Цивилизация
Как и мы с вами, Taeniopygia guttata, или зебровые амадины, популярные среди любителей-селекционеров певчие птички из семейства вьюрковых ткачиков, для воспитания своего потомства образуют моногамные партнерства, то есть семьи. И точно так же, как и люди, моногамные птицы активно практикуют адюльтер — внебрачные половые связи, даже если интрижка на стороне может подвергнуть риску успешное воспитание детей.
Последнее обстоятельство все время озадачивало биологов, поскольку
очевидную эволюционную выгоду от промискуитета получают лишь самцы, объективно меньше инвестирующие и, таким образом, рискующие в важном деле воспроизводства своих генов по сравнению с самками.
Шанс передать свои гены большему числу отпрысков (в воспитание которых к тому же будут инвестировать свои усилия совсем другие папы и мамы) многократно возрастает в случае, если самец практикует множественные половые связи, чем если бы он берег свои гены исключительно для одной подруги. А чем больше шанс передать гены, тем больше вероятность, что определенные поведенческие навыки, способствующие этому событию, будут закреплены естественным отбором в генетической линии, экспрессирующейся таким вот промискуитетным образом. В итоге мы имеем то, что имеем, — благообразных отцов семейств, похваляющихся походами «налево» в дружной мужской компании.
Однако для самок такой тип поведения связан с намного более серьезными рисками в деле воспроизводства своих генов — как из-за большего риска половых инфекций (из-за чего самка может потерять фертильность вообще), так и из-за опасности потерять постоянного партнера, помогающего растить потомство. Стоит предположить, что естественный отбор должен отсекать у самок промискуитетный ген,
однако в реальности мы наблюдаем совершенно противоположное явление: в моногамных популяциях самки демонстрируют такую же готовность к промискуитету, что и самцы.
Разрешить эволюционный парадокс взялась группа биологов из Института Макса Планка, руководимая Вольфгангом Форстмайером. В качестве удобного объекта, позволяющего проследить за экспрессией промискуитетного гена в популяции, была выбрана стая из полутора тысяч певчих вьюрковых ткачиков.
Подсматривая за половым поведением вьюрков с помощью видеомониторинга, биологи выделили группу самцов, проявляющих большую, чем другие моногамные мужья, активность в сексуальных похождениях на стороне. Как и следовало ожидать, эти коварные изменники производили и большее количество потомства. Однако тут-то биологов и поджидал главный сюрприз.
Как показали генетические тесты, позволившие выстроить родовые древа птиц,
женское потомство именно от таких промискуитетчиков демонстрировало намного более распущенные нравы, чем остальные самки.
Таким образом, большую предрасположенность к адюльтеру самки ткачиков наследуют от своих отцов, несмотря на то что хождения налево чреваты меньшим количеством высиженных яиц, чем у более верных подруг, а отпрыски таких самок вырастают более болезненными и хилыми, то есть менее приспособленными. Однако подобные издержки перекрываются очевидными преимуществами, которые получают мужские гены в процессе их наследственного воспроизводства.
Иначе говоря, эволюционные преференции мужских генов обеспечиваются числом половых связей, а женских — их качеством, при этом склонность самки к промискуитету определяется генами, положительно отобранными у ее мужских потомков. Так что, если вам изменила подруга, виновата в этом совсем не ее коварная женская сущность, а наследственность по мужской линии. Увы, но в этом случае идеалы мужского братства утешают мало: более успешные мужские гены принадлежат не вам.