Цивилизация
Народное собрание Ингушетии в среду одобрило в первом чтении закон об отмене прямых выборов главы республики, а также сопровождающие поправки в её конституцию. На обсуждение у депутатов ушло не больше четверти часа.
Представляя проект изменения конституции, зампредседателя парламента Руслан Гагиев отметил: 80% муниципальных депутатов представляют «Единую Россию» — в случае прямых выборов представители других партий столкнулись бы затруднениями и не прошли «муниципальный фильтр».
Единственный представитель непарламентских партий в ингушском заксобрании, депутат от «Правого дела» Ахмед Белхороев, правда, не оценил заботы единороссов и назвал инициативу антиконституционной. Он стал единственным из членов ингушского парламента, кто так считал. «Мы все знаем, как прошли выборы, и у нас нет морального права выбирать главу», — сказал Белхороев. Спикер Мухарбег Дидигов попросил его «замолчать», а если у него есть сомнения в легитимности выборов, то и сдать мандат.
Гагиев предложил проголосовать за поправки в том виде, в котором они были внесены, не тратя время на обсуждения: «Нет смысла обсуждать: он (закон) еще достаточно сырой — ко второму чтению доработаем. Поэтому прошу без обсуждения принять закон». Голосовали без счетной комиссии, поднятием рук. Руку не поднял только Белхороев.
Единороссы, обладающие 22 мандатами из 27 (по два депутата имеют еще КПРФ и «Справедливая Россия»), еще накануне форсировали первое чтение. Во вторник политсовет республиканского отделения партии утвердил список кандидатов на участие в праймериз, победившие в котором будут предложены Владимиру Путину в качестве претендентов на пост главы Ингушетии.
К участию во внутрипартийных выборах допущены четыре единоросса: нынешний глава республики, чьи полномочия истекают в октябре этого года, Юнус-Бек Евкуров, спикер парламента Мухарбек Дидигов, его заместитель Гагиев и экс-депутат Госдумы второго и четвертого созывов Мухарбек Аушев (участвовал в выборах президента Ингушетии в 1998 и 2002 годах, заняв в обоих случаях третье место). В список попал и член «Общероссийского народного фронта» — сотрудник управления Госнаркоконтроля по Ингушетии Магомед Богатырев.
Как и говорил накануне в интервью «Газете.Ru» Евкуров, президенту по итогам выборов предложат двух единороссов и одного члена ОНФ. Другие представленные в региональном парламенте партии еще не назвали имена своих кандидатов. Впрочем, по словам Евкурова,
основного его оппонента — первого президента Ингушетии Руслана Аушева — Путин в списках кандидатов не увидит.
«Сомневаюсь, что парламент предложит Аушева, — это мое мнение», — говорил накануне Евкуров.
Первый тогда еще президент, а не глава республики Аушев, уже выставив на прошедшем на минувшей неделе съезде народа республики свою кандидатуру на случай выборов, значительно подкосил электоральную привлекательность Евкурова. Вокруг Аушева консолидировалась ингушская оппозиция, в его поддержку собрали 60 тысяч подписей – почти треть от списочного состава избирателей в Ингушетии (на выборах в 2011 году, по данным ЦИК, в списках избирателей в Ингушетии было 190 746 человек). А в 2008 году нашлось 100 тысяч человек, чьи подписи были отправлены в Кремль с просьбой назначить Аушева президентом.
Оппозиция, которую в республике организуют в основном правозащитники, считает, что именно из-за неуверенности Евкурова в собственной популярности прямых выборов и не будет. «Все отговорки о неготовности народа к выборам — бред, ему (Евкурову) не победить — поэтому никакого голосования», — заявил «Газете.Ru» глава правозащитной организации МАШР Магомед Муцольгов.
Три с половиной года правления генерала Евкурова (кстати, все главы республики были генералами) прошли незамеченными, уверяют критики. Главный кинотеатр в Назрани так и закрыт на замок, его стекла запылились. Как и при обоих его предшественниках – Аушеве и Мурате Зязикове — на улицах чаще можно встретить разбитые в ДТП машины, коров и петухов, чем прохожих. Популярнейшим местом остается местный фастфуд «Макдоналд» с гамбургерами по 19 рублей. Номинальная же столица республики Магас, с нуля начавшая строиться в 1995 году, все еще похожа на стройку: в административном центре республики, в отличие от прежней столицы, Назрани, не сушат белье на улице, но в нем никто и не живет.
Красивые, светлые пустые девятиэтажки, как в Грозном. Но на них не хватает указателей улиц, да никто и не знает, как они называются. «Ингуши никогда не жили в этих коробках: у всех свои хозяйства», — говорит корреспонденту «Газеты.Ru» единственный встреченный в столице прохожий.
В администрации, однако, торжествующе загибают пальцы: построили перинатальный центр, амфитеатр (большую часть года не используется из-за погодных условий), здание республиканского телевидения, строится спортивный комплекс с катком. Всем этим благам республика обязана и «Единой России», традиционно указывают собеседники в правительственных учреждениях.
Но во влияние партии власти в Ингушетии местные оппозиционеры не верят. «Единую Россию» в местный парламент в 2011 году никто не выбирал, убеждает Муцольгов, спорящий с официальными результатами ЦИК: «Единая Россия» получила тогда 78,10%, а остальные партии не перешагнули и порога в 8%. «Почему главу должен выбирать парламент? Они же цифры все нарисовали, кого они представляют», — говорит, активно размахивая руками, Саид в очереди на маршрутку во Владикавказ: там он работает в отделении Сбербанка. Очередь его слова встречает одобрением, все активно качают головами.
Но в Ингушетии решение отказаться от прямых выборов было представлено именно как инициатива снизу.
Впервые за четыре года в Ингушетии организовали срочный съезд народов республики, орган, чьи консультативные полномочия зафиксированы законом. Он и посоветовал большинством голосов парламенту выбрать модель голосования с представлением российским президентом республиканскому парламенту трех кандидатур для утверждения. Но большинство спорное: счетной комиссии не было, считали по поднятым рукам, которые поднимали не только делегаты, наделенные мандатом, но и гости съезда.
Съезд отказался от выборов, мотивировав решение внешней угрозой и опасностью провокаций.
Вопрос о выборах в повестке съезда стоял вторым. Основной целью съезда была чрезвычайная необходимость вынести рекомендации по проблеме, доставшейся из 1990-х, – внешней угрозы со стороны соседней Чечни. Самая молодая республика России (она была выделена из состава Чечено-Ингушской АССР в 1992 году) живет с до сих пор не определенными границами, и у ингушей нет уверенности, что они сохранят свою самостоятельность. «Когда была Чечено-Ингушетия, у нас ничего не было, все деньги уходили в Чечню», — вспоминает в частной беседе с корреспондентом «Газеты.Ru» старейшина из Назрани, приехавший на съезд. Отражение хозяйских набегов чеченцев на территорию Ингушетии, которые периодически происходят со времен завершения последней чеченской кампании под прикрытием контртеррористических операций, — основное требование местных избирателей. Возобновившиеся притязания Чечни на Сунженский и часть Малгобекского района как нельзя кстати совпали во времени с необходимостью парламенту Ингушетии определиться с моделью выборов.
Накануне съезда территориальный спор обострился: в ингушское село Аршты Сунженского района вторглись 300 сотрудников МВД в сопровождении ближайшего соратника Рамзана Кадырова Адама Делимханова.
В день открытия съезда спикер ингушского парламента Мухарбек Дидигов получил обращение, с которым не знал, что и делать, и просто вертел его в руках. «Поздравляю Вас с очередной политической провокацией. Надеялся, что высший законодательный орган республики Народное собрание Ингушетии устоит перед натиском ГРУ. Сожалею, у Вас это не получилось. Поддержав евкуровский съезд — съезд его аппарата, Вы выступили против собственного народа и всего вайнахского сообщества. До встречи на чеченском съезде, на который я Вас приглашаю и который тоже будет проводиться в Сунженско-Орстхойском районе. Время и место проведения съезда сообщу Вам дополнительно», — говорится письме, подписанном спикером чеченского парламента Дукувахой Абдурахмановым и отправленным в соседнюю республику по факсу.
После такого на съезде все больше говорили об опасности вооруженного конфликта на почве территориальных споров с Чечней. «Самые страшные войны на Кавказе из-за женщин и земли», — изрек старейшина Сунженского района.
Аушев, выступая на съезде, в своих высказываниях не был стеснен официальными полномочиями и сорвал аплодисменты: «В чем проблема с Чечней? Предлагаю все решать по Конституции РФ плюс шариат, плюс адат (обычное право у мусульманских народов. – «Газета.Ru»)». Евкуров же уверял, что федеральный центр изучает проблему.
Но в ингушском парламенте не под запись признают: Москва в лице полпреда президента в СКФО Александра Хлопонина за полгода переговоров не вынесла решения и ждет, что соседи сами разберутся.
Напоминание Аушева об адате высвечивает еще одну проблему современной Ингушетии – власть семейных кланов, тейпов, или, как их предпочитают называть в республике, фамилий. Их существование делает бессмысленными споры о модели выборов, поскольку в конечном счете учитывается не мнение партий, а позиция тейпов. «Большинство в парламенте у «Единой России», но принадлежность к партии вторична: все представляют тейпы», — говорит сотрудник правительства.
Для Муцольгова такие отсылки не более чем «отговорка чиновников», оскорбительная для ингушей, но влияние тейпов все же трудно преуменьшить.
На барельефе на «Алее памяти» в Назрани, посвященном добровольному вхождению Ингушетии в состав России, изображены старейшины шести ингушских родов, подписавшие в 1810 году во Владикавказе акт присяги императору Александру I. И в современной истории властители обращались к тейпам для легитимации своей власти: в 2008 году тогдашний президент Ингушетии Мурат Зязиков создал альтернативный парламент республики, в который вошли представители 22 наиболее влиятельных тейпов. Протопарламент был распущен с назначением Евкурова, но в 2009 году глава республики возродил Совет тейпов. «В Ингушетии тейпы делятся на ветви, объединенные родством по отцовской линии, и так называемые фамилии, которые лучше интегрированы и имеют большую социальную значимость, чем чеченские тейпы, — говорится в докладе International crisis group, опубликованном в 2012 году. — Для укрепления своей легитимности представители власти, политики и активисты стремятся заручиться поддержкой старейшин. Иногда старейшины участвуют в разрешении земельных споров».
Но, как и повсюду в России, в Ингушетии неформальные группы влияния едва ли играют определяющую роль, когда речь идет о вопросах республиканского значения — их решает Москва. «Не знаю, выдвинет ли «Единая Россия» кандидатуру Евкурова на утверждение президента: решать Москве», — говорит местный высокопоставленный чиновник.
