Цивилизация
— Вы рассчитывали на тот результат, который получили?
— Да, он был ожидаемым. Но мы могли бы завершить выборы и в первом туре. У моего штаба было много информации о нарушениях, в том числе о подкупе в селе Рук. Штаб Санакоева предлагал людям из Владикавказа по три тысячи рублей за голос, мы это все проверим. В Знаурском и Ленингорском районах использовался административный ресурс, в Ленингорском главой администрации вообще недавно был назначен человек из штаба Дмитрия Медоева. Это все отрицательно сказалось на количестве голосов за меня.
— Есть мнение, что ваших главных соперников, Медоева и Санакоева, активно поддерживала Москва…
— Имеется такая информация, но я точно не знаю. В любом случае то, что они представляют административный ресурс, – однозначно, они действующие чиновники. Один посол, второй омбудсмен.
— А у вас какие отношения с Москвой, вы в последнее время проводили переговоры?
— Да, у меня тоже были встречи.
— А с кем конкретно?
— Мы решили не распространяться на эту тему. Скажем так, это люди, которые занимаются южноосетинским направлением.
Мне кажется, что Москва сейчас не может одного кандидата выделить, но будут работать с тем, кого изберут.
Я, естественно, благодарен за то, что и со мной тоже были проведены встречи, беседы. И во время вчерашних выборов я встречался с представителями разных структур. Я ощущал, что есть определенная поддержка, и это вселяет уверенность в своих силах.
— В то же время вас поддерживает и оппозиция – в вашем штабе есть люди из окружения Аллы Джиоевой.
— К этим вопросам я спокойно отношусь. Если я стану президентом, то я попытаюсь объединить народ нашей республики, чтобы не было разговоров о том, что кто-то из одного лагеря, кто-то из другого. Если в числе моих сторонников кто-то увидел тех, кто был вокруг Аллы Джиоевой, то в этом ничего зазорного нет. Это наши граждане, и я принимаю от наших граждан любую помощь.
— Вы встречались с ней самой в последнее время?
— 8 марта, после этого просто не было возможности, но у нас есть планы встретиться. Мы друг друга давно и хорошо знаем, у нас очень хорошие отношения.
— Это будет до или после 8 апреля?
— Возможно, это произойдет в ближайшие дни.
— Как вы думаете, можете ли вы рассчитывать через две недели на электорат тех, кто выбыл из гонки, — Медоева и Станислава Кочиева?
— Трудно сказать, электорат Медоева и Кочиева – это жители нашей республики, и им выбирать. Когда говорят, что кандидат может призвать своих сторонников голосовать за кого-то, — это здесь, в Южной Осетии, на Кавказе, не совсем принимается. Каждый человек себя будет вести так, как ему кажется правильным.
— Чем вы будете заниматься ближайшие две недели, на чем сосредоточитесь?
— Ждем официального объявления ЦИК, окончательных итогов. Это произойдет 28-го, и, начиная с четверга, начнем вести работу. Это встречи с избирателями, несколько населенных пунктов я не охватил. Еще раз извиниться перед людьми, они устали от этих выборов, попросить найти в себе силы и еще раз проголосовать.
— Вы самый молодой и неопытный политик из всех кандидатов, какой у вас был рейтинг в начале кампании?
— Фактически, мы начинали с нуля. В определенных кругах меня, конечно, знали как уполномоченного по правам человека, человека, который помогал нашим ребятам выйти из грузинских тюрем, из плена, кого-то восстанавливали на работе. А с политической точки зрения это мои первые шаги.
— Почему за вас проголосовали, что вы смогли предложить, что не смогли оппоненты?
— Мы хотели, чтобы в нашей кампании была честность, порядочность, открытость с нашими друзьями, с молодыми людьми, теми ребятами, которые всю жизнь прожили в Южной Осетии.
— Ваши оппоненты обвиняют вас в том, что вы недостаточно активно себя проявили во время событий в ноябре — декабре (отмена выборов президента, на которых победила Алла Джиоева –«Газета.Ru»).
— То, что произошло в конце 2011 года, – это черное пятно нашей истории. Было поставлено под сомнение право народа сделать свой выбор. Несомненно, Алла Алексеевна набрала тогда большее количество голосов, чем все остальные.
Мы обращались ко всем сторонам, участвовавшим в этих процессах, – к властям, правоохранительным органам, тем, кто был на площади, чтобы они взвешенно подходили к своим словам и решениям, потому что это все могло привести к очень нехорошему исходу. А когда 9 февраля правоохранительные органы провели это мероприятие в штабе Джиоевой, после чего Алла Алексеевна попала в больницу, а ее сторонники были задержаны, я также поднял этот вопрос на совещании, которое проводил и. о. президента. Но меня не услышали. Я обратился в прокуратуру, чтобы они провели жесткую проверку – превышали ли сотрудники свои полномочия, до сих пор я ответа не получил. Стану ли я президентом или сложится по-другому, я доведу это дело до конца.
— Сейчас сторонники Джиоевой работают в штабе Тибилова, считаете ли вы, что их поддержка помогла ему победить в первом туре?
— Да, многие из тех, кто тогда были в оппозиции, перешли в штаб Леонида Харитоновича, но многие перешли и к нам. Конечно, они внесли свою лепту. Но наша четкая позиция, что мы не должны разделять народ на своих и чужих. Выборы закончатся, а нам дальше здесь жить. Будем использовать ресурс каждого, кто может принести пользу нашей стране.
— Говорили ли вы с Москвой о вашем будущем?
— С Россией у меня очень хорошие отношения. Моя мама русская. У меня хорошие отношения с теми, с кем я контактировал как уполномоченный по правам человека.
— С кем конкретно?
— С аппаратом уполномоченного по правам человека в России, с МИД и с администрацией президента, с общественными организациями. Отношения продуктивные, деловые. Наша победа будет воспринята Москвой положительно.
— Что вы предпримете в первую очередь, если вас изберут?
— Наверное, каждый кандидат говорит о том, что нужно закончить процесс восстановления. Но тут еще важно решить кадровый вопрос. Я не согласен с тем, что у нас в республике не хватает кадров, есть достойные люди.
— Премьер-министр, ныне и. о. президента Вадим Бровцев – москвич. Будете ли вы привлекать граждан России и дальше?
— Было бы не очень правильным, если бы я сейчас вел переговоры о том, кто какой пост займет, я пока не президент. Но, повторяю, я думаю, что в первую очередь нужно использовать внутренние кадры.