Цивилизация
«Евросовет с заинтересованностью ожидает следующий саммит «Восточного партнерства», который должен обсудить результаты, достигнутые после предыдущей встречи в верхах в 2017 году, утвердить долгосрочные политические цели, наметить путь для дальнейшего усиления и расширения сотрудничества», — говорится в опубликованном в понедельник заявлении Евросовета.
Это заявление является ориентиром для формирования предстоящего саммита «Восточного партнерства», который должен пройти в середине июня.
В ЕС рассчитывают, что по итогам саммита «будет получен мандат на подготовительные работы» для определения «следующего поколения задач» на период после 2020 года.
При этом общий вектор политики в ЕС, по сути уже определили. В документе отмечается, что участие в «Восточном партнерстве» не является дорогой к вступлению в ЕС, как это часто воспринимают на Украине и в Грузии. «Восточное партнерство» — лишь инструмент политической и экономической интеграции Евросоюза со странами бывшего СССР.
11 неоднозначных лет
Таким образом, был подведен итог 11-летней работы программы. За эти годы существования программы три государства — Грузия, Молдавия и Украина — подписали соглашения об ассоциации с ЕС и получили возможность безвизового въезда в страны Европейского союза.
Правда, в отношении Грузии и Украины не все так гладко, учитывая, что граждане этих стран часто используют туристические визы в рабочих целях, в ЕС даже время от времени грозятся отменить режим безвизовых поездок.
В декабре 2018 года в опубликованном Еврокомиссией ежегодном отчете по выполнению соглашений о безвизовом режиме со странами Западных Балкан и программы «Восточного партнерства» говорилось о нарушениях соглашения со стороны Украины. Представители Еврокомиссии отмечали, что украинским властям еще предстоит выполнить требуемые критерии для либерализации визового режима. Аналогичная критика звучала и в адрес Грузии.
Не слишком удачным оказалось и сотрудничество «Восточного партнерства» с Молдавией. Ожидания от работы с этой страной оказались завышенными. Несмотря на декларируемую приверженность демократии, страна долгое время де-факто оставалась под контролем олигарха Владимира Плахотнюка. Эту ситуацию удалось исправить только в прошлом году, а ключевую роль в этом сыграли симпатизирующие России президент Игорь Додон и Социалистическая партия.
Одной из главных проблем «Восточного партнерства» стало то, что организация до сих пор не получила масштабного финансового обеспечения. Правда, в ЕС пытаются выполнить работу над ошибками — в рамках партнерства уже давно обсуждается вопрос помощи Евросоюза в модернизации дорожной инфраструктуры стран членов-программы.
Отличительной особенностью «Восточного партнерства» долгое время было использование площадки для критики России.
Особенно отчетливо это было видно после 2014 года, когда президентом Украины стал Петр Порошенко. В Москве всегда сохраняли достаточно настороженное отношение к «Восточному партнерству», считая, что его главная цель — разрыв связей между Россией и странами постсоветского пространства.
Польский проект
Определенная логика в этом была: инициатором проекта был жестко настроенный по отношению к России тогдашний глава МИД Польши Радослав Сикорский. Польша активно защищает достижения «Восточного партнерства».
Например, прошлым летом «главный поляк Евросоюза», бывший польский премьер-министр и экс-глава Евросовета Дональд Туск вступил в заочную дискуссию с президентом России Владимиром Путиным: по его словам, распад СССР стал не «крупнейшей геополитической катастрофой XX века», а «благом для грузин, поляков, украинцев и всей Центральной и Восточной Европы».
Эти слова отражают концепцию восточной политики Польши, которая ощущает себя последним форпостом Европы, призванным нести свет западной цивилизации на дикий Восток.
Речь идет о концепции Междуморья — возглавляемой Польшей федерации, в которую должны были войти Украина, Молдавия, Белоруссия и страны Балтики. Эту идею продвигал еще «отец польской нации» Юзеф Пилсудский, но даже после Второй мировой войны она продолжала жить.
Польский эмигрант Юлиуш Мирошевский в 1974 году опубликовал ставшую классикой местной политической мысли статью «Польский комплекс России и территория УЛБ», в которой писал: «Умерли ли в нас империалистические тенденции, является ли исторический русский «польский комплекс» безосновательным? Не думаю. Много ныне живущих поляков мечтает не только о польском Львове и Вильнюсе, а даже о польском Минске и Киеве. Многие считают идеалом независимую Польшу в федерации с Литвой, Украиной и Беларусью, иными словами, альтернативой русскому империализму может быть только польский империализм, и всегда было так».
Именно Польша стала главным лоббистом евроинтеграции Украины, Молдавии, Грузии и других стран постсоветского пространства. В отличие от Турции, которая проводила аналогичную политику на руинах бывшего СССР в Закавказье и Средней Азии, у Польши было существенное преимущество — реальное членство в Евросоюзе.
Примечательно, что на заре формата поляки пытались подключить к нему и Калининградскую область, но Москва эту инициативу предсказуемо не одобрила.
Москва особенно неоднозначно относится к инициативе «Восточное партнерство» в отношении Украины. Глава МИД России Сергей Лавров призывал Запад не ставить Украину перед выбором «или-или».
«Мы очень хотим добрососедства с Украиной и хотим, чтобы наши западные коллеги, которые выстраивают целый ряд своих программ, включая «Восточное партнерство», не ставили наших соседей, включая Украину и любые другие страны, перед выбором «или-или», — заявил глава российского внешнеполитического ведомства летом 2017 года.
Работа над ошибками
Однако справедливости ради необходимо отметить, что по мнению некоторых экспертов Москва и сама часто оказывала давление на соседние государства с целью сделать «правильный выбор».
Ситуация изменилась, когда Кремль вполне благосклонно отнесся к тому, что один из членов «Восточного пространства» — Армения — подписал в 2017 году соглашение об углубленном партнерстве с ЕС. Источники «Газеты.Ru», близкие к внешнеполитическим кругам, называли такую реакцию «работой над ошибками».
При этом, заключив соглашение, Армения не подписала положения о зоне свободной торговли c ЕС.
Этот факт свидетельствует, что ЕС подбирает к каждой стране свои подходы, а не применяет один общий. Необходимость учитывать специфику отношений стран-участников партнерства с Россией и друг с другом привела к тому, что с каждой из них у ЕС выстроились отношения с сильной собственной спецификой. В связи с этим «говорить о странах «Восточного партнерства» именно как о единой группе можно только очень условно».
Особняком стоит одна из стран «Восточного партнерства» — Белоруссия, которая неоднократно подвергалась критике со стороны ЕС за нарушения прав человека, а само участие в программе ставилось некоторыми еврочиновниками под сомнение. Правда, в последнее время в ЕС проявляют больший интерес к Белоруссии. Ее лидера Александра Лукашенко перестали называть «последним диктатором Европы» и начали посылать ему более дружественные сигналы, а в 2018-м и 2019 году даже приглашали в Брюссель на саммит «Восточного партнерства».
Что дальше?
Хотя «Восточное партнерство» по сути польская инициатива, реализуется она все-таки под контролем Брюсселя, который предпочитает вести более аккуратную политику в отношении России. И это отсутствие солидарности, постоянное сдерживание очень злит Варшаву. Неудивительно, что Польша все чаще смотрит на США, которые не боятся ссориться с Россией при распространении своего влияния в Восточной Европе.
Нынешние решения Евросовета также бьют по польским амбициям в регионе.
Судя по всему, в Брюсселе побеждает позиция главных противников дальнейшего расширения объединения — Франции и Нидерландов.
Амстердам уже чинил препятствия Киеву в его ассоциации с ЕС. Нидерланды были последней страной Евросоюза, согласившейся ратифицировать текст соглашения с Украиной. Для того, чтобы все-таки пойти на соглашение, Нидерландам пришлось пройти через два общенациональных референдума.
Как отмечает издание DW, на нынешний расклад влияет позиция президента Франции Эммануэля Макрона, который с 2019 года держит курс на осторожное сближение с Россией. Париж выступает за избегание упоминания сотрудничества в вопросе безопасности в рамках «Восточного партнерства», очевидно не желая раздражать Москву. В итоге Совет ЕС не упомянул понятие «безопасность», говоря о построении вместе со странами «ВП» «общего пространства демократии, процветания и стабильности».
Кроме того, в Совете Европы в очередной раз напомнили, что программа «не направлена ни против кого». При этом Россия не упоминается вообще.
Главной проблемой нынешнего решения ЕС о будущем «Восточного партнерства» стало то, что в тексте соглашений об ассоциации с Украиной, Грузией и Молдавией, европейская перспектива этих стран упоминается.
В качестве компромисса Совет ЕС напомнил о декларации саммита «Восточного партнерства» в 2017 году, признавшей «европейские стремления и европейский выбор» Украины, Грузии и Молдавии.
Однако о сворачивании «Восточного партнерства» речи не идет. Вероятно, лишь риторика программы станет менее агрессивной. Однако поводов для сокращения экономического и политического взаимодействия у ЕС нет.
Здесь наглядно решение о выделении странам-участницам программы пакетов поддержки для борьбы с коронавирусом. Так, для Украины было предусмотрена помощь объемом €190 млн, а для Белоруссии — более €60 млн.
