Цивилизация
Василий Михеев, заместитель директора ИМЭМО РАН, член-корреспондент РАН
— Перспективы у изменений в Северной Корее есть, но какими они будут, никто не знает и не может предположить. До сих пор ситуация была очень прогнозируемой: логика Ким Чен Ира была совершенно понятной. Скажем, в нашем институте мы делали ежегодные прогнозы (развития ситуации в Северной Корее. – «Газета.Ru»).
Так, мы спрогнозировали ядерное испытание 2009 года. А сейчас ситуация не прогнозируема в принципе: в тоталитарном государстве умер вождь. Все!
Что будет дальше, какие кланы проявятся, какие между ними будут развиваться отношения — это вопрос дальнейшего внимательного изучения.
В отличие от ситуации со смертью Ким Ир Сена в 1994 году, когда вся власть уже практически перешла к Ким Чен Иру, сейчас процесс передачи власти только начался. Ким Чен Ын еще не готов к власти. Другое дело, что различным противоборствующим группировкам в военной и партийной верхушке выгодно, чтобы в течение какого-то времени Ким Чен Ын выступал на поверхности как руководитель, а под ним шла бы межклановая борьба. Начальник генштаба Корейской народной армии Ли Ён Хо, первый заместитель председателя Государственного комитета обороны Чжан Сон Тхэк (муж младшей сестры Ким Чен Ира Ким Ген Хи. – «Газета.Ru»), еще несколько фамилий – все они на поверхности, но эти имена ни о чем не говорят с точки зрения развития ситуации.
С точки зрения внешней политики ситуация как раз спокойна. В следующем году празднуется столетие Ким Ир Сена. К этому времени Северная Корея, согласно официальной пропаганде, должна стать «сильным и процветающим» государством. И для того, чтобы показать, что это так, были возможны или проведение очередного ядерного испытания, или какая-то масштабная провокация. Сейчас ситуация изменилась: трехлетний траур отменяет все празднества. Пока не определился реальный расклад сил, все интересы высшего руководства Северной Кореи будут сконцентрированы на внутриполитической борьбе друг с другом, поэтому для ситуации на Корейском полуострове это, скорее всего, плюс. Конечно, кто-то может опереться на фактор внешней угрозы, военные смогут совершить какую-то провокацию, чтобы ввести военное положение, но, на мой взгляд, такой вариант не очень вероятен.
Если рассуждать в контексте международных отношений, то Китай в настоящее время выступает за втягивание Северной Кореи в рыночно-демократические обмены, поскольку прекрасно понимает, что придание северокорейской экономике открытости обеспечит рабочие места в КНДР и тем самым снимет предполагаемую нагрузку в виде беженцев на северо-восточные районы Китая. Китай обладает определенным весом, но он не может повлиять напрямую на события в Северной Корее; более того, он не сможет это сделать в одиночку.
Сейчас бы надо всем пяти странам — участникам шестисторонних переговоров (Китай, Россия, США, Южная Корея и Япония. – «Газета.Ru») немедленно собраться, объективно и откровенно проанализировать ситуацию в Северной Корее и разработать конкретный план проведения там рыночных реформ, внедрения политики открытости и обеспечения стабильной внутриполитической обстановки. В случае хаоса предполагаемое ядерное оружие может стать таким фактором, который будет беспокоить не только Китай, но и Россию.
Северная Корея нуждается во внешней помощи в проведении рыночных реформ: без них она не справится. Структура ее экономики такова, что будет такой же обвал, как в Советском Союзе. Точнее, он уже происходит: когда военная и поддерживающая ее индустрия рухнули, заводы закрылись, а люди оказались на улице. Но у них нет нефти и газа, поэтому им рассчитывать не на что.
Я бы разрабатывал этот план сразу.
Есть сценарий, который приведет Северную Корею к кровопролитию, хаосу, превращению страны в зону бандитизма, — и он тоже вероятен. Пять стран должны быть к этому готовы.
Для России, США, Китая это большое испытание — испытание того, чего стоят наши заявления о создании безъядерного мира, стратегической стабильности и так далее.
Константин Асмолов, старший научный сотрудник Центра корейских исследований Института Дальнего Востока РАН
— Я очень надеюсь, что никаких серьезных изменений не будет, поскольку неверными являются представления «вот, умрет ужасный Ким Чен Ир, и тут же все проблемы закончатся». Наоборот, проблемы могут только начаться.
Новый руководитель — это человек молодой, и опыта административного, который был у отца, у него нет. Это означает, что, вне зависимости от того как внешне будет выглядеть система власти, изнутри она, естественно, будет отличаться от системы Ким Чен Ира. Второй момент заключается в том, что новое руководство все время будут пробовать «на слабо» те, кто просто будет пытаться укрепить свое влияние. Надеюсь на то, что те, кто хочет стабильности, дадут по рукам тем, кто хочет раскачать лодку, например части южнокорейского руководства, людям пожилым, у которых не выветрилась из голов «холодная война». Они и так пребывали в представлении о том, что северокорейский режим вот-вот рухнет. Естественно, что смерть Ким Чен Ира, с их точки зрения, это такой большой камень, который надо только подтолкнуть куда надо, и президент Ли Мён Бак станет президентом, при котором Корея объединилась.
На Севере реформаторов нет, поскольку там элита хорошо понимает, что все они в одной лодке, что им, по сути дела, некому сдаваться. Информация о северокорейской элите реально закрыта, и здесь много скорее не информации, а наших представлений о том, как там что-то может быть. Но мерить Северную Корею советскими мерками не стоит.
Там есть, конечно, люди с менталитетом советских комсомольцев конца 1980-х (получивших наибольшие выгоды от падения СССР. – «Газета.Ru»), но проблема в том, что они прекрасно знают, что на Юге есть Управление пяти провинций, и, условно говоря, если они вдруг возьмут власть и провозгласят, что устанавливают демократию, их выгонят и на их место поставят южнокорейских менеджеров. У них нет резона активно бунтовать.
Павел Лешаков, глава Международного центра корееведения МГУ
— Развал СССР является хорошим примером для КНДР, чтобы ему не подражать и сплачивать северокорейскую элиту. Несмотря на культ личности, который передается по наследству, многие решения принимаются коллективно, кланово. Семья играет важную роль при принятии решений, и, я думаю, молодой Ким Чен Ын сможет удержать реальную власть в стране при помощи младшей сестры Ким Чен Ира Ким Ген Хи и ее мужа Чжан Сон Тхэка, которые играют очень важную роль в северокорейской иерархии.
Другое дело, поскольку это событие произошло за два месяца до празднования 70-летия Ким Чен Ира и за несколько месяцев до еще более грандиозного празднования столетия Ким Ир Сена, какие-то вещи, которые связывались с этими юбилеями (а было объявлено о создании «мощной процветающей державы»), например повышение стандартов жизни, будут отложены на более поздний период.
Первый вариант развития – повторение того, что сделал Ким Чен Ир после смерти своего отца, то есть трехлетний траур, который не предполагает каких-либо серьезных изменений и позволит консолидировать власть в определенных руках.
Второй вариант (учитывая достаточно сложное экономическое положение и достаточно благоприятные внешние условия) — независимо от того кто будет принимать реальные решения, молодой лидер может приступить к проведению каких-то реформ. Наиболее благоприятным для всех соседних стран, в том числе нашей, было бы, если бы Северная Корея оттолкнулась от того дна, которого она сейчас достигла: она начала бы развиваться с помощью реформ. Понимание того, что ситуацию менять надо, у северокорейского руководства есть. Но в стране главной идеологией является «сонгун», приоритет армии, так что трудно ожидать каких-то радикальных изменений в этой идеологии, а идеология влияет на все остальные принимаемые в стране решения.
Николай Злобин, директор европейских и азиатских программ Центра обороной информации США
— Преждевременная смерть Ким Чен Ира может сильно повлиять на политический курс Северной Кореи. Процедура передачи власти была сломана — все планы, как они задумывались в течение нескольких лет, по передаче власти и построению легитимности его сына не завершены. Ким Чен Ын не успел обозначить свои позиции, выступить с несколькими важными речами к «стране и миру». Сейчас будут неожиданности — и не обязательно приятные, поскольку многие вопросы внутренней политики не были предметом обсуждения.
Что касается внешней политики Пхеньяна, то сейчас все ждут реакции Пекина, который на 99% определяет внешнюю политику Северной Кореи. Обо всем, что касается формирования будущей политической линии Северной Кореи, нужно беседовать не с корейцами, а с китайцами.
Пока этой реакции нет: очевидно, для Пекина смерть Ким Чен Ира была тоже неожиданной. Я бы посмотрел на китайскую реакцию. Сейчас, думаю, там идут бешеные консультации в экстренном порядке.
Федор Лукьянов, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»
— Даже те, кто являются специалистами по Северной Корее, вряд ли смогут что-то предсказать. Рассуждая чисто логически, перемены должны быть, потому что бесконечно консервировать режим, находящийся настолько вне всех общемировых тенденций, абсолютно крепостное государство, невозможно. Можно поддерживать статус-кво какими-то средствами, пока нет каких-то толчков. Здесь толчок, физическая смерть лидера, с неизбежностью создает новую ситуацию. Поэтому логично было бы предположить, что что-то будет меняться. Но то же самое предполагали 17 лет назад: когда умер Ким Ир Сен и пришел Ким Чен Ир, тоже говорили о том, что мир меняется и так далее… Вопрос в том, сможет ли неприлично молодой для такой страны лидер консолидировать власть и стать реальным руководителем. Если да, то одна ситуация. Если нет, то это худший вариант, который означает, что в северокорейском руководстве начнется внутренняя борьба.
С точки зрения внешней политики смерть Ким Чен Ира ничего не изменит, потому что это не его курс, а консолидированный курс всего руководства КНДР. Для Северной Кореи ядерное оружие в любой ситуации – гарантия неприкосновенности. В ситуации, когда они чувствуют себя слабее и уязвимее, тем более. Скорее стоит ожидать ужесточения позиции (в формате шестисторонних переговоров. – «Газета.Ru»), потому что лидер, которому надо доказывать свою состоятельность, может это делать только посредством более жестких шагов, заявлений, как минимум.
