Цивилизация
Президент США Дональда Трамп, выступая перед журналистами 17 июля, отказался от своих же слов, сказанных на пресс-конференции по итогам встречи с российским лидером Владимиром Путиным о непричастности России к «вмешательству» в выборы американского президента в 2016 году.
«Я согласен с выводами нашего разведывательного сообщества о том, что вмешательство России на выборах 2016 года имело место быть», — сказал Трамп.
Свои заявления в Хельсинки 16 июля глава Белого дома объяснил тем, что просто «оговорился» и забыл в ходе своей речь использоваться частицу «не» в конструкции «would not», что принципиально изменило смысл его высказывания.
Вместе с тем он в очередной раз опроверг подозрения в том, что его избирательный штаб находился в сговоре с российскими правительственными структурами, а также подчеркнул, что «вмешаться» в ход избирательной кампании «могли и другие люди».
«Вмешательство» против «сговора»
С начала своего президентства Владимир Путин встречался с американскими лидерами около четырех десятков раз: 28 встреч с Джорджем Бушем-мл., 12 — с Бараком Обамой, и дважды — до саммита в Хельсинки — с Трампом. Однако в современной истории российско-американских отношений значимость каждого саммита такова, что его непременно стараются сравнить с каким-то крупным событием из истории «холодной войны».
Саммит в Хельсинки не стал исключением: кто-то сравнивал его со встречей Никиты Хрущева и Дуайта Эйзенхауэра во время первого официального визита советского лидера в США в сентябре 1959 года. Еще больше было аллюзий к встрече Михаила Горбачева и Рональда Рейгана в Рейкьявике в 1986 году. Тогда никаких соглашений не было, но установившиеся тогда уважительные отношения между двумя лидерами, сформировавшаяся атмосфера доверия и наработки по конкретным темам позволили Москве и Вашингтону спустя год выйти на подписание Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (РСМД).
Горбачев подвергся жесткой обструкции со стороны военных, других партийных и общественных деятелей за «сдачу позиций» Вашингтону, саммит называли провальным для СССР. Сам Генеральный секретарь ЦК КПСС парировал: «Рейкьявик — не провал, а прорыв… Мы заглянули за горизонт».
Сегодня итоги российского саммита травмируют психологию уже американского истеблишмента и общественности. Теперь уже другая сторона не хочет увидеть во встрече победу для международной безопасности, хотя, как и три десятилетия назад, оба лидера говорят о необходимости двух ядерных держав договариваться.
«Заглянуть за горизонт» теперь не получается у партнеров по другую сторону океана. Они стали как будто «ниже». Вашингтон еще меньше, чем раньше, волнует остальной мир, а вся политическая повестка с государством, которое вместе с США с точки зрения безопасности может этот мир сделать еще хуже — или лучше, — сузилась до темы «вмешательства» этого государства в компьютерные серверы одной из партий.
Теперь в «продаже Родины» обвиняют американского президента. Трамп еще только летел обратно в США, а в Вашингтоне одни обвинили его в госизмене, другие — в вопиющей некомпетентности, а третьи и вовсе на время вышли из социальных сетей пережить шок от того, что им представляется «поражением Америки».
Оппозиционные СМИ — а именно таковыми в отношении президента давно стали фактически все т.н. «мейнстрим медиа» Америки — ссылаются на источники в администрации, утверждающие, что
Трамп не может развести темы «вмешательства» и «сговора». Якобы признание «вмешательства» станет для него фактическим признанием его собственного участия в «сговоре».
На практике, однако, после оглашения 13 июля списка 12 российских сотрудников спецслужб, подозреваемых во «вмешательстве в выборы», Трамп всячески пытается развести эти две темы.
«Серебряная пуля» России
Еще до саммита в Хельсинки, а потом и на совместной с Путиным пресс-конференции Трамп фактически не отрицал факт вмешательства, подчеркивая при этом, что оно имело место при президенте Обаме, и если кто и виновен в попустительстве и последующем бездействии по поводу этого вмешательства, так это его предшественник.
Вместе с тем Трамп в который раз прямо заявил, что «сговора» не было, он победил честно, проведя «блестящую кампанию».
На следующий день после встречи с российским лидером, вероятно, по совету своего окружения, Трамп как будто отказался от своих слов на пресс-конференции, признав, что Москва в американские выборы все же вмешивалась.
Однако сенсацией это могло стать только для тех, кто до этого невнимательно следил за движением рук — в этом случае движением губ — американского президента: Трамп и раньше верил данным своей разведки в той части, что некое киберпроникновение со стороны России имело место в указанный период. Но, убежденный в «чистоте своей победы», не имея конкретных доказательств, что за этим проникновением стоит Кремль и лично президент Путин, и желая выйти на нормализацию двусторонних отношений с Москвой, американский президент готов был бы перевернуть эту страницу. Вчера он просто добавил к этому списку контраргументов отсутствие воздействия такого «вмешательства» со стороны России на сам результат выборов.
Противников Трампа, опьяненных парами «российской токсичности», которую они сами изобрели в лабораториях информационных кампаний, это ни в чем не разубедит.
Аргументы эксцентричного главы Белого дома не доходят до кого-то, кроме аудитории его избирателей. Наблюдая за ситуацией на протяжении почти двух лет, Москва, казалось, нашла свою «серебряную пулю» от бесконечных расследований «российской темы» в виде предложения Путина спецпрокурору США Роберту Мюллеру сделать официальный запрос на проведение допроса подозреваемых.
Однако тема «российского вмешательства» давно трансформировалась из серьезного вопроса угрозы национальной безопасности, коим является любое иностранное проникновение, в политизированный драйвер внутриполитической повестки одних сил против других.
В этой связи российское предложение стало лишь новым раздражителем для оппонентов Трампа, и «огненная стена», разделяющая два противоборствующих лагеря, разгорелась новым пламенем.
Поведение самого Трампа — от высказываний до пресловутого языка жестов — лишь подлило масло в огонь этого пламени, на месяцы вперед дав повод ищущим повод. В этом смысле фигура самого американского президента становится «отягощающим обстоятельством» для идеи нормализации отношений.
В любых других условиях, когда переговоры двух конкурирующих держав становятся соревнованием воли, мастерства руководителей и подготовкой команд, российская сторона могла бы занести саммит в Хельсинки себе в актив и надеяться на развитие успеха. Занести в актив его можно и сейчас в виде морального удовлетворения, фиксации оговоренных до этого модальностей по Сирии и осторожной надежды на «управляемую конфронтацию». На сегодняшний день в концептуальном плане это лучше, чем ничего.
Однако надеяться на развитие успеха в текущих условиях вряд ли стоит. Противники Трампа будут непременно искать возможности по обнулению и этой «малости», а сам президент, вопреки готовности жертвовать политическим капиталом ради дела мира, вряд ли способен к выполнению каких-либо договоренностей с Москвой. А, значит, «заглянуть за горизонт» двум странам получится нескоро. Главное — не построить за это время слишком высоких заборов.
Автор статьи — Максим Сучков, эксперт клуба «Валдай», редактор издания Al-Monitor (США).
Мнение автор может не совпадать с мнением редакции.
