Цивилизация
Решение президента Польши Анджея Дуды привело к резкому ухудшению отношений его страны с Израилем, который обвинил польское правительство в попытке отрицания Холокоста. Кроме того, новый закон вызвал бурное негодование со стороны польской интеллигенции: хотя официально творческая и научная деятельность не попадает под принятые поправки, решать, является ли конкретное исследование или произведение нарушением «закона о Холокосте», будет прокуратура.
Беспокойство вызывает также тот факт, что окончательное решение о принятии поправок к закону зависит от Конституционного трибунала — государственного органа, полномочия которого поляки ставят под сомнение.
В 2015 году Конституционный трибунал оказался в центре серьезного кризиса: сейм, большинство мест в котором заняли представители консервативной партии «Право и Справедливость», неправомерно уволил пять действующих судей и в срочном порядке назначил новых. На сегодняшний день большинство членов Конституционного трибунала также были выбраны партией «ПиС», которая является инициатором обновленного закона об Институте национальной памяти.
Изменения в «законе о Холокосте» весьма неоднозначны и вызвали сильный резонанс в польском сообществе. Сторонники законопроекта считают, что он призван «отстаивать историческую правду» и защищать польский народ от обвинений в причастности к уничтожению евреев во время Второй мировой войны.
Однако, по мнению критиков документа, такие поправки несут серьезную угрозу для свободы слова и творчества. Корреспондент «Газеты.Ru» Катерина Сапожникова спросила у жителей Варшавы, как они к этому относятся.
Марья (63 года), менеджер в сфере культуры:
— Я очень возмущена решением президента.
Я категорически против этого закона и считаю, что он очень негативно повлияет на имидж Польши на мировой арене.
Самое неприятное то, что закон наверняка затронет публицистику и область общественной дискуссии. Вчера я слушала выступление профессора Войчеха Садурского (польский политолог, философ и юрист — «Газета.Ru») в эфире TVN24 на тему нового закона и польской истории, а теперь за такие рассуждения вслух будут давать тюремный срок. Вот к чему все это ведет.
Александра (21 год), студентка:
— Мне нелегко судить о том, чем грозит принятие нового закона, потому что я стараюсь не углубляться в вопросы политики. Но я читала об этом, и мне кажется, что это очередная попытка правительства заткнуть рты людям, словно мы вернулись во времена коммунизма, когда нельзя было высказывать свое мнение. Мне кажется, в таком законе нет никакого смысла, зачем переписывать историю?
Что было, то было. Важно обсуждать все аспекты исторический событий, а не выбирать только то, что нам кажется удобным и приемлемым.
Славомир (25 лет), страховой агент:
— Я считаю, что самое главное в новом законе — это стремление показать правду: такую, какой она была. Свобода слова играет тут наименьшую роль, она слишком незначительна по сравнению с правдой. Конечно, нельзя отрицать, что поляки не были замешаны в преступлениях, но все же это были единичные случаи. Поляки не были нацией убийц и преступников во времена Второй мировой войны, поэтому и расположенные на территории Польши концлагеря нельзя называть польскими — они были гитлеровскими.
Анна (26 лет), страховой агент:
— Сейчас наиболее важной задачей является обучение нового поколения — причем не только в Польше, но и в других странах. Например,
в США школьники не знают, что концлагеря на территории Польши принадлежали немцам, а не полякам. А ведь это уже фальсификация истории!
Нет, конечно, среди поляков были те, кто убивали или выдавали евреев фашистам. Но в одном только Освенциме погибло около 70 тыс. поляков. И об этом никто не помнит, потому что Польше не удалось откупиться, как Германии, которая выплатила компенсации евреям, потерявших свои семьи и имущество во время войны.
Сейчас половина Израиля приезжает в Берлин, чтобы развлечься и отдохнуть, а Польша для них навсегда останется только страной, в которой погибли их родственники… Может, новый закон и нарушает свободу слова, но косвенным образом — все же важнее сохранить историческую правду.
Малгожата (40 лет), предпринимательница:
— Как я отношусь к новому закону? Конечно же, крайне негативно.
Ведь его цель — это не защита так называемой «исторической правды», а скрытие фактов о антисемитской деятельности поляков во время Второй мировой войны.
Подозреваю, что сейчас такая правда очень невыгодна, поэтому гораздо проще замалчивать некоторые факты.
Вряд ли причиной подписания этого закона стали пресловутые «польские лагеря смерти», поскольку существует немало иных способов бороться с такими формулировками, которые время от времени появляются в иностранных СМИ — да и то, скорее всего, по чистой случайности. Тот факт, что президент подписал этот закон, только спровоцировал ухудшение отношений Польши с другими странами. Ну, и еще это создает искаженное представление о Польше, ее правительстве и народе.
Ярослав (62 года), менеджер:
— Этот закон уже давно надо было принять. Думаю, он поможет разрешить многие недоразумения и прояснить определенные факты. Например, очень несправедливо, что полякам приписывают такую огромную вину в Холокосте.
Хорошо, что с появлением закона об этом стали больше говорить и писать. Может, в Израиле тоже наконец-то поймут, что все было совсем не так, как сейчас твердит их правительство и СМИ. К тому же, польское правительство не сотрудничало с фашистами, в отличие от некоторых западных стран.
Я полностью поддерживаю решение президента, поскольку новый закон не ограничивает доступ к информации и разрешает проводить исследования, а также обеляет образ поляков как нации, которой незаслуженно приписываются военные преступления.
Михал (37 лет), работник культурной организации:
— Новый закон — это огромная ошибка. Это совершенно неэффективное решение, которое
не только стало причиной серьезного международного конфликта, но и является отличным оправданием для различных злоупотреблений со стороны властей и манипуляций историческими фактами.
Думаю, государство особо не будет вмешиваться в творческую деятельность, а вот научные исследования могут серьезно пострадать от нововведений.
Кристина (84 года), пенсионерка, в прошлом химик-ядерщик:
— Я пережила немецкую оккупацию и Варшавское восстание, поэтому могу точно сказать, что поляки не были преступниками. У меня американское гражданство, и когда в США я говорила, что мой отец погиб в концлагере, то меня сразу же спрашивали: «Are you Jewish?»
На Западе считают, что в концлагеря попадали только евреи, а ведь были еще поляки, русские, цыгане…
После войны я хотела получить компенсацию от немецкого правительства, потому что моим американским подругам-еврейкам выплатили определенную сумму. Но мне сказали, что раз я полька, то мне ничего не причитается. Я до сих пор пытаюсь доказать свою правоту, но пока безуспешно. А закон, конечно же, нужен — ведь только так мы можем сохранить свою честь.
Леон (18 лет), студент:
— Я хорошо знаю историю Польши, потому что учусь на факультете международных отношений. Я негативно отношусь к принятию поправок к закону об Институте национальной памяти, потому что нельзя говорить, что поляки — какой-то исключительный и замечательный народ, который не имеет ни малейшего отношения к преступлениям, совершенным во время Второй мировой войны.
Есть факты, а факты нельзя игнорировать и отрицать, это глупо.
Павел (26 лет), юрист:
— Вообще, я поддерживаю эту законодательную инициативу. Конечно, мы не можем сказать, что поляки вообще не участвовали в Холокосте, потому что в истории обязательно найдется несколько человек, которые были к этому причастны. Но нельзя из-за единичных случаев предательств и убийств передергивать факты и распространять их как нечто очевидное. Что касается свободы слова, то некоторые вопросы просто не стоит поднимать в публицистике, тем более если человек не является специалистом в области истории.
Йоланта (63), пенсионерка, в прошлом преподаватель:
— Я крайне негативно отношусь к действиям нашего президента. Сейчас он направил закон на проверку в Конституционный трибунал, который как орган власти уже не существует, — осталась сплошная фикция, и я не верю, что они что-либо изменят в этом документе.
Это чистой воды бандитизм и политические похороны Польши. Еще недавно наша страна была лидером в Европе и поддерживала замечательные инициативы, а теперь мы словно со всех сторон обнесены стеной.
Анета (22 года), ювелир:
— Конечно, неправильно и неприятно, когда фашистские концлагеря называют польскими, но, если подумать, мы устроили бурю в стакане и стали слишком активно обсуждать эту тему, поэтому теперь все говорят о коллаборации поляков с немцами. Во время войны правительства других западных стран куда более тесно сотрудничало с гитлеровцами, но сейчас в тех странах об этих постыдных фактах особо не вспоминают, а в Польше довели до абсурда и вывели отрицание на законодательный уровень.
Менять установку в головах нужно при помощи образовательных методов, а не путем вынесения приговоров о лишении свободы за неаккуратно подобранные слова.
