Цивилизация
Вечером в среду лидеры президентской гонки во Франции, нынешний хозяин Елисейского дворца Никола Саркози и социалист Франсуа Олланд, встретились в эфире французского телевидения. Двухчасовые дебаты, которые модерировали ведущие телеканалов France 2 Давид Пюжадас и TF1 Лоранс Феррари, по общему мнению политических аналитиков, не выявили победителя, хотя социальные сети остались преимущественно за Олландом.
Олланду удалось не дать слабину перед действующим президентом, который всячески пытался доказать телезрителям, что его соперник не имеет достаточной квалификации для того, чтобы стать во главе государства.
Дебаты начались с небольшого представления кандидатов, в ходе которых Олланд охарактеризовал себя как «президента справедливости», «президента восстановления», доверие к которому, «доверие к самой политике, видению, самой идее» позволит французам вернуть уверенность в завтрашнем дне. Саркози, которому слово было дано вторым, пришлось реагировать на пафосный тон социалиста: «То, что он говорит, — это классика». «Я же хочу другого, я хочу, чтобы сегодня вечером наступил момент истины и чтобы каждый из французов выбирал свободно, — продолжил Саркози. — Не из пустых формул, не из уже слышанных фраз».
Большая часть встречи была посвящена в основном экономическим вопросам — проблемам борьбы с безработицей, бюджетного дефицита, кризису еврозоны. Саркози вовсю использовал свой статус действующего президента: глава государства в полемическом задоре попенял Олланду на то, что тот не присутствовал на саммитах Евросоюза и не принимал участия в общеевропейской борьбе с кризисом, — социалист отреагировал немедленно: «Правильно, я же не президент». Пытался действующий президент загнать соперника в тупик цифрами. «Вы добавляете ложь к клевете», — рокотал Саркози, упрекая Олланда в незнании экономической статистики, хотя тот и работал в Счетной палате. «Вы здесь не для того, чтобы говорить, что я знаю, а чего я не знаю», — парировал Олланд, отказывавший Саркози в праве «представляться жертвой или ягненком». Нынешний президент также наименовал своего соперника «маленьким клеветником», на что тот ему отвечал словами: «Вы-то всегда собой довольны».
Политикам удалось использовать и свои слабые стороны: Саркози отреагировал на обвинения в том, что он наделяет льготами только привилегированные классы, и попытался спровоцировать своего противника перейти на личности, интересуясь у него, не имеет ли он в виду миллионершу Лилиан Бетанкур, издателя Клода Пердриеля и банкира Матье Пигасса. Социалисту не захотелось развивать эту тему, и он быстро свернул с нее. Олланду уже удалось увернуться от обвинений в желании завысить налоги указанием на то, что именно в течение президентства Саркози общее налоговое бремя было повышено сначала на 1,5%, а затем — в рамках борьбы с долговым кризисом — еще на 2%.
В то же время Олланд, как за четыре года до него Барак Обама, использовал формулу «я, как президент», говоря о том, какие шаги он предпримет, когда займет Елисейский дворец: «Я, как президент республики, не буду принимать участия в сборе средств для своей собственной партии в одном из отелей Парижа». Таких фраз в ходе дебатов социалистический кандидат произнес не менее полутора десятков, и все они резко критиковали отдельные поступки и целые направления политики Саркози.
Для Саркози дебаты являлись едва ли не ключевым звеном для кампании между двумя турами. Нынешний президент Франции считается талантливым полемистом, и он всерьез рассчитывал, что Олланд в ночь подсчета голосов первого тура примет брошенный ему вызов — провести три раунда дебатов, а не один, но кандидат социалистов отмахнулся от этого предложения, указав, что правила игры по ее ходу не меняют, и напомнив, что сам Саркози отказался проводить два раунда дебатов пять лет назад, когда ему противостояла Сеголен Руаяль.
Правые предупреждали: «Саркози идет на эти дебаты как тот, кто бросает вызов. Следовательно, он, без сомнения, возьмет на себя некоторые риски», — заявил накануне бывший премьер Жан-Пьер Раффарен из СПНД. Этой цели Саркози вряд ли удалось достичь.
Блогосфера почти единодушна: Саркози не поздоровилось бы, согласись Олланд еще дважды встречаться с ним.
«Раньше Саркози хотел трех раундов дебатов. Но это было раньше», — комментирует в своем микроблоге журналистка Le Monde Асма Маад. «Я приветствую большое великодушие Олланда, который отказался усиливать Саркози тремя раундами дебатов. Одного оказалось вполне достаточно», — отреагировал в твиттере корсиканский журналист Жан-Мари Падовани, активно поддерживающий социалистического кандидата.
По данным компании Semiocast, проведшей для журнала Le Nouvel Observateur анализ 500 тыс. твитов, посвященных дебатам, блогосфера оставила победу за Олландом. Саркози лишь раз удалось выйти вперед своего соперника — когда речь зашла о миграционной политике: позицию Олланда в этом вопросе пользователи интернета посчитали слишком расплывчатой.
Накануне дебатов подавляющее большинство французов утверждали, что исход телевизионной дискуссии не повлияет на их готовность проголосовать за того или иного кандидата. Только 11% согласились с тем, что могут отдать свой голос кому-то иному.
Насколько серьезен будет эффект прошедших в среду дебатов, социологи пока не просчитывали, но они вряд ли смогут как-то повлиять на кампанию. На протяжении последних сорока лет, что во Франции ведут дебаты претенденты на президентство, их прения «никогда не изменяли (социологических) данных, во всяком случае, этого никогда не удавалось доказать», объяснил телеканалу Euronews глава социологической компании BVA Opinions Гаэль Слиман.
Саркози, согласно опросам общественного мнения, начинает нагонять своего соперника-социалиста.
Слиман утверждал накануне, что Олланд «по-прежнему располагает комфортным преимуществом на утро большой телевизионной дуэли между двумя финалистами». Но «ситуация для Никола Саркози все равно чувствительно улучшается». По данным исследования BVA Opinion, проведенного 30 апреля — 1 мая, за Олланда готовы проголосовать 53,5% французов, за Саркози — 46,5%. Действующий президент за неделю набрал еще один процент, сократив разрыв с первоначальных 10% (55:45 в день после первого тура президентских выборов) до 7%.
Получившие в первом туре 28,6% и 27,2% соответственно, Олланд и Саркози занимаются сейчас упрочением своих явных и неявных союзов с другими политическими силами. В этом смысле позиции Олланда прочнее: за него открыто агитируют проигравшие кандидаты-леваки Жан-Люк Меланшон и Эва Жоли. У Саркози помимо Никола Дюпон-Эньяна, получившего скромные 1,8%, других союзников нет: ему приходится искать голоса за пределами своей «политической семьи», как слева, так и справа.
Центрист Франсуа Байру откровенно неудачно выступил на этих выборах — он набрал 9,13% против 18,57% пятью годами ранее. Но поданные за него 3,2 млн голосов также стать ставкой во втором туре. Оба финалиста претендуют на равные доли его электората — по 36% каждый. При этом его электорат самый переменчивый, утверждают социологи, целых 20% его избирателей высказывали готовность изменить уже сделанный ими выбор, если их кандидат плохо выступит на телевизионных дебатах.
Но настоящая борьба разворачивается за голоса националистического и популистского электората, который массово проголосовал в первом туре за лидера «Национального фронта» Марин Ле Пен.
Саркози забирает львиную долю националистического электората, но и Олланд может рассчитывать как минимум на пятую часть голосов, поданных за Марин Ле Пен.
Электорат Ле Пен состоит не только из тех, кого беспокоит «потеря французской идентичности» в связи с наплывом иммигрантов и политикой их интеграции во французское общество, но в значительной части и из протестного электората. Согласно тому же опросу, 57% из тех почти 6,5 млн избирателей Ле Пен, которые знают, как поступят 6 мая, готовы проголосовать во втором туре за Саркози. В то же время и Олланд может рассчитывать на весомую часть националистических голосов — до 21%.
Ни один из финалистов гонки открыто не может признать, что его будущее зависит от голосов националистов. Робкие попытки окружения Саркози открыто выступить за тактический союз правоцентристов и ультраправых вызвали бурю негодования не только в рядах левых, но и в самой партии Саркози — «Союзе в поддержку народного движения» (СПНД).
Накануне министр обороны Жерар Лонге нарушил негласное табу и в интервью еженедельнику Minute, придерживающегося крайне правых позиций, назвал Ле Пен «возможным собеседником» СПНД. «Есть значительная разница между Марин Ле Пен и ее отцом», — заметил министр. «Все знают, что я знаком с Жаном-Мари Ле Пеном, — напомнил Лонге о своем авторстве первой экономической программы «Национального фронта» в 1973 году. — И очевидно, что он никогда не мог отказывать себе в удовольствии совершать провокации. Его дочь не страдает этим недостатком», — объяснил свою позицию Лонге, на которого сразу же обрушился вал критики со стороны однопартийцев.
«Я думаю, что Марин Ле Пен является собеседником только своего отца, — отрезала в эфире телеканала France 2 пресс-секретарь правительства Валери Пекресс. — Что более фундаментально, я думаю, что сегодня президент республики не должен обращаться к лидерам партий, он должен обращаться ко всем французам». А бывший премьер-министр Жан-Пьер Раффарен назвал заявления Лонге «достойными сожаления по смыслу и неуместными по форме». Выступления Ле Пен бывший премьер в эпоху Ширака даже назвал «паразитическими». На следующий день высказался уже генсек партии Саркози Жан-Франсуа Копе. Тот вновь подтвердил, что у команды президента «никогда не будет дискуссий или переговоров с лидерами «Национального фронта».
Но, как приходит к выводу обозреватель Le Nouvel Observateur Рено Дели, кампания Саркози последних дней ведется вполне с позиций Лонге. На последнем своем предвыборном митинге, прошедшем на площади Трокадеро на фоне Эйфелевой башни и в день солидарности трудящихся, который нынешний президент объявил «Первомаем триколора», Саркози выступил с жесткой речью, полной нападок на «корпоративизм» профсоюзов. «Они решили объединиться под красными флагами. Мы выбрали объединиться под триколорами, — говорил Сакрози об профобъединениях. — В республике правят не профсоюзы. Я говорю профсоюзам: спустите красный флаг и служите Франции, служите труженикам».
Социалисты, потребовавшие устами Олланда и председателя партии Мартин Обри немедленно отправить Лонге в отставку, тем не менее, сами ведут символические пляски вокруг правого электората. Олланд заходит к избирателям Ле Пен с двух сторон. Для социалиста он очень жестко выступил по миграционной проблематике, объявив, что Франция «не может принять того, чтобы мужчины и женщины, даже которых затронули бедствия и страдания, обосновывались на нашей территории, не имея на это законных прав». В то же время он заметил, что во Франции «не так много иммигрантов с проблемами с законом», сколько «слишком много иммигрантов с неурегулированным легальным статусом».
С другой стороны, Олланд дает ответ и на другой запрос националистов — о политическом представительстве. Согласно нынешнему законодательству, выборы в национальное собрание проходят фактически по одномандатным округам, но в два тура: во второй выходят только те кандидаты, которые набирают 12,5%. Такая система фактически исключает из соревнования кандидатов как с крайне левого, так и с крайне правого фланга. В итоге «Национальный фронт», получивший на парламентских выборах 2002 года 11,34%, а 2007 года — 4,29%, в обоих случаях не удостоился ни одного кресла в парламенте.
Теперь Олланд предлагает изменить закон о выборах, позволив 100 депутатам нацсобрания из 577 быть избранными по партийным спискам. Он и ранее выступал за такую либерализацию, которая даст возможность пройти в парламент националистам, но впервые оговорил численность депутатов, избираемым по новым правилам. С предложением ввести смешанную систему выборов выступал до Олланда и Саркози, но он никогда не вдавался в детали.
%Сама Ле Пен, как и ожидалось, на митинге своих сторонников 1 мая объявила, что будет голосовать «пустым бюллетенем», то есть против обоих кандидатов. За своими приверженцами она оставляет право выбора.
«Каждый из вас сделает свой (выбор). Я, которая сражается за ваше достоинство, я не оскорблю вас тем, что буду считать вас детьми. Вы свободные граждане, и вы будете голосовать согласно вашей совести, — заявила она собравшимся на площади Оперы в Париже. — В личном качестве я отворачиваюсь от этих миражей патриотической псевдосвободы правых сил и псевдобратства левых сил. Я проголосую «белым бюллетенем», поскольку моя борьба заключается именно в том, чтобы вырвать народ Франции из слепоты этой фальшивой альтернативы, которая в течение тридцати лет толкает (Францию) к проигрышу». Поступить как Ле Пен и опустить в избирательную урну запечатанный конверт с чистым листом, а не с именами Саркози или Олланда, готовы 22% ее избирателей.
