Первая охота

Когда я первый раз собиралась на охоту в Краснодарский край, скажу честно, мне очень не хотелось. Во-первых, я не собиралась никого убивать, во-вторых, сам факт поездки по России вгонял меня в страшную депрессию. Я понимаю, что природа у нас потрясающая и вообще родина, но, как только за окном начинают мелькать ржавые скелеты тракторов, полуразрушенные избы, а на дорогу выпадать пьяные деревенские мужики, мне становится так обидно, что хоть плачь, и я предпочитаю вообще никуда не ездить.

К моему большому удивлению Россия, по крайней мере Кубань, оказалась совсем другой. Иногда меня даже посещало дежа-вю и казалось, что я в Германии, где жила в детстве. Ряд тополей с побеленными стволами вдоль дороги, еще с самолета видны идеально нарезанные поля. Распахан и ухожен каждый кусочек, оросительные системы, работающие комбайны.

Мое удивление продолжалось и дальше. Леша, наш директор базы, говорит на прекрасном русском языке и пьет, пожалуй, меньше, чем я на своих вечеринках. Конечно, в деревне не все такие, но в целом впечатление очень приятное: в избах кондиционеры и спутниковое телевидение, молодежь ездит учиться в Краснодар, а потом многие возвращаются обратно. Причем деревня наша явно не самая богатая, раньше все местные жители работали в рыбхозах и на консервном заводе. С развалом союза развалились и эти предприятия, поэтому основным источником дохода стали приезжающие на охоту и рыбалку люди. Почти все местные парни в охотничий сезон подрабатывают егерями, а летом, например, возят экскурсии смотреть на лотосы. Чем не модный экотуризм?

Ощущение покоя и стабильности меня здесь ни разу не покидало. А дополнительным бонусом стала потрясающая природа — рай для орнитологов. С одной стороны Азовское море, с другой — лиманы с чудесными названиями (Драный, Мокрый, Кривой). По камышам носятся дикие кабаны и шакалы, у меня из-под ног как-то выскочил огромный заяц, а на воде море птицы: гуси, лебеди, утки, бакланы, пеликаны. Когда едешь на лодке (как говорят местные, на моторе) по протокам — полное ощущение, что попал в Венецию, только по краям лабиринта каналов стоят не дома, а стены камыша. Вода такая прозрачная, что видно дно и рыбу.

Одним словом, у меня не было никаких возражений по поводу поездки на охоту. К тому же к первой охоте Оскара начали готовиться еще до его появления. Ему даже купили легкое старинное ружье 28-го калибра производства бельгийских мастеров фирмы «Август Франкотт». Теперь все с нетерпением ждут, когда же он сможет взять его в руки, потому что пока оно составляет одну треть его собственного веса. Перед поездкой Оскар простыл, пришла педиатр Светлана Владимировна, назначила капли, но я уже приготовилась сдавать билеты и все отменять. За сутки до вылета я решила к медикаментозному эффекту добавить морально-психологический и провела с ним беседу о том, что это его первая охота и как же любимый папочка расстроится, если мы не приедем. Все это, как мне кажется, пошло на пользу, ему стало лучше, и мы вылетели в теплый Краснодар.

Страх оказаться в деревне я давно победила, но вот сам факт убийства животных до сих пор меня мучает и терзает. Охотники говорят, что они не убивают, а добывают дичь. К тому же стреляют они только по «съедобной» птице, и мы потом действительно ее едим, и это правда очень вкусно. То есть убийства ради убийства чаек, бакланов и «остальных несъедобных» не происходит. В последнее время я нашла еще один плюс в охоте. Перелетную птицу точно никто не кормит антибиотиками, не пичкает ГМО и не моет ее мясо в марганцовке. А судя по тому, что показывает телевизор, мясо из магазина может быть только таким. Но лично я стрелять в животных не хочу. Они такие настоящие, сильные и красивые, так борются за жизнь. При этом просто стрелять мне нравится, и я не плохо попадаю по тарелочкам в «Лисьей норе». Но мужчины — другое дело, во многих инстинкт охотника живет с самого детства. Вопрос: стоит его развивать или нет?

Оскар — овен. В его гороскопе я вычитала, что этот знак склонен к агрессии, и еще там было написано, что не стоит развивать в маленьких овнах милитаристских настроений и вообще держать их подальше от оружия. Сообщила о своих изысканиях папе Оскара, он посмеялся и ответил, что все нужно делать с умом. А охота — это как, я уже писала, не убийство, а добыча продуктов питания, а главное, она развивает в детях любовь к животным и природе. Ничего себе любовь с дохлыми гусями — подумала я, но спорить не стала. Ведь в глубине души мне хочется, чтобы Оскар вырос настоящим мужчиной, не нюней и не очкастым ботаником, и умел обращаться с оружием.

Мы долго говорили о том, со скольких лет ребенка можно брать на охоту. Папа Оскара считает, что как только он научится ходить.
— Хотя зачем ему ходить, если все равно сидеть в лодке... А стрелять когда можно начинать?
— Когда сможет ружье поднять.
— А если он увидит мертвую птицу и заплачет? Ты же, наверное, плакал в детстве, когда тебя дедушка на охоту брал?
— Я не плакал, и он не заплачет, вообще не понимаю, зачем тут плакать.

«Птичку-то жалко», — подумала я. Мужская логика была мне неподвластна. Но я уже собралась поговорить с нашем психологом Диной о том, как мне в дальнейшем рассказывать ребенку о жизни и смерти, может, стоит сначала сказать, что утки просто уснули... Пока я мучилась этими вопросами, на охоту приехали другие дети, двоюродная сестра Оскара Полина шести лет и сыновья друзей — Руслан семи лет и Даниэль четырех лет. Руслан все лето ходил с дедушкой на рыбалку и теперь мечтал об охоте. Весь вечер он ходил за мамой и просил, чтобы она не забыла разбудить его в пять утра, одеть и положить дальше досыпать в лодку, так как охотники уезжают на утреннюю зорьку в засидку (самодельное гнездо посреди лимана, где они прячутся от птиц). Я с нетерпением ждала ребенка обратно и собиралась подробно расспросить о его ощущениях. Даниэль и Полина проснулись и играли в куклы и компьютер.

К обеду охотники вернулись. Мы с Полиной и Оскаром пошли смотреть, что они привезли. Руслан, довольный, стоял у лодки и доставал со дна дичь. «Это лисуха», — гордо произнес он и поднял за шею мертвую птицу. «Не лисуха, а лысуха, видишь у нее на лбу перья не растут, она лысая», — поправил его егерь. «Так, сейчас посмотрим, куда ей попали», — Полина с любопытством раздвинула птицы крылья. Папа Полины часто ходит на охоту. «Тебе ее не жалко?» — поинтересовалась я у Полины. «Жалко, — честно ответила она и без тени сомнения добавила. — Мы ее будем есть». Руслана я даже спрашивать не стала, он ковырялся на дне лодки в утках и раскладывал их по мастям. Потом старшие охотники долго его хвалили за выдержку (9 часов просидеть в лодке — не шутка), он был счастлив. «Вербуют», — подумала я. Не успел Руслан поесть, как отправился за гараж копать червяков на рыбалку.

К слову, Даниэля охота вообще не интересовала, он даже не вышел из дома посмотреть на добычу, просто сказал, что ему не интересно. Оскар сидел на руках у няни и с любопытством наблюдал за детьми и охотниками, больше всех ему понравилась кошка Васька. «Слава богу, ничего пока не понимает», — решила я. Интересно, он будет таким, как папа и как Руслан, или таким, как Даниэль. Пока Оскар определяется, у меня есть время подготовиться и подробно обсудить с психологом, как говорить детям о жизни и смерти.