Цивилизация
Мост через реку Амударья на советско-афганской границе, радостные молодые люди на броне танков и бронетранспортеров под военными штандартами — командующий 40-й армией Борис Громов, произносящий ставшую знаменитой фразу после проезда последней колонны: «За моей спиной нет ни одного советского солдата».
Таким миллионам зрителей, прильнувшим в тот день к телевизору, надеясь увидеть родные лица, запомнился вывод войск из Афганистана. О том, что в этой стране шла война, было известно практически всем, однако о реальном положении дел и больших потерях знали немногие. Телевизор показывал, в основном, бравурные репортажи о выполнении «интернационального долга».
Советские журналисты, рисковавшие жизнью в Афганистане, вспоминают, что
цензура не пропускала фотографии и публикации, которые могли бы пролить свет на происходящее в этой стране. Это была «спрятанная война»,
Так ее назвал корреспондент Артем Боровик, впоследствии написавший книгу под одноименным названием.
«…Не только сама война наносила ущерб нашей морали, но и многолетнее официальное вранье о ней в газетах и по телевидению. Я не виню журналистов. Если кто из нас и пытался писать правду, то военная цензура виртуозно превращала ее в ложь», — писал он.
Советского лидера Михаила Горбачева принято ругать за многие просчеты и ошибки, но решение вывести советские войска из Афганистана после 10 лет войны кажется справедливым и его сторонникам, и противникам.
К 1989 году СССР потерял более 13 000 человек.
«13300», — пела в одной из песен группа «Голубые береты», и эта песня прозвучала тоже спустя год после вывода, так как о потерях публично во время войны не говорили.
Афганская война казалась бесконечной — против СССР здесь воевали не только афганские моджахеды, но и весь мир — противникам просоветского правительства в Кабуле помогали США, Пакистан, Иран и даже Китай. На это никто не рассчитывал — казалось, после свержения попавшего в немилость к Москве афганского диктатора Хафизуллы Амина ситуацию удастся стабилизировать.
«Высшее руководство страны недооценило ситуацию, которая сложилась в самом Афганистане: они думали, что присутствия ВДВ и ввода нескольких соединений будет достаточно и везде наступит покой, но, к сожалению, получили другую реакцию. Это было связано и со свободолюбием афганского народа, и с вмешательством США, которые оказывали беспримерную помощь моджахедам», — рассказывал «Газете.Ru» ветеран Афганистана, бывший командующий ВДВ Георгий Шпак.
Справедливости ради стоит отметить, что войска хотели вывести раньше — в 1984 году, однако договориться об этом с главными закулисными игроками — Пакистаном и США — тогда не удалось. «Нас бросили в огненную лаву, но мы были готовы к выполнению любых задач», — рассказывал «Газете.Ru» гвардии полковник ВДВ Владимир Савицкий.
Как и многие советские военные, после десяти лет пребывания в Афганистане Савицкий сделал однозначный вывод о том, что в этой стране «нельзя победить с помощью оружия». При этом идеология, которую принес СССР, отторгалась архаичным афганским обществом. «Мы проигрывали в идеологии, а там была очень сильная религиозность, да и не надо было строить там наш социализм», — говорил офицер.
Он вспоминал, что
афганцы крайне чувствительно реагировали на вмешательство в их жизнь, однако с удовольствием принимали гуманитарную помощь от советских военных. Десантники привозили на вертолетах в отдаленные кишлаки обувь, одежду и буквари для детей. «Правда, через два дня многие вещи оказывались на рынке»,
— отмечал десантник.
Савицкий рассказывал, что в Афганистане местные крестьяне ценили каждый клочок земли и были злы на советских военных, которые ставили на их участках тяжелые грузовики: «Они за эту землю дрожали и стреляли в нас с гор ночью».
При этом сами бывалые «афганцы» говорили, что были и те, кто хотел остаться служить «за речкой» подольше, это была возможность поправить материальное положение: «Что же тогда влекло многих парней в Афганистан… Первое и самое главное — желание реализовать себя в качестве военного, кроме того, возможность заработать, поправить материальное положение семьи. Другие объяснения участия человека в этой войне — чистейшей воды демагогия и позерство», — писал в своей автобиографии «О нас и о себе» военный летчик, впоследствии вице-президент России Александр Руцкой.
Помощи от США не было
Благодаря «гласности» в СССР афганскую проблему уже не удавалась замолчать.
В Политбюро хлынул поток гневных писем, и это не были анонимки — люди писали о своих близких, которые находились в Афганистане, задавая один и тот же вопрос: «Зачем мы там?»
Как вспоминают помощники Горбачева, генсек начал живо интересоваться проблемой Афганистана, только войдя в дела. Заверив приехавшего в СССР афганского лидера Бабрака Кармаля в вечной дружбе, Горбачев уже без протокола говорил ему о необходимости вести переговоры с моджахедами. Однако, поняв, что Кармаль неспособен идти на переговорный процесс, нашел ему замену в лице более решительного Мухаммада Наджибуллы.
Решение вывести войска из «афганской войны», которую Горбачев назвал «кровоточащей раной», было принято на 27-м съезде КПСС. Это была сложная задача — в то время в Афганистане находился контингент из 120 тыс. советских солдат и офицеров. Для обеспечения выхода СССР пришлось вести переговоры не только с лидерами моджахедов, но и с Вашингтоном, который оказывал им военную и политическую поддержку все эти годы.
Вскоре после того как решение было принято, тогдашний глава советского МИДа Эдуард Шеварднадзе сообщил об этом своему американскому коллеге Джорджу Шульцу. Как пишет в книге «Тайные войны ЦРУ» американский журналист Стив Колл,
Шеварднадзе попросил Шульца унять «исламский фундаментализм», который, как полагал советский дипломат, будет угрожать и США.
Ту же мысль пытался донести и до главы ЦРУ Роберта Гейтса глава КГБ Владимир Крючков.
Он рассказал американскому визави, что решение о выходе принято и СССР нужна помощь США в поисках политического решения. Указав на радикального соседа Афганистана — Иран — Крючков убеждал Гейтса, что еще одно такое государство будет наносить вред американских интересам.
Часть руководства США понимала эти опасения, но сторонники жесткой линии продолжали оказывать помощь радикалам, и те буквально стреляли в спины уходящим советским колонам. На руках у исламистов было немало оружия, в том числе «стингеров», из которых через много лет будут стрелять уже в самих американцев. Многие из тех, кто еще пил зеленый чай с американскими дипломатами, понимая, что «шурави» уходят, стремились избавиться и от США. Первые сигналы Вашингтон получил уже тогда.
«Большая враждебность со стороны всего спектра афганского общества по отношению к правительству Пакистана, а также США», — такие шифровки слали в Вашингтон сотрудники американского посольства в Исламабаде.
Посланные и убитые
Советские солдаты, прошедшие через Афганистан, вернулись домой другими людьми — страна, которой они служили, рушилась у них на глазах, ее раздирали межнациональные конфликты.
Боевые товарищи-«афганцы» часто оказывались по разные стороны баррикад, гибли от болезней, погибали в криминальных разборках.
«Я вас в Афганистан не посылал», — эту фразу они часто слышали от бездушных чиновников.
Популярным плакатом тех лет стало изображение советского генсека Леонида Брежнева, который везет на инвалидной коляске бойца-«афганца». Вспоминая о погибших товарищах, многие по нескольку раз слушали ставшую неофициальным гимном афганцев песню Михаила Муромова:
Aфганистан болит в моей душе, // И все, кого я встретил и не встретил, // Пусть будут долго жить на этом свете, // Как тишина на дальнем рубеже.
Спустя годы в Афганистане до сих пор ищут останки советских солдат, которые обретают последний покой в России, Казахстане, на Украине.
Зампред Комитета по делам воинов-интернационалистов Александр Лаврентьев рассказывал «Газете.Ru», как после долгих поисков в одном из афганских кишлаков удалось найти останки россиянина солдата Сергея Колесова. «Мы его захоронили в Санкт-Петербурге. Родители у него умерли уже. Тетя осталась. Ей еще говорили некоторые соседи, когда узнали, что племянник без вести пропал: «Серега, может, перебежал, предатель». Но мы нашли не только его, но и свидетелей: парень в бою погиб. Просто скатился по склону, и тело не увидел сразу никто. Местные потом его в щель спрятали и камнями заложили. Самое удивительное, что даже его документы нашлись».
Спустя 30 лет воспоминания об Афганистане по-прежнему не утихают в воспоминаниях тех, кто прошел через афганскую эпопею. На недавней встрече военных корреспондентов в честь выхода книги «Афган — моя судьба» вновь звучали названия «Кабул», «Баграм», «Кандагар». При этом многие из собравшихся в непечатных выражениях отвергли инициативу представителей Госдумы, которые предложили дезавуировать резолюцию съезда народных депутатов СССР от декабря 1989 года.
Тогдашнее постановление осудило решение о вводе войск, хотя и отметило героизм советских солдат.
Постановление так и не было принято, при этом в парламенте говорилось о необходимости улучшить социальную помощь ветеранам Афганистана. «Мы всегда с вами должны помнить тех солдат и офицеров, кто, не жалея своей жизни, выполнил боевой долг, воинский долг. Многие не вернулись», — сказал на открытии выставки, посвященной выводу войск из Афганистана, спикер Госдумы Вячеслав Володин.
Сегодня, когда о желании покинуть Афганистан говорят и в Белом доме, к старому советскому опыту стоит прислушаться. Американские военные почувствовали это давно, в разговорах с ними афганцы часто вспоминают «шурави», которые не только воевали, но и восстанавливали страну.
Несколько лет назад группа американских военных на базе в Баграме по собственной инициативе восстановила стелу, посвященную памяти советских летчикам, а не так давно уважительную книгу «Афганцы» посвятил советским военным бывший посол Великобритании в России сэр Родрик Брейтвейт. Дипломат признавался, что, работая над книгой, нашел немало общего между советским и западным восприятием кампании в Афганистане.
«Когда я читаю записи тех дебатов, которые были в Политбюро при Горбачеве, то вижу в них много общего с тем, что сейчас говорят и у нас — о престиже и чести страны, о том, зачем нам нужна эта война, зачем ввели войска, почему гибнут наши парни? Вопросы те же самые», — говорил посол в одном из интервью.
