеты.Ru» могут сами додумать.
Дико важно, какую политику проводит университет. Иногда университеты нам говорят, что их персонал защитил свою диссертации с некорректными заимствованиями в другом месте. Но ректор не должен приглашать таких людей к себе в вуз! Мы только предполагаем, за какое вознаграждение распространяются диссертации.
— Андрей, дайте, пожалуйста, совет, как правильно написать и защитить диссертацию. Кроме совета «не списывать»!
— Один мудрый человек когда-то говаривал: покуда предмет не пропустишь через себя и не изложишь своими словами, ты этот предмет не знаешь. Это действует в отношении всего. Если человек не может изложить основы своего предмета грамотно, не глядя в учебник, — значит, он не знает предмета.
Рецепт тут один: закрыть все книги и все изложить самостоятельно. Тогда это будет ваша истина.
— Кстати, а почему богатые люди не могут отдать побольше денег и купить диссертацию, к которой невозможно будет придраться?
— Потому что они дебилы. Эти люди строят из себя эффективных управленцев и менеджеров, но при этом таковыми не являются.
Эффективный менеджер не понимает, как организовать двойной слепой контроль, как проверить информацию с помощью «гугла». И эти люди хотят управлять страной!
— А почему человек, который продает диссертацию за $50 тыс., пишет ее с некорректными заимствованиями?
— Потому что в нашей стране некомпетентны не только управленцы, но и те, кто занимает профессорские позиции. Я насмотрелся в последнее время на профессоров экономики и права и начал сомневаться, что компетентных профессоров в этих специальностях у нас в стране больше 20–30 штук.
При всех шуточках со стороны физиков в отношении экономистов и юристов, управляют страной именно последние. Но мы видим, что большинство кафедр экономики в большинстве университетов страны возглавляются людьми, которые не должны находиться на этой должности. Эти люди не только занимались торговлей диссертациями — они сумели уничтожить себя интеллектуально и профессионально. А этот факт намного страшнее, чем покупка и продажа диссертаций.
— Расскажите, пожалуйста, о главных результатах деятельности «Диссернета».
— Я думаю, что главные результаты нашей деятельности еще впереди. Ближайшими из них мы видим отмену совершенно идиотского и безумного правила, согласно которому диссертацию, содержащую некорректные заимствования, отправляют в тот же совет, который ее и продал. Это то же самое, как если мелкого воришку, который украл у меня кошелек в метро, судил бы этот самый мелкий воришка.
У нас много безумия происходит в судебной системе, но такого раньше у нас не бывало, чтобы вор сам себя судил.
Еще у нас в стране действует безумное правило срока давности. Почему-то считается, что если диссертация была защищена до 1 ноября 2011 года, то она исцелилась. То есть плагиат 1 января 2011 года преступен, а плагиат 31 декабря 2010 года не преступен. Почему? Зачем? Как можно бороться с плагиатом, если плагиатчики 2010 года продолжают ходить со степенями? Хотя мы их десять раз вываляли в дегте и перьях!
— Хочу вернуться к тому, с чего мы начали, — к списыванию в школе. Как, на ваш взгляд, можно с этим бороться?
— Розгами. Я совершенно убежден, что в школах до определенного возраста следует вернуть телесные наказания. Да, я не политкорректный человек. А еще я считаю, что обучение в старших классах школы следует сделать до известной степени платным для тех, кто не хочет учиться хорошо. Школа — это дорого, школа — это серьезно, школа — это ответственность. Я хорошо помню отношение к школе моего поколения — хотя это было 20 лет назад. Я не думаю, что это отношение сильно улучшилось с тех пор. Школьники не ценят возможность учиться за казенный счет. Они прогуливают уроки, ничего не учат, неуважительно относятся к учителям. А потом в 11-м классе родители говорят: «Ах, эта школа только к ЕГЭ натаскивает!»
Нет, это просто дети не учатся, а родителям пофигу.
А еще я считаю, что школьная нагрузка слишком мала. Я думаю, что с ранних лет дети должны учить классические языки — латынь и греческий.
— А вы их учили?
— Я выучил латынь в очень позднем возрасте, а греческий так толком и не освоил. Но я убежден, что классические языки очень хорошо приводят в порядок мозг.
Кроме того, полезно учить минимум два-три европейских языка и нормально учить математику. Так было в российских классических гимназиях. И современные ученики должны понимать, что обучение в школе — это привилегия. Если человек не учится — он вылетает на фиг. Пусть те, кто не хочет учиться, идут работать дворниками.
И да, необходимо возвратить детский труд с 14 лет. Потому что это сразу решает проблему болтающихся по улице малолетних тунеядцев с наркотиками в кармане. Пусть лучше у нас будет хороший строитель, чем человек, который списывал сначала в школе, затем — в вузе, а в итоге купил диссертацию и стал кандидатом наук. И стал членом диссертационного совета. Я хочу, чтобы у нас в России были нормальные строители, а не эти дебильные профессора экономики.
— Но тогда резко увеличится разрыв между образованными и необразованными россиянами…
— Очень хорошо — тогда у нас пойдет бурный рост индустриального сектора. И я только этому порадуюсь. Потому что сейчас российские вузы производят псевдообразованных людей.
— И еще: если в стране не будет бесплатного образования, то что будут делать бедные дети, которые хотят учиться?
— То, что я сказал, не жесткая догма. Должна действовать система, которая позволяет учиться за казенный счет тем, кто хочет получать знания. И эта же система должна карать тех, кто не учится. Кара может быть разной. Те, кто учится на тройки, должны платить, к примеру, с 9-го класса. Если человек учится на двойки — он должен идти работать в качестве неквалифицированного рабочего. Потому что только сам человек определяет, что он хочет делать в жизни. Если он не учится в 16 лет — пусть идет в дворники.
Если он олимпиадник по математике — пусть учится бесплатно и получает стипендию больше, чем зарплата министра.
— Последний вопрос: вы не жалеете, что сейчас почти не занимаетесь наукой, а все свободное время посвящаете «Диссернету»?
— Нет, не жалею. Видимо, это судьба. Хочется успевать все — но все успевать не получается. Поэтому я занимаюсь тем, что в данный период жизни считаю наиболее важным и приоритетным.