Цивилизация
С главой Первомайска — коренастым мужчиной (именно о таких говорят «работяга») в казачьей папахе — объезжаем улицы по щербатой от минометных осколков дороге. Пять месяцев назад он вернулся на шахтерскую родину рядовым ополченцем.
— Вон горисполком — побит. Угодили снаряды в училище имени Бахмутского — изобретателя угольного комбайна. Спортивная школа, в ней занимался призер Олимпиады в Сиднее Александр Береш, потом он в Киеве погиб, — рассказывает Ищенко.
На фасаде школы, а это несколько десятков метров, не осталось целого окна. Осколки торчат из рам. Окна на первом этаже во избежание мародерства забили досками. Дальше — кирпичная церковь со сгоревшим куполом и черными от копоти проемами узких окон. Подъезжаем к панельной шестиэтажке, в первый подъезд которой на прошлой неделе попали два снаряда. Сперва в квартиру на втором этаже, потом выше. Даже крыша обвалилась. Хорошо жильцов нет — разъехались.
Не успели выйти из машины, как к народному главе подходят две пенсионерки из соседнего подъезда.
— Женя, как же быть с газовым отоплением?
— Газ проведут — это сто процентов. Вокруг трубу обведут и вас подключат. До 15 ноября газ будет по всему городу, — пока объясняет старушкам, выходит еще двое жильцов. — Газовики занимаются планово. И сегодня работают. За столько дней я им раз, в воскресенье, передохнуть дал. Поймите сами, они стахановские (из соседнего города Стаханово. --«Газета.Ru»), работают бесплатно.
До последнего обстрела в доме на 90 квартир оставалось почти 30 человек, сейчас семеро — те, кому вовсе некуда переезжать.
Балкон в доме напротив висит на арматуре. В другом дворе в нескольких метрах от панельной стены прикрытая слетевшим с крыши шифером могила: фанерная табличка гласит, что похоронен убитый 30 июля 53-летний Александр Паниковский. По дороге встречаем еще одну могилу во дворе: мать, трое детей. Местные вспоминают, что во время июльских и августовских обстрелов на улицу боялись выйти, не то что погибших на кладбище везти. Всего за время боев погибли больше 700 мирных жителей.
— Славянск что, — с немигающим сосредоточенным взглядом говорит мэр Ищенко. — Его раздули, он целый город. Есть информация, что его просто продали, — утверждать не буду, но слухи такие ходят.
Именно война вернула Ищенко домой. Уроженец Первомайска, последние годы он ездил на заработки в Россию. Был звеньевым проходческого участка на шахте в Воркуте, получал по 3 тыс. долларов. Поначалу надеялся, что майский референдум закончится миром. Когда узнал про первые выстрелы, отпросился у начальника шахты и поехал воевать.
— В Первомайске были отряды местной самообороны. Только начали падать мины, разрываться снаряды — прежние командиры исчезли. Подлецы — кто трусом оказался, кто заработал на этом, — с горечью вспоминает народный мэр. — Нас человек шестьдесят с автоматами оставалось. Против целой украинской армии.
Потом в город вошел полк Казачьей национальной гвардии атамана Николая Козицына. Ищенко зачислили рядовым, спустя время назначили комендантом. Затем уже и администрация ЛНР — мэром Первомайска.
Признается, что, возглавив город, не собирается снимать военную форму. Как-то на совещание с руководством ЛНР позвали глав городов и районов.
— Представляешь, сидят в галстучках и белых рубашечках, полтора часа обсуждают вопрос, над которым я бы и не задумывался, — говорит Ищенко. — Тогда встаю, прошу слова и все раскладываю по полочкам: нужно сделать так и вот так. Говорю: работать-то не пробовали?
Камуфляж мэра Первомайска — не просто бахвальство. Достает из кармана гранату, на поясе еще две. Открывает багажник — целый арсенал. Ему регулярно поступают угрозы «с той стороны», обещают даже диверсантов заслать. Но живым сдаваться не собирается. А заодно и десяток-другой противников обещает уложить.
«Другая сторона» для Первомайска — это почти кольцо: с одной стороны до нацгвардии — восемь километров, с другой — три, с третьей — еще ближе. С Луганском связывает единственная дорога — через Стаханов.
Изначально, когда казаки только вошли в город, всерьез обсуждали вывоз всех жителей: на разрушенном Первомайске хотели поставить крест. ЛНР помочь не могла, столицу саму почти окружили.
— В армии решение принимает командир единолично, а у нас, казаков, — круг. Встал вопрос закрыть город полностью, я говорю: дайте последний шанс, попробуем и отстоять, и восстановить, — вспоминает глава. — Тогда Первомайск совсем пустым был, населению запретили передвигаться по улицам, все по подвалам сидели. Собаки бегали и оглядывались: стоит под обстрел мчаться или нет. Были дни, когда, объезжая город (а до войны здесь почти 50 тыс. человек жили), ни одной души не встречал.
Пока беседуем, подходит несколько жителей, увидевших наш автомобиль из окна. Сейчас в Первомайске запрещен проезд машин, только с личного разрешения Ищенко. Местные спрашивают про воду: ее подают с перебоями, так как основной водопровод — на украинской стороне. Но оптимистичен мэр: скоро заработают новые скважины. Подходит старушка с тележкой: сыну разрешение на проезд не дали. Ей за пенсией «на ту сторону» ехать нужно.
— Потому что ему 28 лет, а он не пришел, не сказал: может, помочь чем городу могу?
— Так не ему — мне нужно.
— До Попасной можно на автобусе бесплатно проехать, за пенсией автобус ходит.
Распрощавшись со старушкой, признается: из 10 тыс. жителей, оставшихся в Первомайске, на общественные работы записались меньше 500. Остальные сидят по квартирам. Никто не заставляет брать автомат и идти на передовую, но разбирать завалы под силу многим.
— Думал, самое страшное, когда бомбят. Оказалось, что страшнее, когда видишь трусость, подлость и предательство, — продолжает Евгений. — Стыдно за мужиков Первомайска, которые убежали, держась за женские юбки. Семью бросать не надо, можно вывезти и вернуться.
Признается, что на украинской стороне также воюют первомайцы: например, бывший начальник милиции, который и засылает сообщения с угрозами расквитаться.
Накопились вопросы и к луганской власти. За все время город получил от республиканских властей только 10 тыс. пакетов с продуктовыми наборами из «второго конвоя». Больше помощи не было. Чтобы кормить людей, казаки держат стадо свиней, из запасов муки пекут хлеб и бесплатно развозят по дворам.
После объезда возвращаемся в штаб. Здесь в обычном гараже на заднем дворе в прошлом административного здания у Ищенко и кабинет, и спальня, и рабочее место. Подав пример остальным, одним из первых вернул вывезенную в Россию семью. Дочка родилась уже здесь, сейчас ей четыре месяца.
В городе, к слову, открылись две школы. Из-за обстрелов рядом дежурят автобусы и казаки, чтобы в случае опасности оперативно вывезти учеников. Когда бомбежка усиливается, переходят на домашнее обучение. Не прекращал работу роддом, в котором за время боев появились на свет пять малышей.
— Вот это, — Евгений Ищенко показывает взглядом на клумбы посреди центральной дороги, — пока смогут оценить только женщины. Это кусты роз, прикопанные на зиму. Война закончится, придет весна. И жителям, глядя на такую красоту, все легче будет город отстраивать.
