Цивилизация
Анализ граффити, обнаруженного в восстановленной недавно церкви Успения на Волотовом поле, показал, что в строительстве храма принимал участие византийский мореплаватель. Кирпич с граффити нашел 19 июля 2002 года реставратор Александр Федоренко
Эксперты оценили находку как «действительно сенсационную».
На кирпиче прочерчены силуэт парусно-весельного корабля, три мужские фигуры, а также три буквы. Рисунок прочертили по сырой глине кирпича, и затем обожженный кирпич заложили в храм. Таким образом, адресатом послания являлся исключительно Всевышний, глазам которого открыто все.
Санкт-Петербургский историк, ведущий научный сотрудник Института истории материальной культуры, доктор исторических наук Александр Мусин сообщил РИА «Новости» свое видение смысла найденного граффити. Он произвел сравнительный анализ обнаруженного в Великом Новгороде граффити с античными и средневековыми изображениями кораблей, которые ранее были найдены в храмах в странах средиземноморского региона, от Испании до Кавказа, а также с западноевропейскими рисунками, найденными в странах Балтийского, Баренцева, Белого и Северного морей.
Главным образом эти рисунки являлись своего рода молитвами о спасении.
Моряки оставляли их на стенах святилищ либо перед выходом в море, либо после возвращения из похода как символ надежды на благополучный исход их путешествий или как знак благодарности за избавление от бедствий.
По мнению исследователя, этот не имеющий параллелей в Древней Руси рисунок выполнил выходец из региона, для которого была характерна эта античная культурная традиция. «Попав в Великий Новгород водным путем и избежав погибели, автор или авторы рисунка совершили приношение по обету так, как они были приучены у себя на родине», — считает ученый.
Как предполагает автор, три буквы граффити — это первые буквы слова «Иоаннес», имени моряка. Таким образом, Мусин считает: можно считать доказанным, что в строительстве храма принимали участие греческие мастера, приплывшие в Новгород морем.
Надо отметить, что сюжет мореплавания является традиционным для Новгорода. Так, один из самых почитаемых в городе святых, Антоний Римлянин (вполне реальный исторический персонаж, от которого даже сохранились автографы), по легенде, прибыл в Новгород из Рима по морю на камне.
Граффити на стенах храмов и берестяные грамоты — это бесценный источник знаний о быте наших предков, сведения о котором не попали на страницы летописей и церковных сочинений.
Среди таких текстов встречаются действительно уникальные записи. Так, среди граффити на стенах Софийского собора можно встретить и запись о смерти Ярослава Мудрого (она позволила уточнить дату смерти князя), и автограф былинного Ставра Годиновича, и упражнения в азбуке, и рисунки. Чаще всего надписи делались для того, чтобы отметиться в святом месте, и, как правило, начинались текстом «Господи, помилуй раба своего…». А заказчик церкви Спаса на Берестове киевский князь Всеволод простодушно написал у входа в храм: «Всеволожа». То есть «мое».
Берестяные же грамоты однажды были очень удачно названы берестяными SMS-ками.
Распространенность бытовых записок говорит о широкой грамотности людей в те времена. С берестяных полосок до нас дошла живая речь, не связанная шаблонами церковных или летописных текстов. Тут и деловые расчеты, и любовные послания, и судебные иски, и разведдонесения.
Берестяные грамоты позволили даже установить, что в Великом Новгороде говорили на особом, древненовгородском диалекте, и сделать смелые выводы об особом происхождении славянского племени, основавшего Новгород.
При этом интересно, что культура граффити напрямую связана с берестяными грамотами. Как только в употребление вошла бумага, исчезли граффити. Дело в том, что у новгородца на поясе всегда висело писало, которым процарапывались надписи на бересте. Как только писала вышли из употребления, стало нечем и ковырять фрески в храмах.