Цивилизация
— Андрей Геннадьевич, можно ли утверждать, что после двух аварий под сомнение поставлено качество двух надежнейших российских ракет — «Протона» и «Союза»?
— Конечно нет. Я не поддерживаю версию наличия неких конструктивных недоработок, главная причина, уверен, не в этом. Как и во всех последних случаях, выяснится, что первопричина — человеческий фактор, связанный с производством или подготовкой ракеты. «Союз» сохраняет схему, которая была заложена еще Королевым в знаменитой «семерке». Было осуществлено порядка 1,5 тыс. пусков.
Посему надежность ракет под сомнение не поставлена, под сомнением — сегодняшний уровень производственной и технологической дисциплины в космической отрасли.
Если вспомнить аварию «Протона», которая произошла 2 июля 2013 года, то к ней привели неправильная установка датчиков угловых скоростей на этапе производства и недостатки системы контроля. Все это связано с подготовкой кадров и мотивацией людей.
— Британская коммуникационная компания Inmarsat уже отложила следующий запуск спутника на «Протоне», какие последствия от аварий стоит ожидать в ближайшем будущем?
— На рынке для российских ракет, конечно, будут негативные последствия, потому что стоимость запускаемого спутника, и уж тем более объем бизнеса, который планируется получить, используя этот спутник, кратно выше стоимости самого запуска. В случае с последней аварией стоимость спутника составляла порядка $300 млн, стоимость запуска — $90 млн.
Плюс миллиардный бизнес космической связи, который планировала получить мексиканская компания. Поэтому такими деньгами и бизнесом никто не будет рисковать, тем более что на рынке есть конкурентные предложения, это в первую очередь европейская Ariane 5 и с каждым месяцем все больше американская «частная» ракета Falcon 9. Хотя, конечно, надо понимать, что на ракете Ariane 5 программа запусков тоже расписана на годы вперед, «свободное окно» найти практически невозможно, тем более если спутник уже построен и ожидает скорой отправки на космодром. Космические ракеты во всем мире производятся под конкретный запуск, и никто, как в советские годы, ракеты, как сосиски, не делает и на всякий крайний случай на складах не хранит. Кстати, надо вспомнить, что российская космонавтика выжила в тяжелые 1990-е годы во многом благодаря тому запасу ракет, который достался от СССР.
— Стоит ли ожидать отказов иностранцев от новых запусков?
— На мой взгляд, реноме «Протонов», конечно, подпорчено. Хотя для «Протона» я бы назвал две другие угрозы конкурентоспособности как основные. Первая — это санкции со стороны США, как объявленные, так и необъявленные.
Потому что для запуска иностранных спутников «Протонами» требуется получение разрешения Госдепа США.
Это связано с тем, что эти спутники либо изготавливаются американскими компаниями, в случае мексиканского спутника это Boeing, либо производятся с использованием американских комплектующих. Кстати, такая же проблема есть у Китая, который уже лет десять находится под американскими санкциями в области космоса, поэтому китайские ракеты практически ушли с коммерческого рынка запусков. Все заказчики понимают эти риски, учитывают их. А сейчас ситуация между Россией и США не только негативна, но и волатильна; то мы враг номер один, то к нам Керри приезжает. Однако заказчика, который планирует запуски минимум за три года, эта волатильность настораживает не меньше, чем негативная определенность. В такой ситуации он скажет: «Окей, ребята, может, у вас все и вскоре наладится, но простите, мне надо планировать мой бизнес, поэтому я уйду на «понятную» Falcon. Nothing personal, just business».
Вторая проблема связана с более низкой заявленной ценой запусков у Илона Маска.
Уже сейчас его ракета Falcon 9 позволяет запускать грузы меньше, чем «Протон-М», но когда появится Falcon Heavy, то при объявленной цене запуска она будет самым главным конкурентом «Протона», даже более опасным, чем Ariane. И не только потому, что она дешевле «Протона», но потому, что есть социологические исследования (правда, для массовых рынков), что потребители готовы платить за товар с маркой Made in USA примерно на 20% больше. А для продажи товаров из стран с негативной историей в части качества, наоборот, требуют скидку 20%.
И тогда, если, условно, Маск предложит свою «тяжелую» Falcon за $70 млн, то, чтобы конкурировать с ним, России при прочих равных условиях надо предложить на 20, а то и 30% меньшую цену, то есть не более $50 млн. То есть когда Маск развернется, реальная конкурентная цена для «Протона» и «Ангары», о коммерческих перспективах которой у нас сейчас мечтают, будет в районе $50 млн, когда сегодняшняя цена запуска «Протона» — более $80 млн. То есть цену надо снижать кардинально, минимум на 40%.
Я уж не говорю про известное человеческое качество — желание прикоснуться к великим. А Маск сейчас, безусловно, человек, к которому хотят «прислониться» все в мире.
Его имя уже работает на его компанию, повышает цену, он человек-бренд, точно так же Стив Джобс = Apple, а Apple = Стив Джобс.
— Способен ли Роскосмос в нынешнем состоянии адекватно разбираться в таких неудачах и локализовать слабые места в технологической цепочке?
— Что касается технологической цепочки, на мой взгляд, безусловно, способен. Задачи выстроить современное производство, создать систему контроля качества, оптимизировать технологические процессы, снизить издержки производства новая команда Роскосмоса, точнее, та команда, что год назад пришла в созданное ОАО «ОРКК», на мой взгляд, способна решить. В космическом производстве есть своя специфика, но здесь высокотехнологичное машиностроение и большая кооперация, то есть ситуация похожа на авиацию. Хотя, безусловно, в авиации производство более массовое.
Методы, которыми можно решать задачи реформирования самой промышленности, известны, но, на мой взгляд, это самая простая проблема, которая стоит перед отраслью и теперь госкорпорацией «Роскосмос». Навести порядок, оптимизировать производство и за счет этого снизить себестоимость российских ракет. Понятно, что возможности для снижения есть, и немалые, но удастся ли снизить себестоимость кардинально, раза в два, чтобы конкурировать с Маском, — не знаю.