Цивилизация
Подводя научные итоги этого года, журнал Nature на этот раз не пошел по стопам своего вечного соперника Science и не стал в предрождественском номере объявлять за день до него (Science опубликует свой рейтинг завтра) десятку лучших научных прорывов года. Вместо этого он опубликовал десять статей, где говорится об интересных и наиболее популярных с точки зрения Nature в этом году людях из науки.
Начинает серию «персон года» генеральный директор CERN Рольф-Дитер Хойер, потому что без него, без его дипломатических усилий, утверждает Nature, открытие бозона Хиггса могло бы и не состояться. На наш вкус, это небольшое преувеличение, но сама история лишний раз требует подробного пересказа (а живые впечатления участников процесса были представлены накануне в материале корреспондента «Газеты.Ru» из CERN). <3>Собственно, долгое время Хойер ничего не знал об открытии, пока к нему независимо не подошли страдающие бессонницей руководители коллабораций, работающих на двух главных детекторах Большого адронного коллайдера — Фабиола Джианотти (ATLAS) и Джо Инкандела (CMS). Анализируя данные своих детекторов, обе группы обнаружили «сильный сигнал», свидетельствующий о присутствии неуловимого бозона. Но ни у одной группы статистическая значимость этого сигнала не дотягивала до пяти сигм, необходимых для открытия (одно «нет» против 3,5 миллионов «да»). То есть об открытии говорить было нельзя, но одновременно нельзя было и молчать — на Хойера оказывали сильное давление представители стран-участниц, оплативших эксперимент и требующих отчета.
Тогда Хойер, с согласия обеих групп, назначил дату семинара, на котором следовало сказать, есть открытие или нет: 4 июля.
Шли дни, «сигма» росла, но заветной пятерки все равно не было, и никто не знал, что говорить. Всем было ясно, что открыта новая частица и что, скорее всего, это бозон Хиггса. Но в назначенный день ни Джианотти, ни Инкандела не могли сказать «есть бозон!», лишь соединенные вместе данные двух детекторов свидетельствовали об этом, и слово оставалось за Хойером. Тонкий политик, он не заявил об открытии, он просто задал вопрос: «Как юрист, я бы сказал теперь: «Я думаю, мы сделали это (I think we have it)». Вы согласны?» В ответ раздались аплодисменты.
В списке также присутствует голландский вирусолог Рон Фушье, создавший «хорьковый грипп» — вирус птичьего гриппа H5N1, способный заражать людей воздушно-капельным путем.
Он заявил об этом в сентябре прошлого года, а вслед за ним об аналогичном исследовании заявила японо-американская группа профессора Ёсихиро Каваоки; практически одновременно обе группы направили статьи в журналы Nature и Science. Поднялся, как сообщала «Газета.Ru», бешеный шум. С одной стороны, обе работы имели высокий, может быть, даже нобелевский уровень важности, а с другой… А с другой стороны, искусственно созданный и, безусловно, смертельно опасный вирус мог попасть в руки биотеррористам, поэтому противники исследования требовали как минимум редактуры статей, с тем чтобы злоумышленник не мог повторить эксперимент и создать вирус, а как максимум — вообще запретить подобные исследования. Как мы помним, обе статьи вышли без купюр. Об этом решении Рон Фушье услышал, будучи в аэропорту.
Он потом будет вспоминать: «Никогда в жизни не пил более вкусного шампанского в самолете».
Конечно, Nature не мог пройти мимо посадки марсохода Curiosity, который весит тонну и стоит 2,5 млрд долларов, а значит, и мимо инженера Адама Стельцнера, предложившего посадить марсоход с помощью «небесного крана» и настоявшего на этом решении. Никто никогда не делал на Марсе таких посадок, поэтому сам процесс оказался в высшей степени драматическим.<5>
Сначала все шло хорошо, но потом пришло сообщение о том, что Curiosity во время спуска отклонился от вертикали. Это означало смертельную катастрофу.
Стельцнер притушил всеобщую панику, а потом тревога оказалась ложной. Следующий тревожный момент случился семь минут спустя, когда марсоход требовалось опустить на поверхность Марса с высоты в 20 м. Никто не знал, во что это выльется: в принципе, и марсоход мог получить повреждения, да и небесный кран, вопреки всем предосторожностям, мог на него упасть. Всей команде этот момент стоил большого количества нервных клеток, но они победили, и Curiosity опустился на Марс штатно.
Nature не оставил без внимания и скандал с осуждением итальянских сейсмологов за сделанный ими утешительный прогноз, который не сбылся. Напомним, 31 марта 2009 года они заявили, что не ожидают серьезных землетрясений, однако шесть дней спустя серия толчков почти разрушила город Аквилу и унесла три сотни жизней. Сейсмологов обвинили в непреднамеренном убийстве и осудили на шесть лет каждого. Герой сюжета Бернардо де Бернардинис сейсмологом не был, он представлял правительство в этой группе экспертов.
Сейчас он, как и все остальные, ожидает результата апелляции и утверждает, что «невиновен ни перед Богом, ни перед людьми».
Он отчаянно отрицает все обвинения в свой адрес и в то же время понимает, почему его судят: «Я бы тоже требовал суда, если бы землетрясение убило кого-то из моих близких». Nature подчеркивает достоинство, с которым ведет себя де Бернардинис. «Если меня не оправдают, — говорит он, — пойду в тюрьму, никаких проблем. Лучше сидеть в тюрьме, чувствуя себя невиновным, чем быть на свободе, сознавая свою вину».
Говоря про 2012 год, эксперты Nature вспоминают и суперураган «Сэнди», который четырехметровой стеной воды пронесся по Нью-Йорку и пригородам, разрушая дома, заливая тоннели и оставляя миллионы людей без электричества. Мало кто мог предвидеть подобное, но Синтия Розенцвейг, одна из руководителей Нью-Йоркского совета по изменениям климата, предвидела и в свое время настояла на целой серии мер предосторожности, без которых нью-йоркская трагедия оказалась бы куда серьезней.
Журнал вспоминает и Джо Хэндельсман, микробиолога, поднявшую проблему «женщина в науке», и Элизабет Йорнс из Университета Майами, обратившую внимание научного сообщества на то, что некоторые генетические эксперименты почему-то невозможно воспроизвести, заявившую об этом публично, подвергнутую за это остракизму и в конце концов основавшую организацию «Инициатива воспроизводимости» (Reproducibility Initiative).
Особое внимание журнал уделяет битве, которую начал математик из Кембриджа Тим Гауэрс против голландского издательства Elsevier — крупнейшего в мире издательства, публикующего научные журналы и книги.
Elsevier резко возражает против открытого доступа к научным статьям. Возмущенный этой и другими особенностями политики Elsevier Гауэрс публично отказался иметь с ним дело и неожиданно для себя был поддержан тысячами коллег.
Журнал также отметил основательность подхода биолога Седрика Блейнпейна (Свободный университет, Брюссель), чье стремление все увидеть своими глазами и все пощупать своими пальцами позволило ему обнаружить, что у взрослых мышей молочные железы содержат только определенные типы стволовых клеток. Это странное открытие, утверждают коллеги Блейнпейна, поможет разобраться с генезисом рака груди.
Особое и, честно говоря, не совсем понятное место в списке персон года занимает Цзюнь Вон, директор Пекинского геномного института BGI, занимающегося секвенированием геномов.
В 2009 году Вон весьма критично о отозвался об этом виде исследований, заявив: «Мы — мускул, у нас нет мозгов». Теперь же он поменял свое мнение на 180 градусов и говорит о той огромной роли, которую играет BGI в современной геномике, — с позволения читателя, мы опустим то, что сейчас говорит Вон, и напомним о недавнем обзоре про геномику, вышедшем в «Газете.Ru» две недели назад.