Цивилизация
В Алжире с февраля этого года на фоне годовщины начала так называемой «революции улыбок» возобновились антиправительственные демонстрации. Представители оппозиционного движения «Хирак» вновь требуют отставки уже новоизбранного президента Абдельмаджида Теббуна и также выступают против теневого влияния на внутриполитическую ситуации в стране вооруженных сил Алжира.
Тем не менее количество протестующих значительно сократилось на фоне сообщений о появлении в рядах митингующих представителей движения «Рашад», связанного с запрещенной в Алжире радикальной исламистской партией «Исламский фронт спасения».
Членов движения сложно идентифицировать и выделить среди тысяч протестующих, так как они не афишируют своего присутствия, а их лидеры находятся в Европе. Однако на своем официальном сайте «Рашад» открыто заявляет, что участвует в акциях «Хирака» с момента его создания в начале 2019 года, а также «искореняет все формы экстремизма и выступает за ненасилие».
Появление радикалов в рядах протестующих поддерживают далеко не все.
«Становится все более очевидным, что исламисты пытаются захватить власть через «Рашад».
Я боролся с исламистами, когда учился в университете в 1980-х, а политически — в 1990-х. Сегодня я не хочу служить ступенькой, чтобы помочь им достичь власти», — заявил в интервью AP Асен Хазнаджи, деятель профсоюзного движения, принявший участие в более чем 30 акциях «Хирака».
Он добавил, что больше не будет участвовать в протестах, так как они «достигли своего предела».
По мнению востоковеда-арабиста, старшего преподавателя НИУ ВШЭ Андрея Чупрыгина, исламизация протеста в Алжире — это факт.
«Это не новое явление для всей Северной Африки, оно началось еще с Арабской весны 2011 года и победы на выборах в Тунисе исламистской «Партии возрождения», связанной с «Братьями-мусульманами (организация, запрещена в РФ). Алжир не исключение, и во время всего политического кризиса 2019 года исламистские организации играли заметную роль», — отметил эксперт.
«Сегодня, очевидно, исламисты осуществляют «второй подход к снаряду» в Северной Африке.
Так, в Ливии временное Правительство национального единства возглавил Абдель Хамид ад-Дбейба, близкий к «Братьям-мусульманам» (организация запрещена в России). Отсюда и тесные отношения с Турцией, где у власти также находится исламистская партия и чье влияние в регионе усиливается. Мы наблюдаем подъем исламистского фактора, который нужно учитывать», — добавил Чупрыгин.
Непримиримое государство
Президент и действующий министр обороны Алжира Теббун, называющий себя «защитником благословенного Хирака», подверг критике представителей «Рашада».
«Они сеют сомнения, ложь и слухи», — заявил глава государства в интервью армейскому изданю El Djeich. Ранее Теббун назвал участников движения «летучими мышами, предпочитающими скрытность и темноту».
Власти предпринимают попытки арестовать членов «Рашада», обвиняя их в заговоре с целью дестабилизации ситуации в стране.
Выступая на заседании Высшего совета безопасности Алжира в начале апреля, Теббун продолжил давление на «Рашад», назвав его «незаконным движением, близким к террористам и занимающимся подрывной деятельностью».
Президент также осудил «сепаратистские круги», стремящиеся к независимости провинций Алжира, где проживает народность берберов. Теббун потребовал «немедленного и неукоснительного применения закона», чтобы положить конец такой деятельности.
«Государство будет непримиримо», — добавил глава страны.
«Рашад» — это наследники «Исламского фронта спасения», который, я бы сказал, был не просто радикальной, а экстремистской организация, являвшейся одним из главных участников кровопролитной гражданской войны»,
— отметил в беседе с «Газетой.Ru» исламовед, руководитель научных исследований института «Диалог цивилизаций», Алексей Малашенко.
«Усиление роли «Рашада» может свидетельствовать о сохранении исламского протестного потенциала, и он может себя проявить, если не будет быстрого улучшения в экономике страны, которого ждали от новой власти», — считает эксперт.
Лидеры в изгнании
Власти пытаются арестовать членов «Рашада», чтобы раскрыть то, что, по их утверждениям, является заговором с целью дестабилизации страны.
Один из предполагаемых основателей группы — Мохамед Ларби Зитоут, бывший дипломат, проживающий в Лондоне. В марте Алжир выдал международный ордер на его арест за предполагаемые нарушения общественного порядка и государственной безопасности.
Еще один предполагаемый лидер движения — Ахмед Мансури, бывший член «Исламского фронта спасения», арестованный за присоединение к террористической группе в 1990-х, а затем освобожденный — был повторно арестован в феврале текушего года за его якобы центральную роль в заговоре, включая финансирование «секретной деятельности» «Рашада», сообщало алжирское информационное агентство APS.
Двое других неназванных предполагаемых лидеров движения находятся в Женеве и Лондоне. Они также были членами «Исламского фронта спасения».
Исламистская партия стремительно набирала популярность в начале 90-х годов. Став главным фаворитом на победу в национальных выборах в 1991 году «ИФС» была объявлена вне закона военными, захватившими власть в Алжире. В дальнейшем восстание экстремистов переросло в полномасштабную гражданскую войну, унесшую более 200 тысяч жизней.
Тем не менее жители страны расходятся в оценках влияния исламистов на протестное движение.
«Значение, придаваемое движению «Рашад», направлено на то, чтобы вызвать разлад внутри «Хирака», — пишет алжирский политолог Мохамед Хеннад в газете El Watan.
Многие, наоборот, сомневаются стоит ли им участвовать в ближайших акциях протеста.
«Появились сомнения», — написал в своем блоге на странице онлайн-радиостанции Radio M журналист и активист движения «Хирак» Ихсейн Эль Кади.
«Демоны 90-х снова пробуждаются», — добавил журналист.
Опрошенные «Газетой.Ru» эксперты сходятся во мнении, что пока сложно предположить, как будут развиваться события, однако существует риск эскалации конфликта.
«Исламизация не означает радикализацию по определению. Поэтому исламизация протестов не подразумевает, что они выльются в силовое противостояние. Например, в Иордании «Братья-мусульмане» являются частью политической жизни страны и представлены в парламенте. Чего, конечно, нельзя сказать о Египте, где они исторически прибегали к насильственным методам борьбы с властью. Поэтому я бы не стал однозначно говорить о будущем протестного движения», — полагает Чупрыгин.
«Если не будет предпринято никаких решительных мер по повышению уровня жизни и по ограничению радикальности протеста, то там могут быть неприятности. Тем более алжирское общество склонно к достаточно радикальным действиям. Но это совершенно необязательно, что так оно и будет, так как последнее время к Алжиру относились, как к спокойной территории. Но это относительное спокойствие», — отметил Малашенко.
