Цивилизация
История знакомства Филиппа и Елизаветы берет начало еще в 30-х годах прошлого столетия. Впервые принц и принцесса встретились в 1934 году (ему было 14 лет), но официально датой начала их отношений считают 1939-й год, когда Георг VI вместе с семьей посетил Королевский военно-морской колледж Дартмут, который находится в графстве Девон. Впрочем, «отношения» — сказано слишком громко: просто именно тогда, согласно записям биографов, старшая дочь короля влюбилась в высокого и привлекательного 18-летнего Филиппа.
Однако на тот момент ей было 13, и сам принц не воспринимал ее как потенциальную невесту, хотя они периодически переписывались на правах дальних родственников — мать Филиппа была внучкой королевы Виктории. Сам супруг королевы рассказывал своему биографу, что до определенного момента их отношения развивались сами собой: «Я думаю, что начал воспринимать это серьезно, когда я вернулся с флота в 46-м и отправился в Балморал (загородную резиденцию королевской семьи — «Газета.Ru»)».
В июле 1947-го 21-летняя принцесса и принц объявили о своей помолвке и поженились через пять месяцев в Вестминстерском аббатстве в присутствии двух тысяч гостей.
Свадьба Елизаветы и Филиппа в Вестминстерском аббатстве, 20 ноября 1947 года
Wikimedia CommonsАвторы серии фильмов «Королевский дом Виндзоров» описали принца Филиппа как «аутсайдера, намеревавшегося втащить Виндзоров в современность», но стоит отметить, что борьбу с пережитками прошлого ему пришлось начать уже для того, чтобы жениться на Елизавете.
В Букингемском дворце принца Датского и Греческого, жившего в Великобритании в изгнании после падения монархии в Греции, не любили. Изначально впечатление, которое он произвел на будущих родственников, никак нельзя было назвать положительным — королева-мать Елизавета, жена Георга VI, называла грубоватого и несколько властного молодого человека гунном. Брутальность, язвительность и равнодушие к роскоши принца, воевавшего на фронтах Второй мировой войны, смущали и британскую знать.
Если с антипатией будущей тещи он мог справиться благодаря любви ее дочери, то для британской элиты этого было недостаточно. Дело в том, что до войны две его сестры вышли замуж за представителей немецкой аристократии, которые позже поддержали нацистов. Из-за этого Великобритания, все еще пытавшаяся восстановиться после Второй мировой, попросту не могла принять его как будущего принца-консорта.
Да, Филипп вырос среди британских аристократов и воевал против нацистской Германии, однако это не убеждало недоверчивых англичан — его вынудили отказаться от заграничных титулов и, разумеется, религии.
Так принц Датский и Греческий из династии Глюксбургов, крещеный в греческой православной церкви, превратился в англиканского герцога Эдинбургского — только так правительство смогло поверить в его преданность в первую очередь стране.
Помимо титулов Филиппа лишили и возможности дать жене и детям свою фамилию — Маунтбеттен. Королева-мать и королева Мария, бабушка его невесты и вдова ее деда, короля Эдуарда VII, боролись за то, чтобы королевская династия продолжала носить фамилию Виндзор — обе женщины были абсолютно уверены в том, что сохранение чести этого имени стоило отцу Елизаветы II жизни. С ними был согласен и премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль, чью неприязнь к принцу подтверждают королевские историки и биографы легендарного консервативного премьер-министра Великобритании.
Черчилль, который провел Великобританию через тяжелый военный период, видел в избраннике будущей королевы угрозу, а его намерение передать фамилию потомкам считал результатом интриг со стороны его родни. Подозрения вызывал дядя Филиппа — брат его матери лорд Луис Маунтбеттен. Именно его фамилию носил молодой Филипп — он получил ее в возрасте семи лет, когда его матери Алисе, немецкой принцессе из династии Баттенбергов, диагностировали шизофрению, а его отец принц Эндрю оставил семью и переехал в Монте-Карло.
Свидетели отмечали, что дядя во многом повлиял на будущего принца-консорта и, как дальний родственник королевы, мог дать свою фамилию новой династии.
Однако его амбиции никак не вписывались в проект влиятельных Виндзоров — они отказали будущему принцу Филиппу, герцогу Эдинбургскому, объяснив это тем, что людям необходимо продемонстрировать преемственность поколений.
Отказ в возможности дать царствующей династии фамилию Маунтбеттен-Виндзор Филипп воспринял крайне болезненно. Ему приписывают горькую фразу: «Я не представляю собой ничего кроме чертовой амебы. Я единственный человек в стране, который не может передать свое имя собственным детям».
После смерти королевы Мэри и Уинстона Черчилля Елизавета II издала новый указ, согласно которому все будущие внуки, не являющиеся прямыми наследниками трона, получат фамилию Маунтбеттен-Виндзор.
