За желание рисковать отвечает полосатое тело мозга
Пётр Смирнов
Жажда новых ощущений и стремление идти на риск – не индивидуальная, а видовая черта, свойственная всем представителям Homo sapiens. По крайней мере, у всех нас есть отдельная структура в мозге, отвечающая за подобное поведение.
Стремление к новому и неизведанному — эффект работы не «совершенной» коры человеческого мозга, а его подкорковых структур. Бьянка Уитманн и её коллеги из Университетского колледжа Лондона с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии проанализировали работу мозга 15 добровольцев-правшей и выяснили, что за риск отвечает полосатое тело мозга.
Учёные и раньше высказывали предположение, что жажда рисковать обеспечивается вовсе не шилом, а определенными структурами в головном мозге, связанными с так называемой системой поощрения — целой сетью, сигнал между нейронами которой передаётся с помощью молекул дофамина. Хотя эта сеть включает в себя подкорковые образования, неврологи полагали, что определённый контроль со стороны коры больших полушарий, отвечающих за высшую нервную деятельность, всё-таки должен быть. Кроме того, даже на людях было показано регулирующее действие ряда гормонов на долю риска в принимаемых решениях.
На основе своего эксперимента Уитманн предполагает, что эти вопросы решаются на более «низком» уровне, чем считалось раньше.
Экспериментировали неврологи с помощью «четырёхрукого бандита» — так англичане назвали монитор, на котором испытуемым демонстрировали четыре картинки, каждая из которых была связана с выплатой в один фунт стерлинг. Постепенно к «знакомым» картинкам, учёные добавили новые, за которые добровольцам платили больше или не платили вообще.
Представители даже такой спокойной нации, как британцы, не удержались от искушения, проявившемся на фМРТ в виде возбуждения стриатума. И, хотя недавно было показано, что фМРТ регистрирует активацию не нейронов, а звёздчатых клеток глии, это не помешало учёным говорить об активации этой области мозга.
Такой находке были предпосылки. Во-первых, стриатум отвечает за реакции к добыванию пищи, связанные отчасти и с «дегустацией» новых, незнакомых продуктов, а в дикой природе — плодов и корешков. Во-вторых, эта же подкорковая структура связана с формированием условных рефлексов — основы нашего поведения. И то и другое подтверждается не пока ещё спорной фМРТ, а вековым опытом неврологов, отмечавшим соответствующие нарушения при повреждении полосатого тела.
В-третьих, эта подкорковая структура обладает огромным потенциалом. Например, у птиц, способных и к своеобразному использованию инструментов, и к быстрому формированию условных рефлексов, полосатые тела по функции аналогичны нашей коре больших полушарий мозга.
Это позволило учёным предположить распространённость такого поведения не только у приматов или млекопитающих. Судя по всему, такое же «шило» есть и у птиц, и как минимум у части рептилий. И в прошлом, и до сих пор обеспечиваемая стриатумом «жажда нового» помогает животным захватывать новые территории, меняя основные источники пищи или даже место жительства.
Неврологический феномен уже нашёл своеобразное практическое применение и в мире людей.
Именно его наличием учёные объясняют успешность ребрендинга старых товаров и неплохие показатели продажи новых.
Как образно отметила невролог, «это повышает опасность продажи старого вина с новой этикеткой».
Тот же механизм, по мнению соавтора опубликованной в журнале Neuron работы Натаниэля До, лежит в основе весьма пагубных привычек — жажды игры и наркомании, «вознаграждаемых» внутренней системой поощрения.
Пока исследования ограничились 15 добровольцами, и учёным не удалось найти разницы в работе мозга мужчин и женщин. Возможно, дальнейшие эксперименты покажут, меняется ли подобное поведение с возрастом и есть ли разница между спокойными англичанами и другими, более суетными народами.
Цивилизация
