Цивилизация
25 февраля продолжились судебные слушания по делу Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева, обвиняемых в организации массовых беспорядков на Болотной площади и подготовке беспорядков осенью 2012 года.
На третье заседание прибыли первые трое потерпевших: Андрей Архипов, Александр Бордюг и Алексей Барабанщиков. Перед началом слушаний Сергей Удальцов заявил, что возмущен несправедливым приговором восьми «узникам Болотной». Заявления такого рода он начал практиковать еще на прошлом заседании, аргументировал так: «Мне запрещено общаться с людьми, но громко говорить вслух в помещении мне не запрещено».
Адвокат Удальцова Карина Москаленко и Леонид Развозжаев сообщили, что не имели возможности ознакомиться с аудио- и видеодоказательствами, и попросили у суда отсрочки. Развозжаев также в очередной раз попросил суд о переводе в СИЗО-1, которое находится ближе к Мосгорсуду. Подсудимый пояснил, что из-за длинных переездов у него не остается времени ни на сон, ни на ознакомление с собственным делом. Судья Александр Замашнюк вновь отказал в удовлетворении ходатайств. «Допрос потерпевших никак не связан с ознакомлением с материалами дела», — сообщил он и порекомендовал знакомиться с материалами в процессе заседаний.
«Суд долго разъясняет нам права, прежде чем их нарушить», — прокомментировал это решение адвокат Развозжаева Дмитрий Аграновский.
Начался допрос потерпевших. Боец ОМОНа Архипов рассказал, что 6 мая 2012 года видел «коктейли Молотова» и агрессивные нападения на полицию участников шествия. «Нападения носили массовый характер, — сообщил полицейский. — Нападали по двое, по трое. Насилия в отношении граждан со стороны полиции не видел».
Он сообщил также, что видел летящие камни, один из них, по словам Архипова, попал ему в подбородок. Медики наложили ему три шва, однако на больничный он не уходил. Затем в диалог с потерпевшим вступил Сергей Удальцов:
— Где было прорвано оцепление?
— В районе Малого Каменного моста.
— А почему вы решили, что митингующие планируют двигаться в сторону Кремля, если это Большой Каменный мост?
— Это командиры решают.
В итоге Архипов сообщил, что не имеет претензий ни к Удальцову, ни к Развозжаеву, и его допрос окончился. Перед тем как приступить к следующему допросу, Карина Москаленко сделала заявление с требованием занести его в протокол: «Судья Замашнюк взял недопустимый, унизительный, оскорбительный тон, назидательно и многословно комментирует действия участников процесса. Я прошу дать возможность работать без нервозности. Вопросы возникают по ходу заседания. Это ненормально, когда вы сами разрешили Аграновскому подойти к подзащитному и тут же стали его унижать замечаниями».
Потерпевший Алексей Барабанщиков, командир роты ОМОНа, сообщил, что слышал по рации, как Удальцов призывает протестующих идти на Кремль. Удальцов попросил огласить показания полицейского из материалов дела, поскольку они существенно отличались от сказанного только что. Судья изучил бумаги и в просьбе отказал.
Следующий потерпевший Александр Бордюг, также сотрудник правоохранительных органов, сообщил, что ни одного из подсудимых 6 мая не видел и претензий к ним не имеет.
После окончания допросов Удальцов подал ходатайство о медицинском обследовании у окулиста — уже больше года оппозиционер не имеет возможности посещать врачей, сам он говорил, что за время ареста у него ухудшилось зрение. Однако ни доводы, ни справки судью не убедили, в посещении врача Удальцову было отказано.
26 февраля слушания возобновились. Четвертое заседание открыло заявление Леонида Развозжаева, который сообщил, что переутомлен и не в состоянии адекватно воспринимать происходящее. В ходатайстве было отказано, и продолжился опрос свидетелей обвинения. Потерпевший боец ОМОНа Коваленко сообщил, что подсудимых видит впервые, что 6 мая он не видел погромов, поджогов, уничтожения имущества, огнестрельного оружия и взрывных устройств, как и вооруженного сопротивления. «Поднятый камень тоже может стать оружием», — заметил судья.
— А как вы можете доказать, что вам в шею попал камень? — поинтересовался у него Аграновский.
— Сейчас никак, на тот момент была царапина.
— Секундочку, я процитирую вам Достоевского, — неожиданно вмешался судья Замашнюк. — Никому не дано понять чужую боль.
Тему боли продолжил потерпевший Чернышов: «Люди били нас руками, ногами, мы были в защите, но все равно было больно».
— А вы обращались за медпомощью? — поинтересовался Аграновский.
— Нет, — констатировал потерпевший.
— Если вы будете всем потерпевшим задавать один и тот же вопрос, суд будет рассматривать это как злоупотребление, — снова вмешался судья.
«Процесс по делу Удальцова — Развозжаева более жесткий, чем «болотное дело», но гораздо более интересный», — отметил в своем твиттере Аграновский.
Заседание 27 февраля было одним из самых коротких.
Потерпевший Овечкин рассказал, что протестующие распыляли неизвестный газ, что каждый десятый демонстрант был в маске, а в арсенале его средств защиты были «бронежилет и черепашка».
Также он видел аккуратно нарезанную на 20-сантиметровые куски арматуру, но вопросы о том, смог бы он опознать такие куски, если бы увидел, и как арматура могла попасть на площадь через рамки металлоискателей, были отведены судьей. Карина Москаленко попыталась заявить возражение по поводу действий судьи, но была отправлена им «попить водички».
В тот же день глава Следственного комитета Александр Бастрыкин рассказал информагентствам, что в адрес следователей, ведущих «болотное дело», поступали угрозы. «Что касается «болотного дела», мы проявили здесь твердость и принципиальность, — цитирует чиновника ИТАР-ТАСС. — Даже больше скажу, в адрес наших следственных работников посылались угрозы». Однако он не уточнил, откуда поступали угрозы и как на них отреагировали правоохранители.
28 февраля Мосгорсуд отклонил апелляцию Удальцова и Развозжаева и оставил их под арестом (Развозжаева в СИЗО, Удальцова под домашним арестом) до 10 июня. Также суд отказался предоставить Удальцову возможность посетить врача для медицинского обследования.
