Цивилизация
Завершающаяся неделя стала довольно насыщенной для России во внешнеполитическом плане: российская делегация вернулась в ПАСЕ, а президент Владимир Путин провел ряд встреч с лидерами зарубежных стран в рамках саммита G20 в Осаке.
Накануне «большой двадцатки» Путин дал интервью влиятельному британскому изданию Financial Times, в котором, среди прочего, выразил мнение, что либеральная идея «себя изжила». Эти слова, произнесенные в контексте обсуждения кризиса с беженцами, были, прежде всего, адресованы Европе.
«Наши западные партнеры признались, что некоторые ее элементы просто нереалистичны: мультикультурализм там и так далее. Вот когда началась проблема с миграцией, многие признали, что да, это, к сожалению, не работает, и надо бы вспомнить об интересах коренного населения»,
— констатировал Путин.
Европейская ода без России
В самой констатации этого факта ничего нового не было, ведь речь шла не о демократических ценностях как таковых, а о конкретной проблеме. Тем более, и канцлер Германии Ангела Меркель, чья страна приняла больше всего беженцев из стран Ближнего Востока, говорила нечто подобное еще в 2010 году. Речь в то время шла о мигрантах, уже живущих в Германии и не желающих интегрироваться в европейское общество.
«Наш подход состоял в мультикультурализме, в том, что мы будем жить рядом и ценить друг друга. Этот подход провалился, совершенно провалился», — признавала Меркель.
Когда журналисты попросили прокомментировать слова Путина главу Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера, тот предпочел отшутиться: «У меня джетлаг. Но это не стало достаточной причиной для того, чтобы я прочитал интервью [Путина]».
Политической дискуссии уходящий с поста Юнкер предпочел игру на рояле. Его заметили наигрывающим мелодию во время перерыва на саммите G20. Юнкер играл не что иное, как «Оду к радости», гимн ЕС на музыку Людвига ван Бетховена и стихи немецкого поэта Фридриха Шиллера. Последний, к слову, активно интересовался Россией и даже делал наброски к драме, герой которой — «самозванец» Дмитрий — приходит в Россию в составе чужеземного войска.
Вместо Юнкера в заочную полемику с Путиным вступил глава Европейского совета Дональд Туск. Выразив несогласие со словами Путина, он заявил, что устаревшими, по его мнению, являются авторитаризм и «культ личности», а Европа непоколебимо стоит на защите либеральных идей и ценностей.
Заочный диалог Путина и Туска выглядел символичным — представители двух славянских наций, они принадлежат к разному поколению политиков. Однако в 2010 году они вместе оказались на фото, которое обошло весь мир: Путин обнимает за плечи раздавленного горем Туска, прилетевшего в Россию после крушения самолета тогдашнего президента Леха Качиньского в апреле 2010 года. «Меня тогда потряс этот жест», — вспоминал в беседе с «Газетой.Ru» один из высокопоставленных польских чиновников, работавших в администрации Туска, тогда премьера Польши.
Сегодня об этом не принято вспоминать — времена изменились, отношения России и Европы резко ухудшились после референдума в Крыму и начала конфликта на востоке Украины. В самой Европе ситуация тоже весьма напряженная — в Польше бал правят умеренные националисты, более радикальные занимают места в парламенте ЕС,
а корабли с беженцами разворачивают прочь от европейских берегов.
Диалог, несмотря на разногласия
В росте «антилиберальных» настроений в Европе часть европейской политической элиты иногда пытается видеть «руку Москвы». Отношения России и ЕС, действительно, сильно изменились за последние несколько лет, однако РФ при этом не перестали считать частью Европы.
«Я считаю, что Россия, прежде всего, европейская страна»,
— говорит «Газете.Ru» один из высокопоставленных европейских собеседников. При этом о своих российских партнерах он говорит, что те якобы больше любят рассуждать о форме, а надо больше о содержании.
В Москве же считают, что подобные претензии можно предъявить и ЕС — продолжение политики санкций вряд ли принесет желаемые результаты. Недавно антироссийские санкции ЕС были вновь продлены до 2020 года, и вряд ли стоит ждать каких-то изменений в ближайшем будущем: «Сколько бы сюда ни приезжали европейские министры с приятным выражением лица, санкции останутся до тех пор, пока решение не будет найдено», — рассказывал «Газете.Ru» в недавнем интервью бывший глава МИД Швеции Карл Бильдт.
Разговор проходил в Москве, куда один из жестких критиков России прилетел для участия в конференции. Однако политик в то же время дал понять, что настроен на диалог. «Ключ к диалогу — это, конечно, конфликт на Украине и, если он может быть преодолен, а я считаю, что со временем это произойдет, мы окажемся в новой реальности не только в том, что касается санкций, но и в том, что касается других вопросов».
Действующие европейские лидеры также демонстрируют готовность к диалогу с Россией, несмотря на многие разногласия.
К контакту с Москвой активно призывает Берлин. У Германии и России есть немало схожих целей. Берлин, несмотря на разногласия по многим вопросам, активно участвует в российском газовом проекте «Северный поток — 2», поддерживает иранскую сделку, ведет переговоры по урегулированию ситуации на Украине. На кадрах перед встречей на G20 канцлер Ангела Меркель сверяла часы с Путиным, и хотя в данном случае речь шла лишь о синхронизации времени, выглядело это все вполне символично.
В свою очередь, во время встречи с Путиным на полях саммита «большой двадцатки» президент Франции Эмманюэль Макрон заявил о возможности построить новое партнерство с РФ. По его словам, необходима архитектура доверия и безопасности ЕС и России.
Эти планы выглядят весьма амбициозно, однако Париж недавно продемонстрировал на практике желание вновь видеть Москву в Совете Европы. Именно Франция активно способствовала возвращению России в Парламентскую ассамблею СЕ.
Правда, по мнению руководителя аналитического департамента «Минченко-консалтинг» Кирилла Петрова, заявления Макрона выглядят «ритуальными», так как разговоры об «архитектуре безопасности» велись еще много лет назад, но так и не стали реальностью. При этом эксперт констатирует, что Договор о ракетах средней и меньшей дальности, который определял безопасность в Европе, «разорван». В то же время он отмечает, что в словах французского президента есть «окно возможностей».
Москве и Брюсселю есть о чем говорить в вопросах безопасности. Возможность появления в Европе новых американских ракет пугает европейцев, и здесь многое зависит от консолидированной позиции стран ЕС.
Если позиция будет общей, России будет легче вести диалог с Вашингтоном на эту тему. Здесь важно показать европейцам, что Москва не заинтересована в новой гонке вооружений.
Все эти вопросы Москва будет обсуждать уже с новым руководством Европейского союза — Кирилл Петров считает, что надо подождать выборов нового главы Еврокомиссии и замены представителя ЕС по внешним делам.
Диалог Москвы с ЕС в целом и Францией и Германией как его главными локомотивами не исключает контактов с уходящей из единой Европы Великобританией, которая все равно остается европейской по духу и сути страной. Стоит отметить, что, хотя встреча уходящей с поста премьера Терезы Мэй и Путина не была полна надежд, стороны обсуждали не только «дело Скрипалей», но и проблемы, выходящие за рамки двусторонних отношений. «Состоялся достаточно детальный обмен мнениями по Сирии, Украине и Ирану», — отметил в беседе с журналистами пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков.
«Несмотря на глубочайший кризис в российско-британских отношениях, эти отношения носят значимый характер для обеих стран», — говорит «Газете.Ru» эксперт дискуссионного клуба «Валдай» Дмитрий Суслов, отмечая, что Великобритания остается одним из важнейших экономических и геополитических партнеров с учетом веса страны на мировой арене. Эти отношения, продолжает эксперт, «нуждаются в управлении», несмотря даже на острую конфронтацию в связи с делом Скрипалей.
Предстоящий выход Великобритании из ЕС по объективным причинам, говорит Суслов, станет «новым этапом российско-британских отношений» — в связи с тем, что могут быть обновлены многие двусторонние договоры, касающиеся торговых отношений. Российский президент, как считает Суслов, послал «четкий месседж», что пришло время «нормализовать отношения» и «пытаться выруливать на нормализацию, оставаясь в конфронтационной парадигме».
