Цивилизация
«Коммунизация деревни», выплавка стали в примитивных печах, ликвидация приусадебных участков, голод, репрессии и многочисленные жертвы — всем этим станет для Китая политика «большого скачка» провозглашенная на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК 17-30 августа 1958 года.
Поссорившись с СССР, который к тому моменту отказался от политики Иосифа Сталина, глава КНР Мао Цзэдун решил продемонстрировать, что сможет сам стать лидером коммунистического мира.
Критикуя действия «советских ревизионистов», руководство КНР начало процесс ускоренного создания промышленности, не считаясь ни с реальными условиями, ни с человеческими жертвами.
Идеей политики «большого скачка» было стремление Мао создать в Китае современную промышленность быстрыми темпами, опираясь на «энтузиазм населения». Правда, несмотря на неприязнь к советскому лидеру Никите Хрущеву, Мао отчасти воспользовался его лозунгом «догнать и перегнать» Америку.
Однако догонять Мао собирался Великобританию, которую КНР планировал перегнать по производству стали за 15 лет. В то время Китай не имел крупной индустрии, и китайские руководители приняли решение заставить крестьян выплавлять сталь в примитивных печах, которые на это были не рассчитаны.
Кроме того, в сельской местности создавались коммуны, куда силой из городов сгоняли людей для изнурительной работы в полях. Как пишет автор книги «Мао Цзэдун» Уитни Стюарт, ''вместо одного урожая в год Мао хотел два''.
Поощрением были трудодни (доля колхозного дохода), которые давались лучшим работниками, но получить их было тяжело. Власти считали, что работники все время должны быть заняты делом, и если они не работали в полях, то должны были заниматься уничтожением вредителей – мух, комаров, крыс и воробьев. Уничтожением последних был нанесен колоссальный вред экологическому балансу, так как воробьи в том числе уничтожали и вредных насекомых.
Хищническое отношение к природе, радикальная коллективизация, принудительное изъятие зерна у крестьян привело к тяжелым последствиям — страну охватил голод, жертвами которого стали миллионы человек.
Пытаясь спастись от тяжелой и изнурительной работы, руководители коммун шли на обман, пишет Стюарт. ''Когда Мао поехал по сельской местности в 1959 году, чтобы увидеть результаты своей сельскохозяйственной революции, его обманывали. Местные лидеры называли несуществующие цифры и громогласно говорили о поддержке «большого скачка». Все опасались обвинений в правом уклоне, поэтому никто не хотел заявлять председателю Мао, что его цели являются нереалистичными», — пишет историк.
Американский коммунист Сидни Риттенберг, который сотрудничал с компартией Китая позже писал:
''Главная проблема Мао состояла в том, что он всегда стремился двигаться быстрее, чем это возможно... Он считал, что может достичь торжества коммунизма быстрее, чем русские. Это была идея, которая грела ему душу''.
Несмотря на то что в СССР была нелегкая ситуация в экономике, на эксперименты китайских соседей и вчерашних союзников в Москве смотрели с нескрываемым ужасом и подвергали активной критике. «Большой скачок» — пример откровенного субъективизма и очковтирательства, грубого нарушения принципов», — писало в те годы одно из советских изданий.
''Мао Цзэдун и его группа выдвинули лозунг «Три года упорного труда — десять тысяч лет благосостояния»; но «большой скачок» окончился таким провалом, от которого еще до сих пор не оправилась страна», — отмечал позже советский сборник «Маоизм глазами коммунистов».
В свою очередь, китайский руководитель Мао Цзэдун клеймил советских руководителей за ''ревизионизм'' и обещал, если это будет необходимо, применить оружие против СССР (что в итоге вылилось в пограничный конфликт на острове Даманский в 1969 году). В июне 1960 года между СССР и КНР на совещании коммунистических и рабочих партий в Бухаресте между КНР и СССР произошел окончательный раскол.
Между тем, положение в Китае серьезно ухудшалось — на эксперименты Мао наложились и тяжелые погодные условия. В 1959 году страну охватила сильная засуха, которая ударила по урожаю зерновых — крестьяне, у которых часто забирали последнее, гибли от голода. Видя, что недовольство крестьян серьезно усиливается и может привести к страшным последствиям, министр обороны КНР Пэн Дэхуай решил обратиться к Мао с письмом. В нем он, не задевая авторитет Великого кормчего, попытался рассказать ему о тяжелом положении в стране.
Однако Мао, прочитав письмо, отреагировал гневно — он велел размножить его и отослал его членам Политбюро, снабдив его своими пометками. Несмотря на то что про себя многие были согласны с мнениями министра, перечить Мао не смог никто.
Желая подтвердить свою лояльность, публично осудил автора письма даже будущий отец китайских реформ Дэн Сяопин. Министр был снят с поста и предан опале.
Политика «большого скачка» могла бы продолжаться и дальше, однако помогло несчастье — наводнения на юге Китая вновь привели к нехватке зерна и голодные крестьяне начали сопротивляться политике властей. В правящей КПК возник серьезный раскол по вопросу продолжения курса на «скачок».
Признав перегибы, Мао предпочел отойти от активной политики, уйдя с поста председателя КНР, хотя и оставил за собой пост главы КПК. С его молчаливого согласия руководители Китая начали медленный отход от радикальной политики, что привело к улучшению ситуации. Правда, впоследствии Мао расправился с частью партийной контрэлиты во время Культурной революции.
В 2013 год, в год 120-летия со дня рождения Мао, China Daily — издание, которое выпускается в США китайским правительством — напомнило о заслугах Великого кормчего во внешней политике: «Благодаря стратегическому руководству Мао Китай придерживался (и продолжает) независимой внешней политики, чтобы сохранять мир во всем мире».
Спустя годы Мао — по-прежнему почитаемая фигура в КНР и в год 120-лeтия его мавзолей посетил председатель КНР Си Цзиньпин. Правда, несмотря на это, Мао сегодня — это скорее символ, историческая фигура и вряд ли современный Китай захочет, когда-либо вернуться к его опыту.
