Цивилизация
По количеству примеров неудачного вмешательства человека в исходную экосистему маленькая Австралия может дать фору любому континенту. Вероятно, потому, что все другие земли человек завоёвывал постепенно, а в изолированную в течение десятков тысяч лет Австралию более или менее современные технологии пришли одномоментно, в конце XVIII – начале XIX века.
Хрестоматийные кролики, менее известные дикие кабаны и даже одичавшие кошки – бич то одной, то другой австралийской территории. Большинство попыток справиться с последствиями вмешательства оборачивались необходимостью исправления ошибок чересчур прямолинейного «экосистемного менеджмента». Одно из проявлений такого подхода каждый год, в конце влажного тропического периода, начинает громко квакать о себе по всему северо-востоку Австралии.
В 1935 году агрономы тростниковых плантаций нашли, как им казалось, простой способ борьбы с жуками-вредителями, превращавшими ценное сырьё для производства сахара в никуда не годную дырявую траву. Они завезли из Южной Америки огромную популяцию аги, Bufo marinus, которую в Австралии теперь называют не иначе как тростниковой жабой.
Ядовитые жабы быстро справились с жуками, а потом принялись за других насекомых, местных лягушек, некоторых рептилий и даже мелких млекопитающих. На тростниковых плантациях им не понравилось.
Огромные взрослые особи на австралийских харчах становятся только крупнее, а от их яда гибнут многие эндемичные животные – включая даже таких страшных хищников, как крокодилов, неосмотрительно решивших проглотить пришельца. Дошло до того, что государственные путеводители по живой природе учат австралийцев не стесняться размазать жабу по асфальту своими шинами, а в Квинсленде уже не первый год проводится официальный «День изгнания жаб».
Но, несмотря ни на что, граница жабьего ареала продолжает каждый год продвигаться на десятки километров. Она давно преодолела нарисованную на карте линию, отделяющую северо-восточный штат Квинсленд от Северной Территории, и даже немножко заходит в штат Новый Южный Уэльс с относительно умеренным климатом. Конца этой экспансии не видно, тем паче что ноги у особей на наступающем фронте жабьего расселения становятся всё длиннее, в соответствии с законами логики, конкуренции и естественного отбора. Что делать, неясно.
Оказывается, у «изгонятелей жаб» есть могучий союзник – австралийские муравьи рода Iridomyrmex группы purpureus, или «мясные муравьи».
Хотя на вид иридомирмексы, размеры рабочих особей которых не превышают сантиметра, не так уж и страшны, название не обманывает. Два вида этих муравьёв – I. sanguineus и I. reburrus – одни из самых агрессивных животных в Австралии, которые нападают даже на собратьев своего вида из соседних колоний. Фермеры, к примеру, зачастую оставляют иридомирмексам работу по утилизации убитых животных (отсюда и «мясные» муравьи, утверждает легенда). Не удивительно, что с «мясниками» не связываются даже их более крупные сородичи, а множество мелких австралийских животных научились избегать встречи с ними.
Но южноамериканскую жабу-то бежать от встречи с мясниками никто не учил, заметили учёные из Сиднейского университета под руководством Ричарда Шайна. Поэтому именно неспособность сбежать от муравьёв и может стать той ахиллесовой пятой, которую никак не удаётся нащупать на длинных лапах тростниковых жаб. Статья Шайна и его коллег принята к публикации в Functional Ecology.
Огромные тростниковые жабы начинают свою взрослую жизнь маленькими лягушатами у кромки многочисленных озёр Квинсленда и Северной Территории, которые во время влажного сезона наполняют тропические ливни. К моменту превращения из головастика в пусть и маленькую, но жабу, размер B. marinus не превышает полутора сантиметров. При этом, в отличие от взрослых жаб, лягушата ведут преимущественно дневной образ жизни – как полагают биологи, для того, чтобы не быть съеденными своими старшими товарищами. Каннибализм в среде тростниковых жаб процветает, что лишь ещё более способствует мерзкой репутации этих земноводных среди австралийцев.
Натуралисты прежде не раз находили трупы молодых тростниковых жаб, которые активно разделывают толпы «мясников», однако не ясно, выступают ли они в данном случае в роли охотников или падальщиков. Шайн полагает, что муравьи могут самостоятельно убивать ядовитых амфибий. Чтобы проверить эту гипотезу, учёные провели несколько экспериментов, сравнивая поведение молодняка B. marinus и австралийских лягушек-эндемиков в разных ситуациях.
Учёные собрали лягушат восьми разных видов в возрасте 5–7 суток и проанализировали их среду обитания, суточный режим и поведений в ответ на симуляцию нападения со стороны врага.
Тростниковые жабы проиграли «местным» почти по всем показателям. Они тупы, ленивы, неповоротливы и делают всё очень не вовремя.
Уже один лишь дневной режим делает B.marinus более уязвимыми перед муравьями. Иридомирмексы проводят фуражировку как раз в светлое время суток – по большей части с утра и после своего рода «сиесты» в самый жаркий полдень. Большинство местных лягушек выходят на охоту вечером и ночью, а день проводят в траве, где муравьям их сложнее заметить, или в воде, куда муравьи вовсе не могут добраться.
Кроме того, нормальные австралийские лягушата, если слегка хлопнуть их по спинке, отпрыгнут на 5–10, а то и 25 сантиметров, то есть на 5–10 длин своего тела. Притом каждый следующий прыжок будет ещё более длинным, пока жаба не устанет (через 3–4 прыжка); австралийские лягушки всеми силами стараются уйти от встречи с погони. В противоположность им тростниковые жабы нехотя отскочат на 2–3 см, и с каждым прыжком на всё меньшее и меньшее расстояние.
Кроме того, жабы делают вид, что нападающий их не интересует, и после прыжка не разворачиваются в ту сторону, откуда был нанесён удар. А именно так поступают большинство мелких австралийцев – например, лягушки Opisthodon ornatus, и это помогает им избежать очередного нападения.
Наконец, вместо активных взбрыкиваний при укусе муравья тростниковые жабы, напротив, замирают. Такая стратегия работает в случае с млекопитающими и рептилиями, которые иногда выплёвывают неподвижных лягушат, почуяв ядовитый вкус, но абсолютно бессмысленна в случае с муравьями, на которых этот яд, похоже, совсем не действует.
Таким образом, муравьи-мясники и вправду являются потенциальными защитниками австралийской земли от квакающих захватчиков.
Правда, прежде чем бросать их в бой – например, заселяя ими берега североавстралийских озёр в начале сухого сезона, стоит сто раз подумать, предупреждают Ричард Шайн и его коллеги. Без сомнения, увеличение численности «мясников» нанесёт вред и исконной фауне, а оценить потери среди тростниковых жаб в ответ на такое переселение без полевых экспериментов сложно.
Вместе с тем, прежние исследования показали, что популяция тростниковых жаб, несмотря на внушительный прогресс, на деле не так устойчивы. По расчётам, небольшого снижения скорости воспроизводства должно быть достаточно для существенного снижения числа особей – по крайней мере, в районах, уже захваченных этими земноводными. Но всё-таки очень важно не просчитаться. Примеров таких просчётов достаточно.