Цивилизация
Тема расширения альянса занимала большое место в разговорах президентов России и США. В 1997 году Билл Клинтон вновь уверяет Бориса Ельцина, что ему не стоит тревожиться: «Я знаю твою позицию, Борис, и не требую от тебя принимать расширение НАТО, но я уверен, что отношения «НАТО-Россия» могут послужить интересам обеих стран, сделать Россию настоящим партнером НАТО».
В словах Клинтона была определенная доля правды — американский президент испытывал к Ельцину симпатию и видел в России партнера. Правда, учитывая тогдашнее состояние страны этот был партнер был слабый, с интересами которого часто можно было не считаться.
Одним из таких интересов было негативное отношение Москвы к расширению НАТО — политике, которую активно продвигала администрация Клинтона.
Ее архитектором в Белом доме стал тогдашний помощник президента США по национальной безопасности Энтони Лейк.
Еще в 1993 году в своей внешнеполитической речи «От сдерживания к вовлечению» Лейк изложил основные идеи новой стратегии НАТО. Организация должна престать быть блоком «холодной войны» и стать инструментом для вовлечения стран Восточной Европы в демократические институты Запада. Это, как считали в США, должно было придать НАТО новую роль в обеспечении европейской безопасности.
Польша, Венгрия и Чехия стали первыми государствами бывшего Варшавского договора, которые получили приглашение стать членами блока НАТО. Этот выбор был не случайным — все три государства были наиболее экономически развитыми странами соцблока к тому же обладавшими хорошо оснащенной армией.
Вести свои армии в новый альянс пришлось командирам, на кителях которых еще были советские награды и значки «Отличный парашютист».
Правда, постепенно все три государства были вынуждены отказаться от советского оружия и перейти на натовские стандарты вооружения. Стоит отметить, что во всех трех странах пришли референдумы и население этих стран поддержало вступление в альянс.
Несмотря на то, что никаких военных угроз со стороны России в адрес этих государств не было, они по-прежнему рассматривали ее как возможный фактор. «Все мы боимся России. Как только Россия одобрит агрессивную внешнюю политику, она будет направлена против Польши и Украины», — говорил первый президент независимой Польши Лех Валенса. Эти слова он произнес в 1993 году, когда вопрос возможного вступления Польши в НАТО еще только рассматривался в Вашингтоне.
Членом альянса Польша стала уже при президенте социалисте Александре Квасьневском, которого многие друзья в Москве по старой памяти называли «Сашей».
«Это был также важный шаг на пути легитимизации вышедшей из рядов компартии правящей элиты:
бывшие секретари ЦК во главе с Квасьневским доказали народу что они больше не ставленники Москвы, а настоящие патриоты»,
— говорит «Газете.Ru» о вступлении Польши в альянс польский политолог Якоб Корейба.
Эксперт отмечает, что в тогдашней Варшаве этот шаг рассматривался «в символической или даже метафизической плоскости»: «Это было окончательное завершение Ялтинского договора. (Соглашение, подписанное СССР, США и Великобританией по итогам второй мировой войны, — «Газета.Ru») и первый шаг на пути к пересмотру пакта Риббентропа-Молотова».
Об окончании Ялтинского мира в своей торжественной речи по случаю вступления Венгрии в НАТО упомянул и премьер-министр Венгрии Виктор Орбан. «Миропорядок Ялты заставил наших людей прийти к столь неестественному партнерству», — говорил он об отношениях стран социалистического блока и Москвы. Сегодня главный европейский бунтарь Орбан по-прежнему верен НАТО, однако по иронии судьбы во многих европейских столицах его за глаза называют «диктатором» и «марионеткой Москвы».
Чехия вступила в НАТО при премьерстве Милоша Земана, сейчас президенте страны, известного своими русофильскими взглядами.
Земан сомневался в необходимости такого шага, но решение было принято президентом страны Вацлавом Гавелом, для которого членство в НАТО было символом принадлежности к западному миру.
Как отмечает завсектором стратегических оценок Центра ситуационного анализа ИМЭМО Сергей Уткин, в желании всех трех государств вступить в НАТО присутствовало как соображение «институционально присоединиться к Западу», так и вопрос обороны и безопасности. Подобные настроения были особенно сильны в Польше, «которая никогда особенно не скрывала желания получить гарантии ввиду близости России».
Для многих восточноевропейских стран НАТО оказалось привлекательным «брендом», говорил в свое время автору этой статьи будущий министр обороны Польши Радек Сикорский.
Другого просто не было — Европейский союз был далекой мечтой для многих вчерашних советских союзников в Восточной Европе.
Сергей Уткин напоминает, что в начале 1990-х годов были и другие идеи создания региональной безопасности не на основе НАТО. «Но они быстро утратили популярность, в том числе потому, что внутри еще нерасширенного НАТО не сложилось консенсуса в пользу такой глубокой трансформации», — говорит эксперт.
Вступление в альянс трех стран, которые еще несколько лет назад являлись частью Варшавского договора, было с воодушевлением воспринято многими в Вашингтоне. При этом в США напоминали, что новые страны-члены берут на себя серьезные обязательства.
Тогдашний госсекретарь США Мадлен Олбрайт, поздравляя страны с вступлением предупреждала их о возможных угрозах: «Мы стоим перед будущим, которое может быть в далекой перспективе более разрушительным чем когда-либо».
Вскоре в комитете по международным делам сената США прошли многодневные слушания, посвященные перспективам НАТО, на которых выступила Олбрайт. Большинство участников слушаний высказывались в пользу дальнейшего расширения НАТО.
Одним из немногих, кто выступил против, был бывший посол США в России Джеймс Мэтлок. Он назвал эту политику «стратегическим просчетом», отметив, что она убедит Россию в том, что Запад рассматривает ее как «потенциального врага».
В свою очередь, глава умеренно-консервативного Центра Никсона Димитрий Саймс говорил на слушаниях, что в России к расширению НАТО негативно относятся все политические силы, однако Москва не придает существенного значения этому процессу, пока он происходит за счет стран Восточной Европы. Положение, по его мнению, может измениться после включения в состав блока Украины и стран Балтии.
Бывшие советские республики станут членами НАТО много позже — в 2004 году, что вызовет резкую реакцию Москвы. Однако отношения России и НАТО стали портиться еще тогда, в 1999-м.
Причиной стало не сколько вступление в альянс первой тройки бывших союзников, а бомбардировки тогдашней Югославией силами НАТО во главе США. Против этих действий выступила вся тогдашняя политическая элита страны от консерваторов до коммунистов и либералов.
В апреле 2019 года НАТО — старейший военный альянс планеты — отпразднует свое 70-летие. Несмотря на то, что после прихода к власти в США президента Трампа, НАТО стал подвергаться немалой критике, альянс демонстрирует достаточную устойчивость. Его «бренд» по-прежнему привлекателен, возможно потому, что пока ему нет серьезной альтернативы ни на Западе, ни на Востоке.
«Я хочу получить ясное понимание твоей идеи насчет расширения НАТО, потому что до сих пор я не вижу в ней ничего, кроме унижения для России, если это случится», — эти слова президент России Борис Ельцин произнес в разговоре с Клинтоном еще в 1995 году. Возможно это были слова, к которым стоило прислушаться.
