Цивилизация
Депутатов Госдумы и корреспондента «Газеты.Ru» пригласили посмотреть «Детей Розенталя» на генеральную репетицию. Начало было запланировано на 11 утра. На площади у фонтана рядом с проходом к новой сцене зрителей встречали активисты «Идущих вместе». Им и прохожим активисты раздавали листовки с «избранным» из Владимира Сорокина. Корреспонденту «Газеты.Ru» подростки признались, что сами оперу не смотрели и о содержании либретто Сорокина к музыке композитора Леонида Десятникова ничего не знают. Признались, что стоят, чтобы показать отношение к писателю, которому «не место в Большом».
У входа «Идущие» выставили гигантские плакаты: «До премьеры калоеда и порнографа В. Сорокина остался 1 день». Депутаты все вместе прошли мимо «Идущих вместе».
Как выяснилось в зале, на генеральный прогон оперы пришли только четверо депутатов. Изначально Думе было выделено 40 пригласительных билетов. Как признавались «Газете.Ru» сами депутаты, многие народные избранники отдали свои пригласительные родственникам. От комитета по культуре инспектировать новое искусство пришли депутаты Ирина Савельева («Родина»), Александр Фоменко («Родина») и Елена Драпеко (независимый депутат). Вместе с другим высоким гостем, председателем Cоюза кинематографистов Никитой Михалковым держался другой депутат, зампред комитета по информационной политике Павел Пожигайло («Единая Россия»).
Депутаты продержались недолго. Уже в перерыве между действиями, не дожидаясь финала, они вышли к прессе и сказали, что постановка провалена. Артисты плохо поют, музыканты плохо играют, текст неважный и вообще слишком много ударных инструментов.
Как призналась депутат Ирина Савельева, ей не понравилось в опере все: постановка, либретто Сорокина, которое, как призналась она, «уже наизусть, наверное, выучила». Не понравились ей голоса поющих и музыка. «Собственно музыки я не слышу. Некие громкие, схематические ударные инструменты, которые пытаются взять какую-то тему, но у них не получается. У нас есть молодежные театры, экспериментальные сцены. Но это не для сцены Большого театра», — уверенно заявила Савельева.
Второе действие усугубило отвращение депутата Савельевой. Дело в том, что в этой части оперы на сцене появляются проститутки.
«Я не понимаю, зачем на сцене Большого хор проституток? И меня никто не убедит, что это хорошо, гениально и талантливо», — объявила Савельева (в начале второго действия главные герои — композиторы Мусоргский, Вагнер, Верди, Чайковский и Моцарт — на площади Казанского вокзала ведут разговор с проститутками и бомжами). На вопрос, как же можно обойти реальность, Савельева не ответила. Она считает, что наличие проституток «не отражение времени, а отсутствие вкуса у руководства Большого театра и вызов всем людям».
В опере депутат Савельева отчетливо увидела тайное влияние Запада на Анатолия Иксанова, директора Большого, который сознательно разрешает к постановке вражескую «русофобскую» оперу: «Посмотрите, как вписался этот Сорокин в это так сказать западное искусство. Ему там премии дают. Вот так же они (представители западной культуры. — «Газета.Ru») любят Сорокина на сцене, так же любят Закаева. Вдумайтесь: главное, что хотели показать, что все гениальное, что здесь рождается, в этой пьяной, бедной и поганой стране, все умирает. Руководство эту мысль понимает и сознательно ставит это. Это же русофобия откровенная».
Когда депутат «Родины» говорила про смерть? имелось в виду, очевидно, следующее. В предпоследней сцене композиторов отравляет ядом брошенный проституткой Таней сутенер, от которого она ушла к Моцарту. В живых остается только сам Моцарт, у которого, как считает Сорокин, из прошлой жизни остался иммунитет к крысиному яду.
Актриса Елена Драпеко была более осторожна в оценках. В перерыве она вообще ничего не говорила, а после окончания поделилась с корреспондентом «Газеты.Ru» своим мнением. «Я? когда шла сюда, очень боялась: вдруг мы (депутаты Госдумы) ретрограды и консерваторы, убиваем ростки молодого искусства. Вдруг это Горький во МХАТе. Его тоже в 20-е годы не принимали», — высказалась Драпеко. «Теперь боязнь прошла, я успокоилась. Поняла, что эту вещь в Большом театре смотреть не стоит», — подытожила Драпеко.
«Руководство Большого надо снимать. Директор нанял такого музыкального руководителя и хормейстера, что они просто не справились», — ругался коллега Драпеко по комитету Александр Фоменко. В заключение гневных речей депутаты объявили, что направят запрос в Счетную палу о проверке правильности использования Большим театром денег налогоплательщиков.
Постановка и содержание либретто не понравились и Никите Михалкову. Он назвал оперу «провинциальной самодеятельностью». «Что касается музыки Леонида Десятникова, есть очень хорошие куски. А вот драматургии, на мой взгляд, просто нет. За внешней эффектной фабулой — клонированием гениев музыки Верди, Мусоргского, Чайковского, Вагнера — нет глубинной идеи. Не хочу оценивать творчество Владимира Сорокина. Я бы просто посоветовал Сорокину читать свои сочинения своим детям», — отметил председатель Союза кинематографистов.
Руководители театра и всей российской культуры депутатской критики не испугались. Глава федерального агентства по культуре и кинематографии Михаил Швыдкой, выйдя после просмотра из главной ложи вместе с Анатолием Иксановым, в беседе с «Газетой.Ru» предложил отдать оперу на суд зрителям. «Во-первых, великолепная музыка. Во-вторых, произведение социальное: речь идет о сложных отношениях художника и государства. И если депутатам кажется, что этого не существует и не существовало, непонятно тогда, в какой стране они живут. Те же герои присутствуют и в «Кармен», «Мадам Батерфляй», «Леди Макбет Мценского уезда», — вспомнил бывший министр культуры. — Я не поклонник современной оперы, мне тоже больше нравится Верди, но судить о художественной составляющей должны не депутаты, а зритель. Мне все это напоминает постановление ВКПб и ЦК КПСС по поводу опер Шостаковича, мне кажется, что люди забыли, как мучительно мы прощаемся со своим прошлым». Иксанов об угрозах своей отставки отзывается спокойно. «Мне не страшно. Это их право — требовать. Видимо, депутаты не очень образованы, если они считают, что в Большом должна ставиться только классика. Такого не будет».
