Цивилизация
Первым в Греческой гостиной Константиновского дворца Санкт-Петербурга появился Путин. Садиться он, согласно правилам этикета, не стал и в течение нескольких минут стоял под беспрерывное щелканье фотокамер. Когда Эрдоган наконец появился, политики пожали друг другу руки и немного натянуто улыбнулись на камеры. Очевидно, впереди было обсуждение целого ряда вопросов, которые не предполагают простых решений.
«Уважаемый президент, уважаемые коллеги, мы с вами хорошо знаем, что за предыдущие годы уровень и характер наших отношений достиг беспрецедентного уровня и качества, — начал Путин. — Однако после известной трагедии, в которой погибли наши военнослужащие в ноябре 2015 года, они скатились на очень низкий уровень, деградировали».
Российский лидер подчеркнул, что эта встреча проходит в сложной внутриполитической обстановке в Турции, когда страна ликвидирует последствия неудавшегося военного переворота 15–16 июля. «Это говорит о том, что мы все хотим возобновления диалога, восстановления отношений во имя интересов народов Турции и России», — добавил политик.
Президент Турции был более оптимистичен. Поблагодарив Путина за телефонный звонок по горячим следам путча, Эрдоган пообещал, что Россию и Турцию ждут великие дела. По его словам, стремление Анкары и Москвы к «огромным целям» давно известно и «в регионе очень многого ждут» от сотрудничества двух стран.
Газовый альянс снова в силе
По окончании двухчасовых переговоров Путин и Эрдоган рассказали о целом ряде успешных договоренностей. Большинство конкретных заявлений касалось экономики, а не политики.
Лидеры двух стран договорились о возобновлении проекта газопровода «Турецкий поток». По словам Путина, его реализация начнется в ближайшее время. Глава «Газпрома» Алексей Миллер заявил, что предметные переговоры ведутся уже сейчас, а министр энергетики России Александр Новак сказал, что первая нитка газопровода (предполагаемая мощность 15,75 млрд кубометров) может быть запущена во второй половине 2019 года.
Изначально «Турецкий поток» был запланирован как транзитный газопровод, по которому российский газ должен был поступать в Европу через территорию Турции. Общая его мощность должна была составить 63 млрд кубов (четыре нитки), причем около 14–15 млрд предназначалось турецким потребителям. Сейчас речь идет максимум о двух нитках общей мощностью около 32 млрд кубометров.
При этом Новак подчеркнул, что для строительства второй ветки необходимо заручиться гарантиями Евросоюза и Еврокомиссии о том, что данная инфраструктура будет востребована и юго-восточные страны Европы начнут получать необходимые объемы газа. Эрдоган также дал понять, что Турция предоставит статус «стратегической инвестиции» проекту АЭС «Аккую».
«Экономическая ситуация в Турции развивается не лучшим образом, — рассказал Александр Кирпичев, политолог, специалист по связям с турецкими СМИ, сотрудничающий с МИД России. — Безработица на уровне 18%, туристический сектор в некоторых частях Турции терпит большие убытки, малый бизнес, где 20% компаний ориентировались только на одну страну — Россию, также переживает не лучшие времена». Все это заставило Эрдогана приложить максимум усилий, чтобы восстановить отношения с Москвой, считает эксперт.
«Конечно, вопрос «постепенного снятия санкций» вызвал улыбку на лице Эрдогана, который считает, что товарооборот между странами должен не только увеличиться до $100 млрд, как он заявлял ранее, а даже превысить данную цифру», — добавил собеседник «Газеты.Ru».
Волнение Эрдогана насчет успеха переговоров можно было наблюдать даже по его движениям на итоговой конференции. Свое заявление он практически полностью прочел с листа, и только после того как в последний раз поблагодарил Путина, он посмотрел на своего российского коллегу. Путин выглядел гораздо спокойнее и, похоже, ожидал, турецкий лидер позволит ему вставить пару слов в его монолог.
Компенсации на паузе
Начало российской военной кампании в Сирии осенью 2015 года стало причиной роста напряженности между Россией и Турцией. Поводом для окончательного разлада стал трагический эпизод на границе между Турцией и Сирией в ноябре. Тогда турецкая авиация сбила российский бомбардировщик Су-24, объяснив, что он нарушил воздушное пространство. Россия это опровергла. Путин назвал инцидент «ударом в спину» со стороны Анкары.
Реакция России последовала незамедлительно — в виде экономических санкций и ограничения политических контактов. Политическое доверие между странами было подорвано, и русско-турецкий диалог оказался заморожен на девять месяцев. Потепление в двусторонних отношениях началось после того, как 27 июня Кремль сообщил о личном послании Эрдогана Путину, в котором турецкий лидер принес извинения за сбитый Су-24.
С формальной точки зрения последствия инцидента с Су-24 до сих пор не преодолены.
Турция выполнила только два условия, которые ставил отечественный МИД: принесла извинения и начала (хотя и не завершила) судебные разбирательства над подозреваемыми в убийстве Пешкова и уничтожении Су-24. Речь о командире боевой группировки «Серые волки» Альпарслане Челике, который ранее утверждал, что лично расстрелял российского пилота, пока тот снижался на парашюте. Кроме того, после попытки военного переворота Анкара сообщила СМИ о двух пилотах, которые, как утверждают турецкие власти, сначала лично приняли решение сбить Су-24, пользуясь новыми правилами реагирования ВВС на пограничные угрозы, а после бомбили Анкару, приняв решение присоединиться к путчу.
Третье условие, выдвинутое Москвой и до сих пор не выполненное Турцией, — это выплата компенсаций родным и близким тех, кто пострадал в результате инцидента с Су-24. Очевидно, Кремль решил закрыть глаза на эту деталь и пойти навстречу Турции. В конце июня первая официальная делегация из Анкары, прибывшая в Москву после разморозки отношений, компенсации не обсуждала.
9 августа министр экономического развития России Алексей Улюкаев по итогам переговоров в Санкт-Петербурге сообщил, что данный вопрос не поднимался и на этот раз.
О чем молчали
Не обсуждалась также и более широкая тема — сирийский кризис. В ходе финальной конференции Путин лишь заявил, что Москва и Анкара преследуют в Сирии общую цель — преодолеть конфликт. Эрдоган же подчеркнул, что эту тему политики будут обсуждать отдельно и в ходе другой встречи.
По мнению экс-главы МИД Турции, эксперта Международного дискуссионного клуба «Валдай» Яшара Якыша, «вопрос сотрудничества в Сирии между Россией и Турцией сейчас наиболее сложный», именно поэтому Путин и Эрдоган решили оставить его на потом.
Как полагает Дмитрий Суслов, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований ГУ ВШЭ, на сирийском направлении проявляются самые острые противоречия позиций России и Турции, и здесь же Владимир Путин будет рассчитывать на уступку со стороны турецкого президента. По мнению эксперта, это объясняется, с одной стороны, экономической заинтересованностью Эрдогана в налаживании отношений с Россией, с другой — потребностью во внешнем союзнике в условиях неоднозначной внутриполитической ситуации и резкого ухудшения отношений с западными странами.
После попытки военного переворота в Турции власти страны провели в рядах ВС кадровую чистку и оказались сильно ограничены в своих военных возможностях. Это делает позиции Анкары изначально слабее, и Эрдогану, очевидно, хочется лучше подготовиться к переговорам на таких условиях.
Тем более что сирийская вооруженная оппозиция, которую поддерживали турецкие власти, в последнее время уступает в боях с войсками, лояльными союзнику Москвы, президенту Сирии Башару Асаду. Анкара, в свою очередь, до турецкого путча неоднократно требовала сместить сирийского президента.
«Турецкая политика в Сирии находится в кризисе вовсе не потому, что не совпадает с российской, — добавил Якыш. — Турецкая политика зависима от того, что происходит на местах. Она в некотором смысле подстраивается под ситуацию на фронте. Думаю, что нынешняя ситуация сделает Турцию на пару шагов ближе к России. Но это не значит, что политика Турции в Сирии вдруг станет антиамериканской».
Антизападный блок Эрдогана
Аналитики отмечают резкий разворот политического курса Анкары в отношении Запада после военного путча. Эрдоган очень чувствительно отнесся к реакции США, которые и раньше критиковали авторитарные «перегибы» президента. Турецкий президент хорошо запомнил, что госсекретарь США Джон Керри в первые часы попытки переворота был очень расплывчат в формулировках и просто «призывал к спокойствию» — то есть тянул время и ждал, кто выйдет победителем.
После того как мятеж был подавлен, а Эрдоган санкционировал арест тысяч человек и начал обсуждать возвращение смертной казни, США вместе с ЕС обрушились на него с критикой.
Западные дипломаты открыто высказывали предположения, что июльские события могли быть жестокой провокацией Анкары для последующего «закручивания гаек», расправ над оппозицией и отхода от демократических принципов.
9 августа Эрдоган особенно подчеркивал, что Путин вел себя по-другому. И Путин, и Эрдоган в своих заявлениях напомнили, что российский лидер был одним из первых, кто позвонил турецкому президенту после путча. Путин заявил, что это принципиальная позиция России — всегда поддерживать конституционные власти стран.
Впрочем, телефонный разговор Путина и Эрдогана состоялся 17 июля, спустя день после попытки военного переворота. Тогда победившая сторона уже была очевидна. Сам Эрдоган прилетел в Стамбул и объявил о том, что мятеж провалился, еще утром 16 июля.
Так или иначе, турецкие государственные СМИ уже несколько недель говорят о том, что именно Вашингтон приложил руку к подготовке переворота. Эрдоган требует экстрадировать в Турцию проповедника Фетхуллаха Гюлена, который, по мнению Анкары, и организовал путч. США требуют неопровержимых доказательств причастности.
Кроме того, турецкий президент раздражен тем, что несколько самолетов с турецкой базы Инджирлик, которой пользуются ВВС США для операции в Сирии, атаковали Анкару во время переворота. Более того, командующий Инджирликом Бекир Эрджан после провала операции запросил политическое убежище в США.
Внутри Турции риторика тоже стала смещаться в сторону обвинений Запада в «подмене понятий» и «предрассудках» в отношении к Турции.
«Я бы не стал приписывать потеплению отношений России и Турции антиамериканский характер. У Турции существует своя динамика отношений с различными странами. Конечно, в отношениях с США у нас сейчас период кризиса, но сближение с Россией обусловлено не этим обстоятельством», — считает Яшар Якыш.
«Есть схожесть состояния отношений России и Турции с Западом в целом, — добавил экс-глава МИД Турции. — Он подталкивает обе страны друг к другу. Против России введены санкции, на Турцию давят по вопросу прав человека, и это дополнительный элемент, который объединяет наши страны, кроме объективно существующих интересов».
В тот же день, когда Эрдоган встречался с Путиным и говорил о позитиве, министр Турции по делам Евросоюза Омер Челик сделал жесткое заявление в адрес ЕС.
По его словам, Анкара собирается разорвать «миграционную сделку» с ЕС, которая ограничивает поток сирийских беженцев в Европу, так как не видит продвижения в вопросе облегчения визового режима.
Евросоюз отказывается вводить безвизовый режим с Турцией, утверждая, что страна не выполнила 72 условия. Турция парирует, что выполнила.
«Эрдоган разыгрывает не «антизападную карту». Он сбросил эти карты и поставил на «российскую карту», сделав ее приоритетом», — считает Александр Кирпичев. «Россия и Турция не превратятся в антизападный блок, Турция — член НАТО, а Россия продолжает активное сотрудничество с ЕС, даже на фоне антироссийских санкций», — полагает эксперт.
