Цивилизация
«По каждому вопросу буду искать союзников»
Газета.Ru: Какие у вас первые впечатления спустя пять лет после возвращения в Думу?
Оксана Дмитриева: Первое — Дума очень сильно обновилась. Даже по сравнению с прошлым созывом, она обновилась на 50%. Знакомых мне лиц — не больше 20%.
В прошлых созывах было много людей публичных и известных. Сейчас их намного меньше, например, Дмитрий Певцов и Николай Бурляев. Звезд, по-моему, стало меньше. Это, наверное, тенденция, что политики сейчас — преимущественно неизвестные широкой публике люди.
— Вы остались единственным депутатом вне фракций. Но ведь вы и раньше в карьере вы уже были независимым депутатом, то есть это не в новинку? Вы даже писали в Facebook, что у вас нет своего кабинета в Думе…
— Да, большую часть своего пребывания в Государственной думе я была независимым депутатом.
А кабинет, конечно, будет. Это временное положение. Обычно у фракций сразу есть какое-то место, где депутаты могут расположиться пока кабинеты не выделены. Меня же в первый день Олег Смолин (депутат от КПРФ. — «Газета.Ru») приютил, потом Елена Драпеко (депутат от «Справедливой России — За правду»).
— Видите ли вы потенциальных союзников в нынешней Думе, может быть, это «Новые люди»?
— Как уже показали первые дни, работать, думаю, будет очень тяжело. Без поддержки фракции не получить слово на пленарном заседании. Поэтому союзников придется искать по отдельным вопросам, из разных фракций.
Например, прямо перед встречей с президентом 12 октября уже в Кремлевском зале, мы переговорили с депутатами по поводу одной проблемы в пенсионном законодательстве. Сейчас не суммируются северный стаж военный и северный стаж гражданский. Это давняя проблема, и мы обменялись мнениями с Валентиной Пивненко — депутатом от «Единой России», которая возглавляла долгое время комитет по делам Севера.
Так что ситуационные союзы возможны, и они могут быть самые разнообразные. Но вот подчиняться солидарному голосованию фракции, голосовать не так, как ты считаешь возможным… Я не могу подчиняться той партии, с которой я на выборы не шла.
— Те же «Новые люди» отказываются себя называть оппозицией. А вы готовы сказать, что вы оппозиционный депутат?
— Да, я представитель оппозиции, по большинству вопросов я не согласна с партией большинства, то есть, с «Единой Россией». Однако если я буду согласна с каким-то предложением, законом или с кандидатурой члена правительства, то это не значит, что я буду специально голосовать против только потому, что я оппозиция.
Принципиальны расхождения по пенсионной реформе. При этом я считаю, что думская оппозиция очень вяло ей противостояла и не доказывала цифрами и фактами, насколько она губительна.
По вопросам демократических ценностей, свободы слова, я тоже не согласна с рядом законов, буду голосовать как считаю нужным.
«После 2007 года я честных выборов в Петербурге не видела»
— Как вам кажется, почему в этом году вы смогли победить? Ведь в 2016 году по вашему избирательному округу вы не прошли, а саму кампанию в вашем округе оценивали, как грязную.
— Я думаю, что и в 2016 году, и в этот раз люди голосовали за меня одинаково. Но сейчас, думаю, меньше отнимали голосов. В Колпинском районе, который составляет треть моего округа, были КОИБы, и там выборы были честные.
— Глава ЦИК Элла Памфилова тоже говорит, что одни из самых «грязных» выборов проходят в Санкт-Петербурге. Почему, так сложилось на ваш взгляд?
— Корни уходят в 2011 год. В 2007 году хотя были административный ресурс и черные технологии, но подсчет голосов был честный.
А в 2011 году была вакханалия — переписывали протоколы повсеместно. В 2014 году были выборы губернатора Геннадия Полтавченко, куда меня не допустили, хотя тогда я практически собрала муниципальный фильтр. Одновременно проходили муниципальные выборы, где кандидатов просто не регистрировали, а после было масштабное досрочное голосование, которое опрокинуло волеизъявление в день голосования.
Но апогей фальсификаций был в 2016 году, когда уже никто не заморачивался переписыванием протоколов. Голоса просто не считали.
За эти 10 лет традиция фальсификаций в Петербурге сложилась и забетонировалась. Чтобы ее искоренить, нужны титанические усилия.
Повсеместный переход на КОИБы позволил бы поставить самые существенные преграды на пути фальсификаций при подсчете голосов. Не электронного голосования, а именно КОИБы. Мне не понятно, почему при таком стремлении к цифровизации, у нас КОИБы, например, в Петербурге установлены менее чем на 10% УИКах.
— А если говорить о результатах по федеральным спискам вашей «Партии роста». Почему так мало, — предпоследнее место, 0,52% — это провал?
— Да, это, конечно, поражение. Мы не только получили 0,52% на федеральном уровне, но мы ни в одном субъекте не преодолели 5% барьер. Теперь у «Партии роста» нет ни одного законодательного собрания, где была бы сформирована фракция.
И наша партия потеряла право выдвигать список депутатов в Государственную думу без сбора подписей, для этого необходимо преодолеть пятипроцентный барьер в голосовании по партийным спискам хотя бы в одном из регионов.
— В 2016 году вы создавали свою партию «Партия профессионалов», а что потом с ней стало?
— А потом мы как раз объединились с «Партией роста». У нас было несколько попыток создать свою партию, после того, как мы вышли из «Справедливой России». Самостоятельно это у нашей команды не получилось. А потом мы вместе с Борисом Титовым объединились и стали преобразовывать «Правое дело» в «Партию роста».
— А сейчас со «Справедливой Россией» вы в плохих отношениях?
— «Справедливая Россия» сделала все, чтобы создать мне трудности на выборах по одномандатному округу в Петербурге… Она выдвинула человека с небольшими шансами на избрание, но с большими деньгами (Руслан Гайсин. — «Газета.Ru»), который направил все свои ресурсы против меня.
— Вы в 1990-е были министром в правительстве Сергея Кириенко. У вас сохранились личные отношения с ним?
— Наше правительство было очень недолгим, всего несколько месяцев, недостаточное время для установления многосторонних контактов. Потом он занимался вопросами «Росатома», которые от меня достаточно далеки. И долгое время у нас не было предмета для сотрудничества.
«Буду лоббировать возвращение прежнего пенсионного возраста»
— Какие конкретные задачи ставите перед собой в Думе?
Во-первых, все, что касается пенсионного законодательства. Я буду лоббировать возвращение прежнего пенсионного возраста. Второй важный вопрос — индексация пенсий работающим пенсионерам.
Старшее поколение становится все более уязвимой категорий. Президент сказал, что наш главный враг — низкие доходы. Но ведь у нас весь слой пенсионеров, если не за чертой бедности, то на этой черте или чуть-чуть выше.
И любые изменения — повышение тарифов на коммунальные услуги, необоснованный рост цен на продовольственные товары — тут же выводит большие массы населения, особенно пенсионеров, за черту бедности. Хотя формально люди получают пенсию выше прожиточного минимума пенсионера, но только формально: разница между их доходом и чертой бедности составляет 3-6 тыс. руб.
— Хорошо, с пенсиями понятно, что еще?
— Второе большое направление — это бюджет. Я продолжу давать свои рекомендации по макроэкономической политике, по финансовой политике, я вошла в соответствующий комитет. Одна из главных задач по бюджету — лоббирование интересов Петербурга и привлечение денег федерального бюджета и ФНБ на его развитие.
Следующая группа вопросов — градостроительство, жилищное строительство, ЖКХ.
— В свое время, насколько я понимаю, вы были одним из инициаторов масштабной проверки против Анатолия Чубайса и «Роснано». Есть ли какое-то ведомство, которое бы вы хотели проверить сейчас аналогично?
— Тогда не только я инициировала, был запрос и от коммунистов. Но я потом требовала, чтобы результат этой проверки был доведен до логического конца, что, к сожалению, сделано не было. Хотя проверка Счетной палаты была проведена очень хорошо и качественно.
А сейчас я хотела бы обратить внимание на все, что связано с формированием Фонда национального благосостояния, политикой заимствований и государственного долга.
— К слову, по поводу средств Фонда национального благосостояния, вы за кого в споре, нужно ли тратить деньги из «кубышки»?
— Его не нужно накапливать, он вырос за пандемию на 7 трлн руб. Нефтегазовые доходы надо направлять в бюджет, ими имеет смысл покрывать дефицит бюджета, если он возникает, направлять на инвестиции и другие бюджетные расходы. Использовать эти деньги для регулирования курса рубля, то есть решать вопросы Центрального банка бюджетными деньгами, — неправильно.
— Путин недавно заявил, что Россия преодолела коронакризис. По вашей оценке, это так?
— Экономически — да, экономика восстанавливается. Поскольку у кризиса не было глубинных экономических причин, то экономика восстанавливается достаточно быстро.
Что касается пандемии COVID-19, то, нет, идет рост и заболеваемости и летальных исходов. Здесь, конечно, что-то нужно делать с общественным сознанием. Потому что недопустимо, что у нас есть достаточное количество вакцины, а людей привилось около 40%.
— И какими методами можно переубедить?
— Если смертельные случаи среди друзей и знакомых не убеждают, то надо вводить обязательную вакцинацию.
Для некоторых профессий в качестве условия найма на работу. У нас существует опыт требования обязательных прививок для определенных видов деятельности, например, в общественном питании.
«Я сторонник демократических норм, свободы слова»
— Но при этом в сфере гражданских свобод вы против условного «закручивания гаек»?
— Я против вмешательства внешних сил при разрешении внутренних политических конфликтов. Но при этом да, я сторонник демократических норм, свободы слова.
— Понятие «иноагенты» попадают в какую из этих областей?
— Не совсем понятно, что достигается термином «иноагент». Организация или СМИ продолжает функционировать в стране при этом у нее на лбу написано, что она иностранный агент. Как это влияет на тех, кто получает информацию или пользуется услугами организации, например, заказывает опросы? Если есть свидетельства вмешательства в выборы при получении финансирование из-за рубежа, то такая деятельность должна быть запрещена.
Во всех остальных случаях было бы правильно просто раскрыть информацию о собственниках и источниках финансирования всех СМИ, не только иностранных собственниках. Это было бы полезно для понимания редакционной политики.
А еще есть термин «нежелательная организации», где еще запутаннее. Если деятельность организации признана наносящий вред безопасности государства или экстремистской, то деятельность такой организации должна быть запрещена. А «нежелательная организация» — какой-то непонятный переходный статус от иностранного агента до запрещенной организации.
— И кто должен определять, вредна или не вредна организация?
— Закон. Экстремистская деятельность определена законом. Также должны быть четкие критерии, что считается деятельностью, наносящей вред безопасности государства. И отдельно должно быть четко определено, что считать иностранным вмешательством в политический процесс.
— Владимир Путин также говорил на встрече с депутатами, что политическая система страны развивается, в том числе и потому что фракций в Думе стало больше. Вы согласны с этим?
— Вы знаете, наша политическая система идет по кругу. То, что больше партий представлено — это, конечно, индикатор. Но, с другой стороны, у нас в первой Думе было шесть фракций и три депутатские группы, объединяющие одномандатников с правами фракций. Но возвращение одномандатных округов, несмотря на все проблемы, все-таки позитивное явление.