Цивилизация
Президентская мера пресечения
Суд в Кишиневе на 30 суток поместил под домашний арест бывшего президента Молдавии Игоря Додона. Его задержали 24 мая, в этот же день в его доме антикоррупционная прокуратура и сотрудники Службы информации и безопасности провели обыски.
Защита, считающая, что дело экс-президента носит политический характер, намерена обжаловать решение суда.
«Мы считаем его незаконным и безосновательным, как и само уголовное дело. Оно имеет политический характер, это исходит из публичных постов президента Республики Молдова, министра юстиции и других представителей нынешней власти. После вынесения решения мы не успели с ним переговорить. В любом случае будем опротестовывать.
Если судебная инстанция не побоится нынешней власти и будет опираться только на законные акты, то наше требование должно быть удовлетворено», — сказал «Газете.Ru» адвокат политика Максим Лебединский.
Он пояснил, что решение суда предполагает не только запрет Додону покидать территорию своего дома, но также и общаться с третьими лицами, которые связаны с делом. При этом о запрете пользоваться интернетом в решении суда не сказано.
«Мы ожидаем, что международное сообщество даст определенную реакцию, потому что, безусловно, это политическое дело. И мы не можем говорить о том, что Молдова идет по пути демократии, пока власть преследует своих оппонентов», — заключил адвокат.
Сам Додон после объявления решения суда также отметил, что дело против него является сфабрикованным, и заверил в своей невиновности.
«Странно и низко слышать, что меня обвиняют в предательстве родины, хотя сейчас все госучреждения наводнили иностранные советники. Низко слышать то, что я предал родину, от тех, кто зовет сюда Североатлантический альянс», — сказал экс-президент в зале суда.
Почему домашний арест?
Основанием для уголовного производства стали видеозаписи состоявшейся в июне 2019 года встречи Додона с тогдашним лидером молдавских демократов, одним из богатейших бизнесменов страны Владимиром Плахотнюком. На кадрах Плахотнюк передает Додону большой черный пакет. Из разговора следует, что внутри могут находиться деньги, предназначенные для финансирования Партии социалистов, которую в то время возглавлял Додон.
Однако, как напоминает в разговоре с «Газетой.Ru» молдавский политолог и социолог Борис Шаповалов, эта запись уже давно разбиралась, было возбуждено уголовное дело, которое потом было закрыто.
«Поэтому и домашний арест, а не заключение — потому что никто ничего не нашел, ничего там нет», — пояснил логику суда эксперт.
По словам Шаповалова, «дело шито белыми нитками».
«Говорить, что Додон вор, коррупционер, а тем более изменник родины — это вверх цинизма. Все прекрасно понимают, что это политическая расправа. Все видят массовые протесты, которые проходят уже два дня — конечно же, люди возмущены, даже многие оппоненты правого толка если не критикуют, то хотя бы просто молчат. Потому что все понимают, что это заказное политическое дело, расправа, попытка устранить наиболее активного яркого оппозиционера», — сказал молдавский политолог.
Эксперт Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Брутер предположил, что Додона изначально никто не планировал «закрывать» в СИЗО.
«Я думаю, что его с самого начала не планировали закрывать — это была игра. На самом деле крайние меры еще не пришли. Придут ли они — будет зависеть от того, что будет делать Россия; от того, что будет на Украине; от того, как быстро будет падать рейтинг молдавской власти. Потому что в конечном итоге на закрытие Додона повлияли именно падение рейтинга власти и большое количество людей, вышедших на улицы 9 мая, и ситуация в Приднестровье», — отметил эксперт.
Почему преследуют Додона
Борис Шаповалов считает, что в процессе по делу Додона власти Молдавии преследуют несколько целей.
«С одной стороны, созданием такого политического шоу пытаются отвлечь внимание народа от полного провала своего правления восьмимесячного», — сказал политолог.
С этим согласен и Владимир Брутер, обративший внимание, что параллельно вице-премьер Андрей Спыну заявил о необходимости заключить новый контракт с «Газпромом».
«Это заявление говорит о том, что в Молдавии очень встревожены необходимостью повышать цены и понимают, что это приведет к частичному даже не то что обвалу поддержки, а к тому, что власть не сможет в дальнейшем набирать рейтинг.
Слишком плоха ситуация для того, чтобы что-то сказать. Они уже все сказали, поэтому им и понадобилось закрывать Додона», — пояснил Брутер.
Вторая причина преследования экс-президента связана с внешними обстоятельствами
«Есть мнение, что таким образом расчищают, запугивают оппозицию в преддверии каких-то других событий, связанных с тем, что происходит на Украине. Все равно военные действия будут приближаться к границам Республики Молдова, и тут много вопросов — есть Приднестровье, есть румынские интересы. Таким образом, это, скорее всего, попытка взять всю эту ситуацию под какой-то контроль», — предположил Борис Шаповалов.
Владимир Брутер также считает, что «внешнеполитическую ситуацию нельзя взять за скобки, поскольку она во многом и определяет сам факт преследования Додона».
«Все может быть. Зависит от ситуации. На сегодняшний момент ситуация меняется очень быстро, потому говорить о том, какой она будет, нельзя. Никто не ждал, что Попасную будут три месяца брать. Или наоборот, что Светлодарская дуга повалится за несколько дней. Все это во время военной операции непредсказуемо. Очевидно, что ситуация в Молдавии будет определяться степенью продвижения российского контингента к Днестру», — подчеркнул эксперт.
Что дальше?
Игорь Додон — не единственный оппозиционер, в отношении которого власти завели судебные разбирательства. В этот же день парламент снял депутатскую неприкосновенность с заместителя председателя партии «Шор» Марины Таубер — в пятницу ее вызывают в прокуратуру по обвинению в отмывании денег.
Молдавский политолог Шаповалов уверен, что сейчас наблюдается только первый этап давления на молдавскую оппозицию.
«Правящее большинство пытается расшатать оппозицию, пытается вбить клинья между разными политическими партиями, и это не первое и не второе уголовное дело.
Я уверен, что будут открыты на каких-то ближайших соратников Игоря Додона. Эти репрессии продолжатся», — сказал эксперт.
При этом, как указал Владимир Брутер, сам факт преследования оппозиции не сильно влияет на уровень поддержки правящей партии и президента Майи Санду.
«Молдавский электорат расколот, колеблющимися являются от силы 10-15% избирателей. Поэтому провал в рейтингах нынешней правящей партии скорее определен общей экономической ситуацией и полным отсутствием дублера на этом фланге. Когда коллективный Вашингтон двигал Санду в президенты, он вынужден был обнулить весь правый фланг, чтобы там не было конкурентов. Фактически Санду осталась одна, и ее провал не компенсируется ростом чьей-то популярности на правом фланге, потому что там нет готовых к этому структур — их надо только создавать. Поэтому и ситуация опасна.
Они будут поддерживать Санду до упора, потому что не видят ей никакой альтернативы. Они не знают, кого им можно привести к власти, если Санду будет падать.
Рейтинг же Санду будет падать до определенного момента, но не больше, потому что твердое ядро прозападных настроений в Молдове достаточно велико, и оно не уйдет к условно говоря пророссийским или центристским партиям. Рейтинг падает из-за экономической ситуации, но падать бесконечно он не будет», — отметил эксперт.
Борис Шаповалов уверен, что давление на оппозицию обернется для властей боком. «Это только объединит людей. Образно говоря, партия Майи Санду на свою голову создает молдавского Нельсона Манделу. Это только повышает на сегодняшний момент рейтинг и авторитет Игоря Додона, который справедливо критикует действующую власть», — сказал он.
Иной точки зрения придерживается Владимир Брутер, указывающий, что в данном случае власть может не бояться общественной реакции.
«Опасных для власти протестов вообще не существует. Когда власти могут игнорировать протест как таковой и избирательно применять силу против тех действий со стороны протестующих, которые ей кажутся избыточными, ей ничего не угрожает. На самом деле, ей для того, чтобы протесты угрожали власти, нужна определенная технология. Нужно, чтобы власть боялась применять силу. Очевидно, что нынешняя власть бояться этого не будет», — резюмировал он.