Цивилизация
Владимир Путин заговорил о Южной Осетии во время встречи с Леонидом Кучмой в Сочи, то есть прямо у границы еще одной проблемной для Грузии республики – Абхазии. С момента последнего обострения грузино-осетинского конфликта президент высказался о нем впервые. Раньше Москва обозначала свою позицию в основном с помощью заявлений МИДа, в обтекаемых формулировках призывавшего осетин и грузин к мирному решению конфликта.
В отличие от дипломатов Путин был предельно резок. Сначала он публично отказался ехать в Тбилиси с запланированным было визитом.
«Мы обсуждали такую возможность с грузинскими коллегами, но, имея в виду ту ситуацию, которая там складывается, думаю, что моя поездка была бы в данной обстановке неуместной», — процитировал его «Интерфакс». Потом президент перешел к сути, не согласившись с тем, что «кризис приобретает российско-грузинский характер»: «Ничего подобного не было и быть не может. Хочу напомнить, что этот конфликт возник после развала СССР, когда Грузия, получившая независимость, вдруг неожиданно объявила о прекращении автономного статуса Южной Осетии и Абхазии».
Если после этой фразы у кого-то и остались сомнения относительно того, какую из двух сторон поддерживает Кремль, то продолжение должно было их окончательно развеять. «Именно с этого дурацкого решения и начались межэтнические конфликты в Грузии, — произнес Путин. — Сегодня мы имеем рецидив того, что происходило в начале 90-х годов». Под дурацким решением президент, по всей видимости, имел в виду отмену властями Грузии, получившей в 1991 году независимость, советских законов, признававших автономию Абхазии и Южной Осетии, и возврат к конституции 1921 года, не предусматривавшей на грузинской территории никаких автономных образований. Впрочем, вопрос о том, с этого ли началась война, спорный. К примеру, Абхазия заявила о своем выходе из Грузии на год раньше, приняв «Декларацию о государственном суверенитете» летом 1990 года.
Затем, правда, Путин заявил, что Москва в этом конфликте придерживается нейтралитета.
«Россия готова внести посильный вклад в урегулирование и восстановление территориальной целостности Грузии, но она не собирается брать на себя не свойственные ей функции и выступать на какой-то одной стороне, — сказал президент. — Хотелось бы, чтобы люди, которые проживают на этой территории, приняли решение сами и договорились бы между собой. Мы же готовы выступить в роли посредника и гаранта достигнутых договоренностей, которых можно будет добиться, если на то есть добрая воля».
Сложно представить, чтобы после обвинений в «дурацких решениях» Тбилиси согласился на такое посредничество, тем более что российский МИД подлил масла в огонь и сразу после заявлений Путина обвинил Грузию в нарушении перемирия, объявленного 14 августа. Напомним, тогда перестрелки прекратились всего лишь на сутки, а в ночь на понедельник бои возобновились. До сих пор было совершенно не понятно, кто начал стрелять первым, поскольку ни одна из сторон в этом не признавалась. МИД выступил за осетин. «Достигнутые в Цхинвали договоренности не выполняются по вине грузинской стороны, — заявил первый замминистра иностранных дел Валерий Лощинин на встрече с представителями ЕС. — Необходимо немедленно добиться выполнения решений о прекращении огня, безотлагательно начать вывод незаконных формирований из зоны конфликта, строго соблюдать действующие соглашения о принципах урегулирования конфликта, формирования и деятельности Смешанных сил по поддержанию мира и Смешанной контрольной комиссии».
Официальной реакции Грузии на российские обвинения пока не поступало.
Между тем как раз сегодня сложилось впечатление, что грузины и осетины сделали первые шаги к примирению. Приняв в Цхинвали руководителей СКК, глава непризнанной Южной Осетии Эдуард Кокойты согласился на переговоры с грузинским премьером Зурабом Жванией, правда, в присутствии президента Северной Осетии Александра Дзасохова. При этом цхинвальские власти сделали широкий жест и решили отпустить трех грузинских полицейских, которые были захвачены в селе Ванати 8 июля и провели в плену больше месяца.
