Цивилизация
Отдел науки завершает онлайн-трансляцию бомбардировки Хиросимы. В воскресенье, 9 августа, «Газета.Ru» расскажет о бомбардировке Нагасаки.
Несмотря на участие в борьбе с Японией, Сан-Францисский мирный договор, который заключили между собой союзники и Япония, Советским Союзом подписан не был, поскольку документ не закреплял суверенитет СССР над Южным Сахалином и Курильскими островами.
Через три дня полученные данные отправили в Москву. Иванов выступал перед Сталиным и ответственным за атомный проект СССР Берией. А вскоре появилась первая неяпонская жертва американских атомных бомбардировок: умер Герман Сергеев, получивший огромную дозу радиоактивного облучения.
Как вспоминал Михаил Иванов, вид Хиросимы поразил их. В радиусе одного километра от эпицентра взрыва было пустое выжженное место. Везде лежали искалеченные тела. Выжившие люди разыскивали останки своих родственников и пытались строить себе убежища из обломков. Разведчики переворачивали обугленные тела, разгребали пепел и оплавленные камни странного цвета и с неприятным запахом, который вызывал тошноту. Никто тогда и не подозревал, что делать это категорически нельзя. Но у них было задание — взять пробы грунта, образцы обломков и даже фрагменты тел из эпицентра. В итоге они сложили в один большой чемодан землю, камни и часть человеческой руки. Все это должно было немедленно отправиться в Москву.
Советские разведчики под охраной полиции осматривали место трагедии буквально по горячим следам, среди дымящихся руин, рядом с японцами, разыскивающими останки своих родственников. Помощник Иванова помогал переворачивать обугленные трупы, разгребал пепел... Никто тогда не знал, что делать это опасно для жизни.
Михаил Иванов был разведчиком ГРУ и работал в посольстве СССР в Токио. Уже сама поездка по стране, где ненавидят всех «белых», отождествляя их с врагами — американцами, была событием незаурядным. Иванов говорил, что он и его молодой помощник пострадали еще до прибытия к месту взрыва. По пути японцы забрасывали их камнями. Пришлось обратиться за помощью к полиции. Та, выяснив, что имеет дело с русскими, не отказала.
Представитель японских властей пытался отговорить их от осмотра, убеждая, что люди там умирают от неизвестной болезни. Однако офицеры направились в центр Хиросимы, где взяли камни и фрагмент человеческой руки.
15 августа 1945 года Япония капитулировала, и японцы сняли блокаду с советского представительства, а МИД Японии разрешил двум его сотрудникам — Михаилу Иванову и Герману Сергееву — уже 16 августа выехать в эпицентры атомных взрывов. Это было первое посещение иностранцами Хиросимы и Нагасаки после бомбардировок.
После бомбардировки в советское посольство в Токио из Москвы была направлена срочная телеграмма, в которой предписывалось немедленно собрать данные о результатах бомбежек. Выполнить задание было трудно из-за того, что с 9 августа 1945 года (начало советско-японской войны) сотрудникам не разрешалось выходить за территорию посольства, была отрезана телефонная связь с внешним миром.
7 августа в 16 часов 30 минут по московскому времени Сталин и Антонов подписали приказ Красной армии атаковать японские войска в Маньчжурии 9 августа утром (по местному времени). Переговоры с китайцами не были завершены, но Советскому Союзу надо было срочно вступать в войну, пока Япония не капитулирует. Самих японцев обвинили в нарушении договора о нейтралитете, подписанного в 1941 году.
После бомбардировки и конференции Трумэна «Известия» и «Правда» напечатали короткое сообщение ТАСС, в котором излагалось заявление президента США о том, что на Хиросиму была сброшена атомная бомба разрушительной силы более 20 килотонн тринитротолуола.
«Совершенно ясно, — заметил Уинстон Черчилль 23 июля,— что Соединенные Штаты в настоящее время совсем не желают участия русских в войне против Японии».
В СССР о произошедшем не знали, что было на руку американцам, ведь еще 8 мая Сталин сказал посланцу Трумэна Гарри Гопкинсу, что советские войска будут готовы к наступлению против японских сил 8 августа, но что вступление в войну зависит от присоединения Китая к Ялтинскому соглашению.
Нисина осмотрел город с воздуха и сделал вывод, что «только атомная бомба могла вызвать такие разрушения». Другие наблюдения также подтвердили ядерный характер взрыва. Свои выводы Нисина доложил в генеральном штабе армии.
Власти Японии не верили в заявления Трумэна, посему даже не стали рассматривать вариант с капитуляцией. При этом исследовательская группа во главе с японским физиком-ядерщиком Ёсио Нисиной прибыла в Хиросиму лишь 8 августа.
В передачах по радио следовали обвинения в адрес американцев, поведение которых было расценено как «бесчеловечное и жестокое», с призывами к японскому населению не поддаваться «обману» преувеличений вражеской пропаганды, содержавшихся в «заявлении Трумэна об использовании новой модели бомбы».
Даже спустя сутки после взрыва с Хиросимой еще не было прямой связи. В Токио все еще не хотели верить, что полностью разрушить город может только одна бомба. Многие военные были убеждены, что заявление Трумэна — пропаганда.
В утреннем номере токийской «Асахи» от 7 августа на первой странице был крупными буквами набран заголовок: «400 бомбардировщиков В-29 совершают нападения на небольшие и средние по величине города». После текста этой статьи следовало краткое сообщение: «Хиросима засыпана зажигательными бомбами. 6 августа Хиросима подверглась налету двух В-29, сбросивших на город зажигательные бомбы. Самолеты пролетели над городом в 7 час. 50 мин. Городу и окрестностям, по-видимому, был нанесен ущерб».
«Пользуясь этой новой моделью для массового уничтожения невинных людей, враг еще раз показал свою холодную жестокость и свою отвратительную сущность. Считается, что противник, оказавшись в тяжелом положении, намерен побыстрее закончить войну, и что именно с этой целью он начал применять новое оружие», — говорилось в сообщении.
Вслед за этим японское радио передало в первый раз сообщение: «Несколько самолетов типа В-29 совершили вчера утром (после 8 час.) налет на Хиросиму и сбросили несколько бомб. В результате этой бомбардировки сожжено большое число жилых домов; пожары возникли в разных районах города. Бомба нового типа снабжена парашютом и, по всей вероятности, взрывается в воздухе. В настоящее время ведется расследование с целью определить мощность этой бомбы, которая во всяком случае очень велика».
В Японии о произошедшем в полной мере не знали вплоть до 7 августа. Так, в штаб военной жандармерии утром этого дня поступило угрожающее сообщение: «Город Хиросима мгновенно был полностью уничтожен одной бомбой».
«Прежде чем мы используем эту бомбу для уничтожения последних ресурсов, позволяющих вашим военачальникам продолжать эту бесполезную войну, мы призываем вас обратиться к императору с массовой петицией о прекращении войны. Наш президент довел до вашего сведения 13 пунктов почетной капитуляции. Мы призываем вас принять эти требования и приступить к построению новой, лучшей и миролюбивой Японии.
Незамедлительно примите меры к прекращению военного сопротивления. В противном случае мы полны решимости использовать эту бомбу и все наши усовершенствованные виды оружия для быстрого завершения войны», — гласила американская листовка.
«Мы только что начали применять это оружие на территории вашей страны. Если вы еще продолжаете в этом сомневаться, поинтересуйтесь, что стало с Хиросимой после того, как на нее упала одна-единственная атомная бомба», — говорилось в листовке.
«Мы располагаем самым разрушительным из всех когда-либо созданных человеком взрывчатых веществ. Одна-единственная из созданных нами в настоящее время атомных бомб по взрывной силе равноценна всем бомбам, которые могли бы сбросить в ходе одного рейда 2 тыс. наших гигантских бомбардировщиков В-29. Это устрашающее оружие заслуживает того, чтобы вы об этом задумались, и мы заверяем вас, что сказанное абсолютно точно», — гласила листовка
Вашингтон издал приказ — в течение девяти дней информировать население Японии о судьбе Хиросимы: составить на японском языке листовки с описанием результатов атомной бомбардировки и фотографиями разрушенного города, а затем сбросить их над территорией Японии.
Новый премьер-министр Великобритании Клемент Эттли сообщил об этом событии официальным заявлением. Оно заканчивалось так: «Япония должна, таким образом, понять... каковы будут последствия безгранично продолжительного применения этого ужасного оружия, которым располагает ныне человек для навязывания своих законов всему миру.
Раскрытие тайн природы, так долго скрытых от людей по воле провидения, должно толкнуть на самые серьезные размышления, возбудить ум и сознание каждого человека, способного понять эти события. Да, конечно, нужно молить бога, чтобы эти опасные открытия были использованы для восстановления мира между народами и чтобы они не принесли всему миру неисчислимых разрушений, а, напротив, послужили вечному процветанию человечества».
Вспоминал о произошедшем и Пол Тиббетс: «В 1945 году я был на приеме у президента Трумэна. Мне запомнились его слова: «Никогда не испытывайте чувства вины. Это мое решение. Вы солдат, и у вас не было выбора». Я не хочу прикрываться высокими авторитетами, но думаю точно так же».
Впоследствии Роберт Оппенгеймер сказал президенту, что после варварских бомбардировок японских городов он и его коллеги ощущают «кровь на своих руках», на что Трумэн ответил: «Ничего, это легко смывается водой».
Президент США сообщал, что на секретных заводах, занимающихся разработкой атомного оружия, трудились более 65 тыс. человек. «Мы потратили $2 млрд на величайшую научную азартную игру в истории — и выиграли. Теперь мы можем быстро и эффективно уничтожить любое предприятие, которое японцы возведут у себя в стране. Мы полностью лишим Японию способности вести войну».
Гарри Трумэн и Генри Стимсон уверяли, что сила атомного оружия может использоваться не только в целях разрушения и уничтожения. «В своих рекомендациях конгрессу я поясню, как ядерная энергия может стать мощным средством поддержания мира на планете», — заявил президент Трумэн.
Гарри Трумэн сообщил, что сброшенная на Хиросиму бомба — это ответ на отказ Японии капитулировать, а также предупредил, что США разрабатывают и другие типы оружия массового поражения. Президент заявил: «Если они сейчас не примут наши условия, то их ожидает такой поток разрушений с воздуха, равного которому наша планета еще не видела». Военный министр США Генри Стимсон утверждал, что сброс бомбы будет способствовать скорейшему окончанию войны с Японией.
Токийские радиостанции сообщили о том, что в 8 часов 20 минут по местному времени Хиросима была атакована с воздуха, однако о каких-либо значительных разрушениях не упоминалось. Говорилось лишь то, что «незначительное число» американских самолетов В-29 сбросили на город бомбу.
В 19.00 мск президент США Гарри Трумэн объявил о том, что 16 часов назад на Хиросиму была сброшена бомба, мощность которой равна 20 тыс. тонн в тротиловом эквиваленте. По словам президента, произведенные бомбой разрушения превосходили разрушительный эффект самых мощных созданных до этого бомб в 2 тыс. раз.
«Когда мы приехали к мосту, то встретили множество умирающих людей. Там были и пять наших коллег на пожарной машине. Мужчины, находящиеся в хорошей физической форме, буквально облокотились на автомобиль. Вокруг стояли крики, ругательства, плач и мольбы о помощи. Нам приказали искать тяжело раненных, поэтому на тех, кто мог стоять на ногах, мы не обращали внимания. Мы пытались открывать глаза, чтобы понять, живы ли люди. Потом мы брали их за руки и за ноги и пытались погрузить на наш автомобиль. Но этого нам не удавалось сделать – кожа слезала с людей, едва мы прикасались к ним», — рассказывал работавший в те годы пожарным житель Хиросимы Ёсаку Миками.
Супруги Федор и Александра Парашутины в день взрыва нашли укрытие в протекавшей поблизости реке, пробыв в воде в общей сложности около 7 часов.
Придя в себя и обнаружив, что он лежит под обломками дома, Ильин начал осторожно выбираться из-под завала. Освободившись, Ильин бросился вместе с другими кричавшими и буквально обезумевшими людьми к реке, протекавшей по дну глубокого оврага.
А белогвардеец Владимир Ильин утром 6 августа завтракал у себя дома, собираясь затем отправиться в деревню, чтобы поменять там кое-какие вещи на продукты. Вдруг его ослепил яркий свет из окна. Не успев толком понять, что происходит, Ильин был сбит с ног ударом страшной силы и потерял сознание.
«Несмотря на увиденное в Хиросиме, я вначале полагал, что решение сбросить атомную бомбу было правильным. Я верил Трумэну, который заявлял, что бомба спасла многие жизни. Но со временем мои взгляды стали меняться. Я боялся за судьбу своих внуков. Я представлял своих сверстников, испепеленных атомным взрывом. Почему США не сбросили атомную бомбу на необитаемый остров, чтобы продемонстрировать мощь своего нового оружия?» — рассуждал впоследствии Николай Пальчиков.
Вскоре Николая ждала встреча с родственниками: семья Пальчиковых по счастливой случайности в тот день находилась на расстоянии примерно двух километров от города, благодаря чему все четверо остались живы.
«Хотя я пережил ужасы войны, — вспоминал Николай, — я не был готов к тому, что увижу: пустоту. Не было птиц, не было людей, не было деревьев, не было зданий, не было жизни. Контуры человеческих тел — точно выжженные на цементе негативы. Дом, в котором я вырос, исчез. Город как будто испарился».
Старший сын Сергея Пальчикова — Николай — приехал в Хиросиму через три недели после атомного взрыва. Во время Второй мировой войны Пальчиков служил в американской разведке и одним из первых узнал о бомбардировке своего родного города, слушая сообщения японского радио. Вследствие своего происхождения Николай Пальчиков и был отправлен в Хиросиму.
Вот что вспоминал бывший колчаковский офицер, эмигрант Федор Парашутин, имевший в Хиросиме магазин, собственный дом, автомобиль и все потерявший за несколько минут: «Неожиданно раздался оглушительный грохот, и стало вдруг очень темно. Дом разрушился. Но из-за сплошной темноты и пыли было неясно, куда бежать. Скорее к реке! Лейте на себя воду! Неделю мы провели на берегу реки, обливаясь водой и накрываясь рогожей. А вокруг на берегу все умирали и умирали люди…»
Этими эмигрантами были армейский капитан и музыкант Сергей Пальчиков с семьей из трех человек, его коллега музыкант Барковский, владельцы мануфактурной лавки супруги Федор и Александра Парашутины, торговец хлебом вразнос, бывший полковник царской армии Павел Борженский и Владмир Ильин, в прошлом — участник Белого движения в Сибири. Кроме них в Хиросиме проживало еще лишь четверо иностранцев — три немца и один американец.
К слову, от взрыва в Хиросиме пострадали не только японцы — в городе и его окрестностях проживала небольшая колония русских эмигрантов из девяти человек.
«Главный результат налета на Хиросиму заключался не в причиненных разрушениях и ущербе, нанесенном военному потенциалу Японии, и не в том, что 50 процентов зданий в городе было полностью разрушено, а 15–20 тысяч солдат и тысячи других жителей города были убиты или тяжело ранены. Куда важнее было то, что взрыв атомной бомбы, как мы и ожидали, заставил японских руководителей понять всю безнадежность своего положения», — вспоминал Лесли Гровс.
Когда о бомбардировке узнал президент США Трумэн, то он велел подать шампанское и торжественно произнес: — Джентльмены, только что мы сбросили на Японию бомбу, которая по своей мощи равна 20 тыс. т тринитротолуола... Эта бомба называется атомной.
«Его верхушка приняла грибообразную форму, отделилась от столба, который после этого снова принял грибообразную форму, Облако белого дыма клубилось. Его максимальная высота около 13 тысяч метров. На этой высоте его вершина распространилась в стороны, образовав слой. Оно было замечено военным самолетом, находившимся на расстоянии 670 километров и на высоте 8 тысяч метров. Наблюдение облака ограничивалось не кривизной Земли, а непрозрачностью атмосферы», — гласили данные из отчета.
«Сколько-нибудь заметных звуковых эффектов не зарегистрировано. Световая вспышка была менее ослепляющей, чем при испытании в Нью-Мексико, вероятно, из-за яркого солнечного света. Вначале образовался огненный шар, превратившийся через несколько секунд в клубящуюся пурпурную массу дыма и пламени, которая устремилась вверх. Вспышка произошла в момент выхода самолета из виража. Все подтверждают, что свет был крайне ярким и что столб белого дыма увеличивался в размерах быстрее, чем в Нью-Мексико. Достигнув высоты 10 тысяч километров, он был на одну треть больше в диаметре», — говорилось в отчете.
Данную информацию дублировало сообщение с другого самолета: «Атака на цель в районе Хиросимы произведена визуально. На 23 часа 15 минут 5 августа облачность одна десятая. Никаких следов истребителей и зенитной артиллерии».
Кроме того, телеграмму прислали и Лесли Гровсу: «Результаты полностью соответствуют расчетам. Полный успех. Видимые последствия больше, чем в Нью-Мексико. Условия в самолете после операции — нормальные».
В США о произошедшем узнали гораздо быстрее, поскольку Тиббетс приказал телеграфировать азбукой Морзе на базу острове Тиниан о том, что только что с помощью визуального прицела сбросил бомбу на главный объект бомбардировки в благоприятных условиях: облачность 1/10; противник не оказал никакого сопротивления ни истребителями, ни зенитной артиллерией.
Тем не менее первое настоящее понимание японцами того, что действительно вызвало катастрофу, пришло из публичного сообщения из Вашингтона, через шестнадцать часов после атомной атаки на Хиросиму.
Офицер вылетел в Хиросиму и уже за 160 км до города увидел огромное облако дыма над ним. Это догорали последние строения. «Как солдат, — писал он впоследствии, — я в то время уже привык к виду последствий воздушных бомбардировок, но увиденное мною в тот день не имело с этим ничего общего. Первым поразившим меня было то, что в простиравшихся перед моими глазами развалинах уже больше не было улиц. При обычных налетах после бомбардировки всегда можно было различить улицы, но в Хиросиме все было снесено, и засыпанные обломками улицы уже ничем не выделялись среди развалин».
Молодого офицера из штаба проинструктировали немедленно лететь в Хиросиму, приземлиться, оценить разрушения и возвратиться в Токио с достоверной информацией. В штабе в основном считали, что ничего серьезного там не происходило, а сообщения объяснялись слухами.
Впоследствии в Токио была прислана телеграмма: «Хиросима была уничтожена одной-единственной бомбой; возникшие пожары продолжают распространяться». Сообщение было передано со складов военной интендантской службы, находившихся в порту за пределами разрушенной взрывной волной и пожарами зоны.
Военные базы неоднократно пытались вызвать хиросимский центр управления войсками. Полное молчание оттуда поставило в тупик генеральный штаб, поскольку в нем знали, что в Хиросиме не происходило крупного вражеского налета и не было значительного склада взрывчатых веществ.
«Город пожелтел. А дым был таким густым, что полностью накрыл его. Повсюду бушевало пламя… А затем пошел черный ливень. Черные капли прилипали к коже, и их не удавалось смыть… Атомная бомба приносит с собой смерть – долгую и мучительную смерть, которая не щадит ни молодых, ни старых. Смерть от такой бомбы никому не пожелаешь», — вспоминал Исао Шито, главный метеоролог Хиросимы.
Вскоре после взрыва в Токио заметили, что станция Хиросимы перестала подавать сигнал в эфир. Специалисты попытались вновь установить вещание, используя другую телефонную линию, но это также не удалось. Примерно двадцать минут спустя в токийском центре управления железнодорожным телеграфом поняли, что основная телеграфная ветка перестала работать чуть севернее Хиросимы.
«Я схватил свой фотоаппарат и побежал на улицу… Я подбежал к зданию школы и увидел десятки раненых детей на руинах разрушенного здания. Это все выглядело так ужасно, что я не мог собраться с духом и начать снимать. Мне было стыдно… Наконец, я собрался с духом и сделал фотографию. Я плакал от страха и жалости, но продолжал снимать. Я знал, что нам не дадут опубликовать фотографии трупов, поэтому старался снимать только тех, кто выглядел живым», — рассказывал Ёшито Мацушиге, фотограф одной из местных газет.
После дождя на город обрушился новый порыв ветра — большой «огненный ветер», на этот раз дувший в направлении к центру катастрофы и усиливавшийся по мере того, как воздух над Хиросимой становился все более теплым из-за разгоравшихся пожаров. Этот ветер дул с такой силой, что вырывал с корнями большие деревья в городских парках, где столпились спасавшиеся от огня люди. Он поднял огромные волны в рукавах реки, в связи с чем многие люди, бросившиеся в воду, спасаясь от пламени, утонули.
«Я не видела ядерного гриба. Я пыталась найти свою дочь, и вдруг с неба полил черный дождь. Он походил на настоящий ливень, и я накинула на голову капюшон. Но капли попадали мне на руки… А я все бежала и бежала… Наконец, я увидела, что на берегу реки лежит моя дочь… Я пыталась снять с нее обгоревшую одежду, но с нее начала слезать кожа. Она была в сознании и плакала, а я просила ее не умирать», — рассказывала Йошитако Кавамото, которая спустя девять дней смогла похоронить умершую через несколько часов дочь.
Через четыре часа после налета с американских разведывательных самолетов сообщали, что большая часть города все еще скрыта под сплошным облаком дыма, по краям которого можно было видеть огни пожаров.
Когда это облако, содержавшее водяные пары и мелкие частицы пыли, поднимаясь вверх, достигло более холодных слоев атмосферы, произошла повторная конденсация влаги, которая затем выпала в виде дождя. Этот дождь оказался недостаточным, чтобы погасить огонь, но его черные капли еще больше усилили смятение и панику среди доведенного до отчаяния населения.
Вслед за тепловой и ударной волнами и вспыхнувшими пожарами через несколько минут после взрыва пошел необычный дождь, крупные, как шарики, капли которого были окрашены в черный цвет. Это странное явление было связано с тем, что огненный шар превратил в пар содержавшуюся в атмосфере влагу, который затем сконцентрировался в поднявшемся в небо облаке.
«Я был в своем офисе. Едва я зашел в него и сказал «Доброе утро» коллегам, начав приближаться к своему столу, когда улица внезапно окрасилась в красный цвет. Я почувствовал, как горят мои щеки… Я кричал, но не чувствовал своего веса, словно астронавт. А затем потерял сознание на 20–30 секунд. Когда я пришел в себя, то увидел, что офис разрушен: я и мои коллеги были отброшены на одну сторону помещения вместе с нашими столами и стульями. А окна были выбиты вместе с рамами», — вспоминал впоследствии очевидец событий Хироши Савачика, работавший в то время врачом и находившийся в 4 км от гипоцентра взрыва.
На смену тепловой пришла ударная волна: вырвавшийся из огненного шара порыв ветра, все сметая на своем пути, пронесся со скоростью 800 км/час. Хотя стены зданий некоторых крупных магазинов, построенных с учетом сейсмической опасности, и не обрушились, внутренняя часть зданий превратилась в кучу обломков: под тяжестью обвалившихся крыш рухнули все этажи. За исключением этих нескольких стен все остальное в гигантском круге диаметром 4 км было стерто в порошок. Страшный порыв ветра уносил с собой все, что ему встречалось на пути.
«Я увидела в чистом голубом небе сияние. Мне было интересно, что это такое. Чем мощнее становился свет, тем больше становилось и сияние. А затем была вспышка, причем гораздо более мощная, чем те, которые используют фотографы… Мои уши пронзил ужасный шум, а здания вокруг меня начали рушиться. Я слышала, как мои одноклассницы плачут и зовут на помощь… Вокруг пахло серой словно от вулкана… Лишь потом я узнала, что мое лицо исцарапано и обожжено, а глаза своим цветом напоминают спелые гранаты», — с ужасом вспоминала Тэко Терамаэ, которая находилась в 500 метрах от гипоцентра взрыва.
Воздействие тепловой вспышки было настолько мощным, что расплавило даже черепицу и кристаллы кварца в гранитных плитах, превратило в уголь телефонные столбы на расстоянии 4 км и, наконец, настолько испепелило человеческие тела, что от них остались только тени на асфальте мостовых или на стенах домов.
Число жертв было столь высоким в том числе и потому, что власти Хиросимы отменили воздушную тревогу. Они засекли американские самолеты еще за два часа до подлета к городу, однако, увидев, на какой высоте те летят, решили, что бомбардировки не будет, а полет носит сугубо разведывательные задачи.
О числе жертв взрыва спорят до сих пор. В общей сложности число жертв составило около 140 тыс. человек. Кроме того, из-за лучевой болезни люди продолжали умирать на протяжении многих лет после событий, произошедших 6 августа.
Помимо всего прочего, сохранилось и банковское хранилище, спроектированное американской компанией Mosler Safe Co. Впоследствии ее представители использовали в качестве рекламы тот факт, что атомная бомба уничтожила целый город, при этом хранилище и находившиеся в нем ценности не пострадали.
«Уцелевшие в Хиросиме здания были построены из стали и бетона, что позволило им в какой-то степени противостоять взрыву. Взрывом были повреждены стены здания, цементный пол был разбит на куски, огонь завершил все остальное. Здания вокруг, построенные из дерева и кирпича, были полностью разрушены» — так описывали произошедшее впоследствии присланные в город американские специалисты.
Во время взрыва во всех концах города тысячи маленьких печек, отапливаемых древесным углем, были зажжены, поскольку в тот момент многие были заняты приготовлением завтрака. Все эти печки были опрокинуты мощной взрывной волной, и каждая из них превратилась в пылающий факел, вызвавший пожар в домах, построенных главным образом из дерева и самана.
90% зданий в Хиросиме были разрушены. Разрушения оказались столь значительными еще и вследствие того, что японская застройка легко поддавалась огню и совершенно не выдерживала ударной волны. Будь на месте Хиросимы европейский город с каменной и бетонной застройкой, радиус разрушения и процент уничтоженных зданий оказался бы многократно меньшим. Так, например, хорошо сохранилось здание выставочного центра Торгово-промышленной палаты Хиросимы, которое в 1915 году спроектировал архитектор Ян Летцель, чех по национальности, в непривычном в то время для японцев европейском стиле. До войны в нем проходили промышленные и торговые выставки, а с началом войны были размещены различные административные офисы. Сейчас это здание называется «Мемориал мира» и внесено в список Всемирного наследия ЮНЕСКО
Если сравнивать взрыв «Малыша» над Хиросимой со взрывом Челябинского метеорита, то окажется, что последний был в 30 раз мощнее. В целом зафиксированная мощность взрыва равнялась 13 килотоннам, радиус сплошного разрушения — 1,6 км, площадь пожаров — 11,4 км.
К слову, «Энола Гэй» летела в составе соединения, включавшего шесть других самолетов: запасной самолет («Топ Сикрет»), два контролера и три разведчика («Джебит III», «Фулл Хаус» и «Стрит Флэш»). Все самолеты, участвовавшие в операции, вернулись на Тиниан через 15 часов после вылета.
Специалист по атомной бомбе капитан Парсонс после взрыва бомбы передал радиограмму руководителю «Манхэттэнского проекта» генералу Гровсу: «Результаты полностью соответствуют расчетам. Полный успех. Видимые последствия больше, чем в Нью-Мексико. Условия в самолете после операции — нормальные».
Ударная волна ядерного взрыва разгоняла осколки стекла до сверхзвуковых скоростей, при этом они с легкостью пробивали бетон и человеческие тела. У многих пострадавших осколки продолжали выходить из-под кожи долгие годы спустя после трагедии.
Бомба взорвалась примерно в 600 метрах над поверхностью со взрывным эквивалентом примерно 20 килотонн тротила.
Из 64 кг обогащенного урана в бомбе прореагировало менее 2%, остальные выпали в виде радиоактивных осадков. Таким образом, «Малыш» стал одной из самых «грязных» ядерных бомб, применявшихся в истории.
«Это потом в фильмах стали показывать, как мы рассматриваем клубы атомного гриба. На самом деле его видел только один член экипажа, стрелок-радист Боб Карон, сидевший в хвостовой части самолета. Он сделал несколько снимков любительской камерой. Профессиональные получены с двух самолетов сопровождения, на которых летели фотографы, операторы и ученые», — вспоминал Пол Тиббетс.
«Мы наблюдали за самолетом, а затем увидели парашют. И вдруг произошла мощная вспышка наподобие той, что используют фотографы. По привычке я пригнулся, а затем был опрокинут взрывной волной на спину. Я закрыл глаза и приготовился к смерти. Затем я почувствовал жар. Сравнить это ощущение не с чем — могу сказать, что чувствовал, как меня заживо зажаривают… Я пытался двигать ногами и руками, чтобы сбить этот жар, но не чувствовал своих конечностей… Спустя пару минут я собрался и открыл глаза. Тогда я увидел, что часть моего тела охвачена пламенем», — рассказывал Такехико Сакаи, военный, которому удалось спастись, несмотря на серьезные ожоги.
«Мы сделали поворот на 180 градусов и отлетели подальше от ударных волн. Затем обернулись, чтобы увидеть повреждения. Мы не видели ничего, кроме яркой вспышки. Затем увидели белое грибовидное облако, которое висело над городом. Под облаком город полностью был охвачен дымом и напоминал котел с черной кипящей смолой. А по окраинам городам был виден огонь» — так описывал произошедшее штурман B-29 Теодор ван Кирк.
Дым над Хиросимой
AP«Теперь нашей главной задачей стало спастись самим и удрать от взрывной волны. Этого нам не мог гарантировать даже Оппенгеймер. В какой-то момент машину словно огрели огромным хлыстом. Нас стало трясти как грушу, но самолет выдержал, вторая волна оказалась уже слабее», — вспоминал Пол Тиббетс.
Американцы не только опоздали, но и промахнулись: бомба сдетонировала не у моста Айой, как планировалась, а у госпиталя Шимы. Произошло это из-за встречного ветра, препятствовавшего нормальному полету B-29.
Экипажи самолета-доставщика и самолетов-наблюдателей сообщили, что через пять минут после сбрасывания бомбы темно-серая туча диаметром около 5 км повисла над центром Хиросимы. Прямо из центра этой тучи вырвалось белое облако, достигшее высоты 12 тыс. м. Вершина этого облака быстро увеличивалась в размерах.
«Я взял микрофон и объявил: «Друзья! Мы совершили первую в истории атомную бомбардировку». Уже потом кинематографисты припишут мне фразу: «Боже, что мы натворили!» — вспоминал Пол Тиббетс.
Наконец, бомба была сброшена: это произошло в 8.15 по местному времени. Причем американские военные опоздали с бомбардировкой на целых 40 секунд. Бомба «Малыш», сброшенная с высоты 9470 метров, падала 44,4 секунды, прежде чем раздался взрыв.
«Между Тинианом и Японией было 1500 миль и 13 часов полета. Нашего «Малыша» собрали чуть ли не перед вылетом. Я чувствовал себя как обычно, только разве что больше курил. Все подряд: трубку, сигары, сигареты. Ко мне подошел наш гарнизонный доктор, вручил мне небольшую коробку со словами: «Дай бог, чтобы это вам не понадобилось». В коробке было 12 ампул с цианистым калием. Это не означало, что в случае неудачи мы должны становиться камикадзе. Просто военные были наслышаны о жестокостях японцев по отношению к пленным, и нам давали шанс избежать пыток», — рассказывал Пол Тиббетс.
«По летной традиции, командир судна вправе дать самолету имя по своему выбору. Я остановился на «Энола Гэй», имени моей матери. Она потом до самой смерти гордилась выпавшей ей честью», — вспоминал Пол Тиббетс — пилот бомбардировщика B-29, который сбросил атомную бомбу на Хиросиму.
Американские военные были уверены, что радиоактивность не повлияет на людей, и отклонили предложение ученых вместе с бомбой сбросить на Японию листовки, предупреждающие о последствиях радиоактивного заражения.
Погода в Японии в начале августа стояла нелетная. Несмотря на это, 5 августа в 19.45 по московскому времени американский бомбардировщик B-29 вылетел в направлении Хиросимы, параллельно рассматривая еще две цели в качестве потенциальных.
К слову, президент США Гарри Трумэн сообщил Сталину, что у США появилось новое оружие невиданной разрушительной силы, еще 24 июля. Тем не менее американский президент не уточнил, что это атомное оружие.
Атомная бомба «Малыш» была доставлена в район тихоокеанского острова Тиниан еще 26 июля. Однако в первые дни августа погода над Японией была неблагоприятной для полетов, и операция находилась на грани срыва.
Хиросима была выбрана в качестве первой цели потому, что этот портовый город был основным центром всех коммуникаций между островами Хонсю и Кюсю. Кроме того, он являлся самым крупным из числа городов, не пострадавших от налетов американской авиации, если не считать Киото, от бомбардировки которого было решено отказаться в силу важного культурного значения города. Население Хиросимы не превышало 300 тыс. человек и было занято в военном производстве.
«В качестве первоочередной цели был выбран город Хиросима, затем следовал Кокура со своим арсеналом и в третью очередь предусматривался Нагасаки. Точка прицеливания в Хиросиме была выбрана неподалеку от места дислокации штаба японской армии», — вспоминал Лесли Гровс.
Согласно приказу президента США Гарри Трумэна предполагалось, что с 3 августа США начнут бомбить одну из следующих целей: Хиросиму, Кокуру, Ниигату или Нагасаки. Военные были намерены продолжить бомбардировки, если Япония не капитулирует.
26 июля 1945 года правительства США, Великобритании и Китая подписали Потсдамскую декларацию, в которой требовали полной и безоговорочной капитуляции Японии. Власти страны во главе с императором соответствующие предложения отвергли.
Первоначально США выбрали четыре объекта для атомной бомбардировки: города Кокура, Хиросима, Ниигата и центр древней культуры, бывшую столицу Японии — Киото.
Поскольку капитуляция Германии никак не сказалась на враждебной позиции Японии, в июле 1945 года было решено сбросить атомную бомбу на Японию. По словам Лесли Гровса, «в данном случае вся ответственность легла на президента Трумэна».
Тем не менее власти США не обратили на данное заявление внимания. «В период, когда мы разрабатывали наш план атомной бомбардировки Японии, американская стратегия основывалась на предположении, что для окончания войны на Тихом океане необходимо вторжение на территорию этой страны», — вспоминал Лесли Гровс, являвшийся военным руководителем «Манхэттенского проекта».
Ученые из числа участников «Манхэттенского проекта» были шокированы эффектом взрыва и написали петицию: «Если США первыми обрушат на человечество это слепое орудие уничтожения, то они лишатся поддержки общественности всего мира, ускорят гонку вооружений и сорвут возможность договориться относительно подготовки международного соглашения, предусматривающего контроль над подобным оружием», — говорилось в ней.
16 июля 1945 года США провели первые в истории испытания ядерного оружия. Мощность взрыва составила 15-‑20 тыс. тонн взрывчатки в тротиловом эквиваленте. При этом свет от взрыва был виден на расстоянии 290 км от полигона, а звук распространился на расстояние порядка 160 км.
Американцы работали в колоссальной спешке, хотя уже в 1943 году узнали, что Германия от них отстает: у нацистов не было даже заводов по производству урана-235 и плутония.
В рамках «Манхэттенского проекта» была разработана бомба простой конструкции, которая должна была работать только на уране-235. Бомба получила название «Малыш»: именно ее 6 августа 1945 года американцы сбросили на японский город Хиросима. Ровно 70 лет назад, 5 августа 1945 года, в 23.45 по московскому американский военный самолет В-29 с «Малышом» на борту, стартовав с военной базы США на острове Тиниан (Северные Марианские острова), почти достиг острова Иводзима — это приблизительно половина расстояния до Хиросимы
Оппенгеймеру помогали лучшие умы США, а также итальянский физик Энрико Ферми, создавший в 1942 году первый в мире искусственный ядерный реактор, который получил название «Чикагская поленница». Кроме того, на последних этапах исследователям оказывали помощь эвакуированные из Германии немецкие исследователи.
