Цивилизация
Госдума приняла во втором чтении поправки в Гражданский кодекс, которые могут ограничить права журналистов и блогеров на сбор информации о публичных лицах и их частной жизни.
Поправками в ГК вводится новая статья «Охрана частной жизни гражданина». Согласно ей, «если иное прямо не предусмотрено законом, не допускаются без согласия гражданина сбор, хранение, распространение и использование любой информации о его частной жизни, в частности сведений о его происхождении, о месте его пребывания или жительства, о личной и семейной жизни». В тексте статьи, впрочем, отмечается, что если такая информация имеет общественную или государственную значимость или же была раскрыта по воле самого гражданина, то закон нарушенным не считается. Определять общественную значимость информации будет суд.
Более того, запрещенную к сбору и распространению информацию о частной жизни нельзя будет использовать даже при создании произведений науки и искусства, «если такое использование нарушает интересы гражданина».
Закон был внесен в Госдуму в апреле 2012 года от имени тогдашнего президента Дмитрия Медведева.
В качестве санкций за нарушение закона помимо компенсации морального вреда предусмотрено полное удаление информации, в том числе уничтожение тиражей и материальных экземпляров носителей такой информации.
Если эти сведения стали широко известны, но в том же объеме довести соответствующее опровержение невозможно (например, если случайная запись в соцсетях широко разошлась по Интернету), то, согласно новым поправкам, «гражданин вправе требовать удаления соответствующей информации, а также пресечения или запрещения дальнейшего распространения указанных сведений, в том числе путем изъятия и уничтожения без какой бы то ни было компенсации изготовленных в целях введения в гражданский оборот экземпляров материальных носителей, содержащих указанные сведения, если без такого уничтожения удаление соответствующей информации невозможно» (п. 4 предложенной редакции ст. 152). Пункт 5 говорит о необходимости удаления соответствующей информации из Интернета.
Правда, пункт 5 не требует по решению суда удалять из Сети любую дублирующую информацию, в том числе ретвиты и перепосты в социальных сетях,
но, поскольку санкции в отношении материальных носителей весьма широки (они позволяют добиться и уничтожения печатного тиража издания), нет гарантий, что новый закон не будет трактоваться расширительно и в случае соцсетей.
Еще одним поводом для беспокойства является то, что те же правила удаления информации (за исключением положений о компенсации морального вреда) могут быть применены судом также к случаям распространения любых не соответствующих действительности сведений о гражданине, если он докажет это несоответствие.
Предлагается также наделить граждан правом требовать опровержения, ответа и удаления информации в случае распространения не только порочащих сведений, но вообще любой информации, признанной не соответствующей действительности, даже если она никого не порочит.
Все санкционные меры, которые предусмотрены (в частности, удаление информации, когда речь идет о порочащей честь и достоинство информации), в предложенных поправках распространяются и на любые недостоверные материалы. «Правила пунктов 1—9 настоящей статьи, за исключением положений о компенсации морального вреда, могут быть применены судом также к случаям распространения любых не соответствующих действительности сведений о гражданине», — гласит п. 10 ст. 151 в предложенной редакции.
В изначальном варианте поправок помимо сбора «информации о частной жизни, в частности сведений о происхождении, о месте пребывания или жительства, о личной и семейной жизни», планировалось запретить сбор «иной» информации: например, о незадекларированной зарубежной элитной недвижимости чиновников, информации об их супругах и детях.
Однако в результате разразившегося в связи с этим скандала в мае 2013 года первый замглавы администрации президента Вячеслав Володин пообещал главным редакторам найти компромисс — в частности, пункт про «иную информацию», не относящуюся напрямую к происхождению или семейной жизни, был убран. Все остальные санкции и ограничения, впрочем, сохранились.
Принятие этих поправок вызвало крайнее беспокойство у оппозиционного депутата от «Справедливой России» Дмитрия Гудкова, который считает, что они станут поводом для введения в стране настоящей цензуры.
«Эта поправка будет работать точечно и адресно против каких-то независимых блогеров и журналистов.
Понятно, что совсем наглеть будет сложно, например, если они попытаются арестовать тираж газеты «Московский комсомолец» или «Новой газеты». А вот газету Навального — элементарно. Если информация о чиновниках еще не будет запрещена, то информация о детях чиновников точно будет подпадать под частную жизнь. Доходы чиновников действительно представляют общественный интерес, а где учатся дети, какие у них квартиры, — это точно не подпадает под публичный интерес, они не публичные лица. Суды будут принимать решения в зависимости от политической воли», — сказал Гудков «Газете.Ru».
«Газета.Ru» спросила у председателя профильного думского комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Павла Крашенинникова, какие конкретно ситуации подпадают под понятие частной и семейной жизни.
«Если человек выступает в публичной сфере, то распространение информации о нем не будет нарушением. Как только он заходит домой, — я образно говорю — то только с его согласия», — ответил Крашенинников.
На вопрос о том, будет ли считаться распространение информации об обнаруженной незадекларированной недвижимости чиновника или депутата нарушением закона, Крашенинников ответил: «Если вы нашли незадекларированную недвижимость чиновника, вы молодцы». По его словам, если информация о детях чиновников является общедоступной, то ее распространение тоже не является нарушением правил. «В любом вузе есть интернет-ресурс, где есть вся информация о его учащихся, если кто-то что-то обнаружил про какого-то чиновника, депутата — пожалуйста, пользуйтесь этим», — сказал он.
Главный редактор издания Lenta.Ru Галина Тимченко сказала «Газете.Ru», что она считает опасения по поводу действия принятых поправок в их нынешней редакции преувеличенными.
«Мы внимательно изучили поправки, и мне кажется, что доказать общественную значимость сбора информации о том или ином человеке не составляет труда. Поэтому мне кажется, что сейчас скандал раздут на пустом месте», — считает Тимченко.
«Газета.Ru» также спросила об отношении к поправкам двух единороссов, которые оказывались за последний год в эпицентре скандалов, связанных с публикациями в Интернете оппозиционных блогеров об их частной жизни. В частности, вице-спикера Госдумы Сергея Железняка политик Алексей Навальный обвинил в том, что его дочери учатся за границей, пока отец в Госдуме проповедует патриотические ценности, а экс-депутата Госдумы Владимира Пехтина блогер Doctor_z обвинил во владении элитной недвижимостью в Майами (впоследствии Пехтин доказал, что собственником квартиры он не является, она принадлежит его сыну, однако Госдуму из-за скандала ему все же пришлось покинуть).
Железняк сказал «Газете.Ru», что в распространении информации о чиновниках, политиках есть публичный интерес. В таком случае,
согласно поправкам, распространение информации о его дочерях не будет считаться нарушением правил. Но, по мнению депутата, это нарушение этики.
«Втягивание детей в обсуждение вопросов, которые их не касаются, — это моральное деградирование. Если бы мои дочери были замешаны в чем-то неприличном, тогда это было бы понятно, но ничего, кроме их персональных данных, мне предъявлено не было», — сказал депутат.
Пехтин на вопрос издания о том, считает ли он, что распространение информации об обнаружении его незадекларированной недвижимости в Майами будет считаться нарушением закона об охране частной жизни, ответил, что у него нет недвижимости в Майами, и бросил трубку.
Адвокат Константин Ривкин отмечает, что в целом предложенные нормы соответствуют общемировой практике.
«Это общеизвестная практика, которая касается в первую очередь лиц, имеющих публичный статус: когда доходит дело до рассмотрения в судебном порядке вопросов их личной жизни, то рассматривается такой нюанс, касается ли это публичных интересов. Грубо говоря, если лицо, занимающееся педагогической деятельностью, ведет неподобающий образ жизни, то встает вопрос о том, что это должно быть предано гласности для того, чтобы решать, может ли он заниматься такой деятельностью или не может. Остается вопрос, где найти критерий такого определения, можно вторгаться или нельзя. Это выработает судебная практика», — считает Ривкин.
