Цивилизация
Всего через неделю, 24 июня, в Турции пройдут выборы президента республики. Это событие важно само по себе, однако в этом году оно приобретает особую значимость.
Во-первых, одновременно с президентскими выборами пройдут парламентские.
Во-вторых, после голосования в силу вступят конституционные изменения, за которые турки проголосовал на референдуме чуть больше года назад — в апреле 2017-го. Турция из парламентской республики превратится в президентскую. А полномочия главы государства, которым действующий президент Реджеп Тайип Эрдоган рассчитывает стать снова, станут практически неограниченными.
Всенародное голосование проходит почти на полтора года раньше изначально планировавшейся даты — выборы в Турции должны были пройти в ноябре 2019 года. По словам Эрдогана, это решение связано с тем, что стране срочно необходимо перейти к исполнительному президентству.
Однако результат предстоящих выборов еще не предрешен. Оппозиция в стране учла ошибки прошлого и выступает единым фронтом против власти Эрдогана, который стоит во главе государства уже более 15 лет.
Эрдоган занимал должность премьер-министра Турции с 2003 по 2014 год, а в 2014 году избрался на пост президента.
Эрдогановский блицкриг
Турецкий социологический центр Gezici сообщает, что за 10 дней до выборов рейтинг Эрдогана упал на 1,6% до 47,1%. Этого уже недостаточно, чтобы победить на выборах в первом туре.
Впрочем, уверенных побед Эрдоган никогда не одерживал. В 2014 году за него проголосовали 51,79% избирателей, а на референдуме в прошлом году его программу поддержали 51,41%. Однако повторится ли этот успех на нынешних выборах, большой вопрос, считает научный сотрудник Института востоковедения РАН Ильшат Саетов.
«Оппозиция тоже сделала верный ход. В прошлый раз, в 2014 году, две партии выставили одного кандидата, и он проиграл Эрдогану. Поскольку когда находят компромиссного кандидата, самые радикальные сторонники партии за них не голосуют, потому что он не представляет их взгляды, это такой «середнячок».
В этот раз каждая из партий выдвинула своего кандидата, чтобы ни один голос не ушел в копилку Эрдогана в первом туре», — говорит эксперт.
За власть с действующим президентом на грядущих выборах будут бороться бывший преподаватель физики, парламентарий от партии Ататюрка Мухаррем Индже, бывший министр внутренних дел Акшинер Мерал, перешедшая в оппозицию, курдский кандидат Селахаттин Демирташ и еще два кандидата, набирающих, согласно опросам, менее одного процента голосов.
Вместе с падением рейтинга Эрдогана одновременно растет и популярность его главного конкурента — Мухаррема Индже поддерживают 27,8% избирателей, что на 2% больше, чем неделю назад. Третий по популярности кандидат Мераль Акшинер, согласно опросам, набирает 14,1% голосов, а курдский кандидат — еще около 10%.
«Социологические опросы сейчас показывают, что 49% проголосуют за Эрдогана в первом туре и примерно 50,5% — во втором. Но они исходят из обычной ситуации и раскидывают около 16% неопределившихся голосов условно — математической формулой. Однако как это сыграет в момент выборов, не всегда понятно. Но понятно, что борьба Эрдогана и оппозиции будет идти «ноздря в ноздрю», — отмечает Ильшат Саетов.
Если Мухаррем Индже выйдет во второй тур, он сможет перетянуть на себя часть голосов курдов и большую часть голосов Акшинер, чьи избиратели, выбирая из «двух зол», вряд ли поддержат Эрдогана. Исламисты также, вероятно, поддержат оппозиционного кандидата, и в таком случае ситуация будет непредсказуемой.
Голоса за Эрдогана и Индже разделятся примерно поровну. «По крайней мере, так будет, если выборы пройдут честно и Эрдоган не применит административный ресурс», — добавляет эксперт.
В противном же случае Эрдоган может выиграть даже в первом туре. Если ему удастся победить, он получит приятный «бонус» за внеплановые выборы — конституция теперь позволяет не учитывать досрочные выборы за полноценный срок. То есть он сможет находиться во главе Турции вплоть до 2029 года. «А в случае проведения еще нескольких досрочных выборов Эрдоган, если ему позволит состояние здоровья, сможет остаться у власти и до 2036–2037 года», — отмечает Саетов.
Парламент — последний шанс оппозиции
С точки зрения парламентских выборов все тоже выглядит непредсказуемо: правящая Партия справедливости и развития (ПСР) уже несколько лет теряет свою популярность и поддержку населения.
Показательными в этом плане стали парламентские выборы 2015 года — тогда партия Эрдогана хоть и заняла первое место, полученных голосов было недостаточно, чтобы сформировать однопартийное правительство.
«Всеми правдами и неправдами они помешали созданию коалиционного правительства, и в итоге в ноябре они все-таки додавили избирателей (в результате досрочных ноябрьских выборов 2015 года ПСР получила 317 мест в парламенте против 258, полученных на выборах в июне. — «Газета.Ru».) Но все же снижается популярность, и видно, что цикл жизни ПСР уже клонится к пожилому возрасту — это связано и с экономикой, и с политикой, и просто с тем, что в Турции, кроме Народно-республиканской партии (НРП), основанной еще первым лидером Турции Кемалем Ататюрком, остальные живут недолго», — говорит научный сотрудник Института Востоковедения РАН Ильшат Саетов.
Срок полномочий депутатов после референдума увеличился с четырех до пяти лет, а возрастной ценз для депутатов снизился с 25 до 18 лет. Однако это дает больше возможностей провластным партиям. Пропрезидентская Партия справедливости и развития и ее пока неформальный лидер Эрдоган намерены таким образом ввести в расширенный состав парламента (реформа увеличила число мест с 550 до 600) свои молодежные подразделения.
Конкуренцию правящей партии составят Партия националистического движения (ПНД), курдская Демократическая партия народов, «Независимая партия борьбы» (HUDA PAR), партия «Отечество» (Vatan), Народно-республиканская партия, «Хорошая партия» и исламская Партия благоденствия.
Впервые партии смогут принять участие в выборах в составе блоков. Этим пользуется как оппозиция, так и партия Эрдогана.
Так, партия власти выступает совместно с националистами как «Альянс народа». Ему противостоит «Альянс нации», объединивший крупнейшие оппозиционные силы — НРП и «Хорошую партию» — с исламистами из Партии благоденствия.
«Они вместе, похоже, могут набрать все же чуть больше, чем партия Эрдогана, — говорит Ильшат Саетов. — Шансы выиграть парламентские — если выборы пройдут честно — у оппозиции чуть-чуть больше. Насколько они потом смогут сформировать коалицию — это уже другой вопрос».
В любом случае формирование кабинета министров не будет зависеть напрямую от парламента, кто бы в нем ни заседал. После вступления в силу конституционных изменений назначать и увольнять членов кабинета министров сможет только глава государства лично. Парламент в этой системе, соответственно, не сможет требовать от министров отчета — те будут отвечать исключительно перед президентом.
Кроме того, президент будет иметь возможность устанавливать свои законы через указы, которые будут принимать, при необходимости, в обход правительства и парламента. Великое национальное собрание Турции (так официально называется парламент страны), в свою очередь, в любой момент решением президента можно будет распустить.
Однако некоторые рычаги давления все же останутся в руках у парламента. В первую очередь, это возможность объявления импичмента.
Требование об импичменте может быть рассмотрено, если его поддержало не менее 301 депутата из 600. Для объявления импичмента необходима поддержка трех пятых парламента — 361 депутата.
Именно по этой причине Эрдоган на грядущих выборах стремится к тому, чтобы «Альянс народа» получил больше половины парламентских кресел. Еще лучше будет, если половину получит его Партия справедливости и развития.
«Даже после перехода к суперпрезидентской системе парламент сохраняет достаточно много полномочий, и если Эрдоган будет оппозиционным президентом, то это доставит ему достаточно много хлопот. Парламент может и принять законы, которые ограничат его власть, и заявить, что референдум был неправильный, и так далее. И с точки зрения легитимности это будет большой показатель. Как в Америке говорят, Эрдоган будет «хромой уткой»» — то есть выборы он выиграл, но его положение очень на грани», — говорит Саетов.
