Цивилизация
Мы едем в Гори из Цхинвали на трех БТР мимо грузинских сел, где никого нет, кроме мародеров и голодной живности. Мародеров ненавидят и стреляют. У дороги уже несколько дней лежит труп мужчины в футболке, рядом выпотрошенный рюкзак и куча тряпок.
На окраине города находится база грузинской армии. Ее склады заполнены обмундированием натовского образца – предмет мечтаний солдат и ополченцев. На дороге билборд – еще зовет служить в грузинских вооруженных силах. Когда мы возвращаемся обратно, один склад уже горит. Говорят, что его подожгли, чтобы отвадить мародеров.
На окраине города стоит русская армия. Солдаты на блокпосту сидят в креслах. Вся дорога усеяна брошенным имуществом грузинских вооруженных сил. На головах солдат американские каски.
Сидя в желтой траве, бойцы говорят, что здесь работает снайпер. Судя по рассказам, снайперы обстреливают дорогу, начиная еще с Роккского тоннеля. Некоторые корреспонденты на всякий случай одеты в бронежилеты и каски.
На центральной площади Гори — статуя Сталина. За почитаемым грузинами и осетинами («потому что Сталин — осетин») вождем – непомерно большое здание городской администрации с выбитыми стеклами.
Асфальт на площади в разрывах мин – воронках величиной с тарелку. Засохшие пятна крови и следы, словно кого-то волокли. Окна банка, зала игровых автоматов в пулевых и осколочных отверстиях. Кто-то пытался взломать банкомат, но под крышкой облицовки оказался внушительный сейф, замок которого в спешке пытались расстрелять из автомата. Банкомат тем не менее работает.
В городе тишина. На широких улицах редкие прохожие – старики, женщины, дети. Ни одного взрослого мужчины.
Население Гори собирается там, где раздают хлеб и гуманитарную помощь – российскую говяжью тушенку, макароны, крупы.
На улице Ломаури, у подножия холма с древней крепостью Горисцихе, раздаются резкие крики. Сотня человек штурмует двери магазина. На крыльце стоит местный священник в черной рясе и выкрикивает фамилии, сверяясь со списком. Продукты вот-вот закончатся, и толпа напирает. Счастливчики, получив желаемое, тихо идут домой, чтобы поделиться с близкими мягким 200-граммовым батоном, который выдают из расчета на одного человека в сутки.
На обратном пути в Цхинвали наша маленькая колонна попадает в аварию.
Ведущий БТР, пытаясь обогнать машину, попадает в заросшую травой и оттого невидимую канаву. Все, кто сидел на броне летят, на землю. У одного солдата открытый перелом предплечья. Он молча протягивает руку. Ему накладывают шину из двух автоматных шомполов, сажают в попутную машину и везут в Цхинвали. На земле без сознания остаются лежать корреспондент РЕН-ТВ Леонид Канфер и его оператор Виктор Музалевский. Первым после укола промедола встает Музалевский. Он держится за голову, удивленно смотрит на нас и спрашивает, что случилось. Ему рассказывают про аварию, про войну с Грузией… Музалевский в шоке от услышанного и не верит, что Россия воюет с Грузией. Канфера поднимают и ведут в машину. У него перелом ключицы и двух ребер. Мы садимся на БТР и едем дальше.
На следующий день возвращаемся в Гори. Здесь все то же самое. На третий день город ожил. Работает магазин, где двум фотокорреспондентам предлагают выбрать, что им угодно, совершенно бесплатно. Среди тележурналистов в Цхинвали большой популярностью пользуется водка, которую в необходимых количествах нигде не достать. Мы целомудренно берем мороженое и выходим на улицу. Там уже ходят мужчины, которые раньше прятались. Они внимательно наблюдают и за нами, и за русскими военными. Подходят к нам и разговаривают эмоционально, но осторожно, чтобы не обидеть.
— Какие вежливые, — усмехается полковник. – А раньше меня тут били. В город вернулась администрация, которая, по уверениям встреченного в коридорах горийской власти чиновника, «всегда тут была». Но жители Гори рассказывают, что власти легко их бросили и убежали вместе с отступающими грузинскими частями и полицией.
По рассказам, первыми в Гори вошли чеченские батальоны Сулима Ямадаева. Большинство собеседников соглашаются, что перед закаленными в боях чеченцами грузинские солдаты («они никогда не умели воевать», скажет каждый осетин) – ничто.
Чеченцы разговаривали по рации не по-русски, а по-чеченски, чтобы еще больше напугать слушавших эфир грузин. В Цхинвали бойцы батальона вернулись на трофейных «Ленд Роверах» и грузовиках с окраской натовского образца, посеченных осколками и гордой надписью из красного баллончика по борту — «Сулим», «Восток» или «Ямадаевцы». Станцевав зикр, большинство чеченцев вместе с командиром батальона покинули Южную Осетию.
В воскресенье в больницу Гори из Цхинвали были доставлены два цинковых ящика с телами грузинских журналистов. Они были убиты вместе с грузинскими коммандос, шедшими на Цхинвал. Трупы журналистов больше недели лежали в морге с отключенными холодильниками, потому что никто из осетин не хотел ничего делать для отправки тел на родину.
— Вы что, хотите, чтобы нас всех перестреляли, когда мы тела начнем вывозить?! – удивлялся работник следственного комитета. – Когда 50 осетин загнали в трубу и сожгли, как они должны относиться к грузинам и тем, кто им помогает?!
Но через несколько дней страсти утихли, и началась транспортировка изрядно разложившегося «груза 200». Кроме журналистов, грузинской стороне были переданы тела солдат. Тем временем в Цхинвале начались восстановительные работы. На улицах помимо броневиков, изрешеченных пулями, набитыми вооруженными головорезами машин и танков появились краны и грузовики, в которые загружают железные обломки взорванной техники и срубленные снарядами деревья. Во дворах ждут своей очереди расстрелянные из автоматов сейфы. Дальше город будет разбирать завалы, из-под которых уже доносится трупный запах.
