Цивилизация
Пять лет назад, седьмого августа, к одному из представителей южноосетинской части Смешанной контрольной комиссии (СКК) по урегулированию грузино-осетинского конфликта Леониду Тибилову за новостями пришли его соседи. Они хотели знать, удалось ли осетинам и грузинам хоть о чем-то договориться: уже несколько дней на границе непризнанной Республики Южная Осетия шли перестрелки, ситуация была крайне серьезной, даже по меркам того, что конфликт между Осетией и Грузией не прекращался в течение двадцати лет.
Тибилов сказал соседям, что на восьмое августа запланированы очередные переговоры. Те успокоились и пошли спать. Ночью началась война.
«Все-таки какая-то надежда была, что найдутся разумные силы в Грузии, которые бы сказали «нет» режиму Саакашвили по поводу войны», — вспоминает Тибилов, теперь президент Республики Южная Осетия, независимость которой, правда, пока признают всего пять стран мира.
Брифинг президента проходил в камерной обстановке: в здании библиотеки Цхинвала 7 августа собралась пара десятков журналистов, в основном местных. Никакого досмотра на входе в здание не было, президент расположился с одной стороны овального стола, репортеры заняли места с другой. Во время разговора в помещении на долю секунды погас свет. Президент даже не повел бровью, по поводу некоторой заминки не шутил. В Тибилове чувствуется военная выправка. Вопросов к главе республики было мало. В конце брифинга президент встал с места и скромно заметил: «Спасибо за малочисленные, но интересные вопросы». Харизмы, обычно свойственной руководителям государств, в Тибилове почти нет.
Несколько раз он повторил, что конфликт с Грузией считает «геноцидом осетинского народа» и намерен добиваться признания этого факта на международном уровне.
«Если мировое сообщество не поймет, что на самом деле Грузия совершила несколько раз геноцид против осетинского народа, не исключено, что в последующих годах Грузия может вернуться к этим вопросам», — сказал президент.
«Разве такую войну можно назвать ошибкой? Война под кодовым названием «Чистое поле», которая была направлена на то, чтобы народ Южной Осетии был стерт с лица земли… Как это может называться? — рассуждал вслух президент, комментируя недавние заявления грузинской стороны. — Это не ошибка, это, на самом деле преступление. Правильно Дмитрий Анатольевич (Медведев) в интервью Russia Today говорил, что Саакашвили — военный преступник. Жаль, что в мире пока существуют двойные стандарты, видимо это так, раз до сих пор не могут осудить этого… я не могу назвать «человеком» этого человека».
Говорил Тибилов спокойно, никак не меняя интонаций: что о войне, что о Саакашвили, что о проблемах непризнанной республики. Их у Южной Осетии до сих пор хватает: помимо того что независимость государства признает лишь Россия и несколько экзотических стран, республика по-прежнему не может заявить о своей самостоятельности или хотя бы отчитаться о полном послевоенном восстановлении.
Действующие власти объясняют, что ситуация в республике была бы совершенно иной, если бы поступающие от России деньги тратили на гуманитарные программы, а не воровали.
И сам Тибилов, и чиновники из его команды говорят об этом как по писаному, выбирая почти одни и те же слова: «Речь бы сейчас уже шла не о восстановлении, а о развитии, осетинский народ бы процветал». Пока о развитии и процветании говорить не приходится — восстановить бы то, что было до войны.
Председатель госкомитета по информации и печати Вячеслав Гобозов считает, что средства, выделенные на восстановление Южной Осетии и так и не дошедшие до строек, исчисляются «миллиардами».
«Коррупционная схема составлялась на уровне нижнего и среднего чиновничества, — заявил Гобозов, который возлагает часть вины за растрату на правительство экс-президента Эдуарда Кокойты,
но вместе с тем признает, что воровали деньги не только на уровне властей непризнанной республики. — Воспользовались тем, что было огромное желание помочь Южной Осетии и со стороны руководства Российской Федерации, и со стороны простых людей. Была абсолютно упрощенная схема. На сегодняшний день такого больше нет: прежде чем получить рубль, нужно очень четко обосновать, на что он будет потрачен». По его словам, возбуждено уже более 70 уголовных дел о нецелевом расходовании средств.
Первые три-четыре года на стройках Южной Осетии царил бардак.
Даже президент республики признает, что «колоссальная финансовая помощь» тратилась «спонтанно, без проектно-сметной документации», а руководство республики до сих пор не может понять, что куда ушло и сколько денег вообще было получено.
Восстановлением занимались малоизвестные компании-подрядчики неясного происхождения, работы выполняли так, что после сдачи объектов на некоторых участках газопровода и водопровода не было труб, рассказал Гобозов. На столе у чиновника несколько стопок бумаг, в одной из них он тщетно пытался найти документы от прокуратуры и контрольно-ревизионной комиссии, описавших схемы растраты средств. Не найдя нужных бумаг, Гобозов просто вздохнул: «Да, уходили деньги».
«Эйфория» благотворителей таяла, пока в Южной Осетии разбирались с воровством и пытались хоть как-то направить финансовые потоки на стройки и восстановительные работы. Теперь деньги дают уже не столь охотно, признает председатель госкомитета по информации. «Если в первые годы после войны Южная Осетия во внешнем информационном пространстве присутствовала в довольно позитивном образе, то благодаря последним трем-четырем годам все поменялось с точностью до наоборот», — говорит он.
«Вокруг Южной Осетии сложился имидж черной дыры, куда утекают деньги российских налогоплательщиков», — признает чиновник.
Сейчас собственных средств в бюджете Южной Осетии всего 14%, все остальное — дотации от России. В будущем республика, конечно же, планирует стать полностью самостоятельной, но сейчас она даже не может себе позволить реализацию инвестиционной программы на 2014–2017 гг., которая это будущее должна обеспечить, — ее тоже финансирует Москва. Всего только в 2013 году объем российских средств, направленных в Южную Осетию, составил 3,4 млрд рублей. Причем, как объяснял в апреле полпред президента РФ в СКФО Александр Хлопонин, финансирование инвестпрограммы не входит в эту сумму.
По словам Гобозова, маленькая непризнанная республика, «запертая» между Россией и Грузией, планирует обеспечивать себя с помощью наукоемких технологий, сельского хозяйства и туризма. Власти также делают ставку на развитие малого и среднего бизнеса, для которого на ближайшие годы предусмотрены субсидии и упрощенное налогообложение.
«Условия для предпринимателей у нас даже более щадящие, чем в России. НДС всего 10% (в РФ — 18%. — «Газета.Ru»),
вообще ставки налоговые ниже, чем в России», — сказал чиновник. То, что у осетин есть склонность к предпринимательской деятельности и желание заниматься бизнесом, для Гобозова совершенно очевидно: он уверенно показал рукой в сторону улицы и заметил, что все магазины и кафе в Цхинвале и так частные. Это, мол, и есть осетинский малый бизнес.
У людей, говорит чиновник, есть уверенность в завтрашнем дне и вера в будущее, необходимые для начала своего дела. Они всегда были, утверждает Гобозов. «Наверное, если бы не наш оптимизм, мы бы не смогли эту бесконечную двадцатилетнюю войну пережить», — задумчиво добавил он. При этих словах корреспонденту «Газеты.Ru» вспомнилась увиденная утром на улицах Цхинвала картина — старенькая машина с большой надписью на капоте «Зато не пешком)))» (именно так, со смайликами). Вокруг автомобиля, припаркованного среди строительного мусора во дворе без асфальта, прогуливались два худых кота с облезлыми хвостами.
Весь разговор с Гобозовым проходил в помещении пресс-центра республики, который временно служит чиновнику кабинетом и радует своими размерами (дважды он с добродушной иронией замечал: «У меня самый большой кабинет в республике!»). Закончив беседу, чиновник вышел в коридор здания, закурил и начал с иронией «выговаривать» кому-то по телефону: «У тебя вообще совесть есть? Почему ко мне не зашел?!» Выглядело все это так, как будто о тяжелых проблемах, с которыми Южная Осетия столкнулась на пути к независимости, до этого корреспонденту рассказывал совершенно другой человек. Замечание Гобозова об оптимизме осетин в любой ситуации начинало казаться весьма правдивым.
К слову, президент непризнанной республики Леонид Тибилов свою историю о разговоре с соседями поздно вечером накануне войны тоже начал фразой «Я до конца оставался оптимистом».
Вечером в городе начнутся памятные мероприятия, посвященные пятилетней годовщине войны. В цветочном магазине напротив библиотеки, где проходил брифинг главы Южной Осетии, еще в обед разобрали почти все красные гвоздики.
