Цивилизация
Термин, означающий ненависть, а буквально «боязнь России», — один из самых популярных в лексиконе российских политиков. Он звучит в политических речах, интервью и научных дискуссиях, хотя давно потерял свое первоначальное значение. Если раньше под «русофобией» подразумевались речи или действия иностранных деятелей или государств, унижающих достоинство России и ее граждан, то сегодня под ней имеют в виду любые критические отзывы о российской внешней и внутренней политике.
На прошлой неделе это слово в очередной раз употребил глава МИД России Сергей Лавров. Он назвал идею литовских властей возвести заградительные сооружения на границе с Калининградской областью «русофобией».
«Отрадно, что несмотря на, прямо говоря, русофобские действия этих стран (Литвы и Польши. — «Газета.Ru»), местные власти, соседствующие с Калининградской областью, видят интерес со стороны своих жителей в том, чтобы продолжать общаться», — сказал Лавров.
На самом же деле ограждение строится для контроля за контрабандой, и ранее губернатор Калининградской области вполне спокойно отзывался об этой идее.
Слово «русофобия» обычно довольно сдержанный Лавров употреблял в своих речах несколько раз. Например, в начале мая, характеризуя таким образом последствия правления администрации Обамы: «Развязанная администрацией Обамы русофобская кампания сохраняет свою инерцию в США и сегодня».
В октябре прошлого года министр также заявил, что «в основе политики США лежит агрессивная русофобия». Эти слова были реакцией на заявления главы Госдепа Джона Керри, сказавшего, что действия России в Алеппо необходимо расследовать как возможные военные преступления.
В июне это популярное слово президент России Владимир Путин употреблял дважды: во время «прямой линии» и на встрече с иностранными журналистами в начале месяца — там российский лидер отметил, что «русофобия в некоторых странах хлещет через край».
«На мой взгляд, это связано с тем, что утверждается многополярный мир, а это не нравится монополистам... Происходит это не в последнюю очередь благодаря борьбе России за свои интересы. Хочу подчеркнуть, за свои законные интересы», — заявил он зарубежным корреспондентам.
Такие речи, связанные с деятельностью США и западных стран, направленной на сдерживание СССР во время «холодной войны», звучали и в прошлом. Правда, тогда использовали термины «антисоветский» и «антикоммунистический».
При этом термин «русофобский» использовался в отношении публикаций расистского или профашистского характера, которые встречались в ультраправой западной печати.
Многие на Западе соглашаются, что «русофобия» — очень сильное слово и может быть использовано лишь тогда, когда говорящий имеет в виду проявление ненависти к стране или унижает достоинство ее граждан. Стоит отметить, что в европейской англоязычной печати термин используют редко, заменяя его на «антироссийские настроения» или «антироссийские сантименты».
Обозреватель агентства Reuters Лусиан Ким в прошлом году даже посвятил понятию «русофобия» колонку. В ней он отметил, что термин «русофоб стал популярным лейблом для любого, кто не согласен с агрессивным поведением президента Путина…».
При этом сам Ким, написавший немало критических статей о России, русофобом себя не считает. В той же статье он признается в любви к России: «ласкающему слух русскому языку», богатству русской литературы и «разнообразию народов».
Стоит отметить, что термин, который использовал в одной из речей еще российский поэт и дипломат Федор Тютчев, стал «брендом» благодаря ныне покойному Игорю Шафаревичу. Блистательный математик и жесткий националист Шафаревич был автором одноименного эссе, которое было опубликовано в 1977 году. В нем он называл виновником бед России «малый народ», под которым имел в виду евреев.
Возможно, именно из-за националистического оттенка термина «русофобия» его старались не использовать. Однако вспомнили о нем тогда, когда в республиках СССР действительно начался подъем антирусских настроений: «Русофобия как политическое движение, прямо или косвенно провозглашающее своей целью освобождение народов СССР от «имперского господства» русских, у нас еще только начинается, вырастая не столько из действительных, а чаще всего из искусственно раздуваемых противоречий между русскими и коренными народами союзных республик», — писал в 1990 году «Вестник Академии наук СССР».
До событий на Украине термин «русофобия» в российской политической печати встречался довольно редко и был характерен в основном для националистической прессы. Его избегали употреблять государственные деятели, предпочитая более корректный термин, «антироссийская политика». Однако после «евромайдана» он стал звучать все чаще. Считается, что во многом это произошло благодаря действительно русофобским взглядам, которых придерживались украинские националисты.
Как отмечают многие эксперты, именно события на Украине подарили термину «русофобия» вторую жизнь. На многочисленных российских телевизионных ток-шоу в «русофобии» обвиняли либо критиков действий России на Украине, либо просто тех, у кого была иная точка зрения.
Однако на этом продюсеры передач не остановились и стали сознательно приглашать в эфир маргинальных личностей, которые намеренно провоцировали аудиторию, ксенофобски отзываясь о русских и унизительно о России.
Иногда доходило и до абсурда. В рейтинге консервативного телеканала «Царьград» «русофобом года» был назван философ Игорь Чубайс. Ученый, известный своей экспрессивной манерой выступлений, получил это звание благодаря жестким антикоммунистическим взглядам, которые никогда не скрывал. При этом сам Чубайс является автором книги «Российская идея», где весьма комплементарно пишет о величии исторической России, а его квартира раскрашена в цвета российского флага.
Другим популярным «русофобом» стал «раскрученный» военным ведомством России бывший командующий войсками НАТО генерал Филипп Бридлав.
Генерал прославился довольно резкими высказываниями, однако они касались сугубо военных аспектов. В феврале прошлого года американский командующий заявил, что войска США готовы воевать с Россией. Эти слова были сказаны Бридлавом во время выступления на заседании комитета конгресса по делам вооруженных сил: «Европейское командование США работает с союзниками и партнерами для сдерживания России сегодня, а также готовится воевать с ней и победить, если это необходимо».
В Минобороны эти слова назвали «русофобской истерикой», хотя еще несколько лет назад могли ответить военному более корректно. Тем более что российские военные также позволяли себе жесткие заявления в адрес военных США. При этом никто их не называл «американофобами» — эти высказывания были хотя и жесткими, но привычными для американцев.
Как отмечает политолог Константин Калачев, «расширительное толкование русофобии как критического отношения к российской действительности появилось давно»:
«Многие склонны путать два понятия: «Отечество» и «Ваше превосходительство» (Салтыков-Щедрин)... кажется, что это написано буквально вчера».
Говоря об эволюции термина «русофобия», эксперт предлагает вспомнить и историю «философских писем» Петра Чаадаева, а также обвинения деятелей Белого движения в адрес большевиков.
«История России ходит по замкнутому кругу, старые ярлыки и штампы получают расширительное толкование, лепятся по поводу и без. Мы находимся в периоде упрощения и вульгаризации. Прежней глубины дискуссий нет, страсти уже не те, но штампы прежние. Только теперь их ставят на людей, даже не задумываясь», — сказал Калачев.
