Цивилизация
— В начале года вы говорили — рынок успокоился. Как сейчас оцениваете ситуацию?
— Действительно, очень быстро растет рынок потребительского кредитования. Все остальное достаточно спокойно.
— Видите ли вы риски в быстром росте розницы? Как оцениваете общую закредитованность населения?
— «Пузыря» там, совершенно очевидно, пока нет. И не будет достаточно долго. Темпы роста пугают регулятора и правильно пугают. Но его задача — предупреждать «пузыри», а не реагировать на них, когда они уже образовались.
Проблемы еще нет. С точки зрения закредитованности население здорово: безработица низкая, в некоторых регионах, например в Москве, вообще почти нулевая. С другой стороны, с точки зрения рисков объемы, которые стали образовываться после кризиса, еще кризисом не тестировались. И, как они себя поведут и сколько составят потери на риск в кризисной ситуации, непонятно.
— Как оцениваете потенциал роста розничного кредитования?
— В ближайшие годы он явно есть. В принципе, рост в сегменте subprime быстрее, в массовом — медленнее, в премиальном — еще медленнее, но тоже есть. ВВП на душу населения растет, и растет благосостояние. Превращение заемщиков subprime в нормальных заемщиков, а нормальных — в премиальных происходит достаточно быстро.
— Но ЦБ говорит о повышенных рисках розничного кредитования. Как вы оцениваете сегмент?
— Я бы хотел призвать ЦБ смотреть на банки более индивидуально. И я действительно думаю, что у Райффайзенбанка очень высокое качество портфеля и резервы созданы абсолютно адекватно. Этому есть масса исторических подтверждений. В том числе и то, что по международной отчетности наши резервы достигли пика в первой половине 2009 года.
То есть в кризис мы все проанализировали и показали. Дальше они только снижались.
Было бы здорово, если бы регулятор мог это оценивать и устанавливать требования к резервированию в зависимости от индивидуальных рисков портфеля.
— В августе вы списали большой объем розничной просрочки. Почему вы на это пошли?
— Вся эта просрочка «просуженная». Но списание не лишает нас права требования перед клиентом. Эти кредиты были зарезервированы в полном объеме. Так что это только освободило баланс.
— Райффайзенбанк традиционно привлекает много валютных вкладов населения. Тенденция не изменилась?
— Валютные вклады растут.
— Это влияет на отток капитала?
— Предпочтения вкладчиков приводят к оттоку капитала, потому что банки размещают валюту за рубежом.
Но я бы не стал говорить, что этого фактора хватит, чтобы рубль ослаблялся. Если опасения вкладчиков на счет падения рубля не оправдаются, то они начнут переходить на рубли и это приведет к обратному притоку капитала.
Это один из факторов. Но есть много других, которые влияют на укрепление рубля. Например, цена на нефть. Важную роль играет то, что достаточно долгое время международные рынки капитала были для российских заемщиков закрыты или были относительно дорогим источником. Когда международные инвесторы почувствуют аппетит к риску российских заемщиков и захотят покупать их долги, увеличится количество выпускаемых евробондов и синдицированных кредитов и это вызовет больший приток капитала.
— За основной источник ликвидности — депозиты физических лиц — серьезная борьба. АСВ обещает увеличить лимит страхования до 1 млн руб. Вы говорили, что система, как она есть сейчас, не выгодна крупным банкам. Права крупных банков ущемили?
— Заявления АСВ — это еще не непосредственное увеличение лимитов. То есть когда их увеличат до миллиона, тогда можно будет сделать вывод, что крупным банкам не удалось пролоббировать свои интересы.
— Ведется ли работа по дифференциации отчислений банков в систему страхования вкладов (ССВ)?
— Пока я ничего об этом не знаю.
Но система в том виде, в котором она есть сейчас, безусловно, искажает потоки вкладов в банковской системе. Банки с худшим кредитным рейтингом получают привилегию в виде того, что государство фактически повышает их рейтинг до своего собственного. При этом бесплатно для них.
Можно даже сказать, за счет крупных банков. Эта ситуация искусственная.
— Как ее можно разрешить?
— Можно, например, вообще отменить ССВ. Тогда это будет свободный рынок.
— Как это отразится на расстановке сил?
— В отсутствие ССВ мелкие и средние банки лишатся возможности привлекать депозиты по нормальным ценам или в нормальных объемах. Наверное, можно сказать, что это не до конца справедливо. Но если банкам с низкими кредитными рейтингами предоставляется возможность привлекать депозиты по безрисковой ставке, так как государство ее гарантирует, то они должны за это платить. Столько, сколько составляет разница между собственным рейтингом и суверенным рейтингом BBB.
— Но у крупных банков есть другие способы привлечь фондирование — евробонды, синдикаты
— Если мелким банкам есть что показать рынку — свою бизнес-модель, — то и они могут быть состоятельны на этом рынке. Рынок рублевых бондов не ограничен только для крупных банков. В синдицированном кредитовании тоже есть такая практика.
— Какие способы привлечения ликвидности предпочитает Райффайзенбанк?
— Мы предпочитаем самые дешевые. Мы стараемся быть готовыми к тому, чтобы привлекать на разных рынках. У нас есть и программы рублевых биржевых облигаций, программы выпуска диверсифицированных платежных прав — выпуск ценных бумаг, обеспеченных поступлениями на ностро-счет.
— А синдикаты, евробонды планируются в ближайшее время?
— В ближайшее время нет. Мы это рассматриваем, когда этот рынок станет для нас привлекательным, конечно.
— Финансирование материнской структуры используете?
— Сейчас нам дополнительное финансирование не нужно. Мы полностью профинансированы за счет депозитов. Чего-то привлекать в ближайшее время мы не планируем вообще, в том числе и средства материнской структуры.
— А в обратную сторону? Вы направили в Австрию большую часть полугодовой прибыли в виде дивидендов, а также размещаете крупные средства в виде депозитов.
— Этот острейший вопрос современности могу объяснить на пальцах. Рублевый межбанковский рынок маленький, на нем большие деньги разместить сложно. Если у нас есть избыточная рублевая ликвидность, то у нас есть два способа ее разместить.
Первый — в ЦБ, второй — превратить через своп в доллары и разместить в долларах. Где ставки выше, то мы и выбираем. Если мы выбрали своп, то у нас действует групповое правило: долларовую ликвидность держим внутри группы.
Это не значит, что материнскому банку нужны доллары, они их потом сами вынуждены размещать дальше.
— Передача дивидендов и покупка польского банка как-то связаны?
— Акционеры принимают решение, что нужно выплатить такие дивиденды. Значит, нужно. Зачем нужно выплатить — акционеры не будут рассказывать.
Деньги на развитие у нас остаются сполна. Достаточность капитала у нас нормальная. Если она начнет снижаться, денег нам дадут.
— Вы говорили, что в России у вас только один конкурент — Сбербанк. По-прежнему так считаете? И считает ли он Райффайзенбанк своим конкурентом?
— Сбербанк работает почти во всех сегментах рынка. И работает он, честно говоря, хорошо. Во всех продуктах и клиентских сегментах мы конкурируем со Сбербанком. Но это совершенно не значит, что Сбербанк в нас видит большого конкурента. Планов превратиться в Сбербанк у нас нет.
— Как оцениваете инициативу создать мегарегулятор финансового рынка?
— Мы примем эту реальность как таковую. Больших изменений мы не ждем, к большой координированности в регулировании относимся положительно.
— В первом полугодии сократилась численность персонала, хотя в начале года говорили, что «оптимизация расходов будет происходить за счет чего угодно, но только не за счет сокращения численности персонала». Еще будут сокращения?
— Все меры, которые будут приводить к повышению нашей производительности, мы будем применять. Сокращать персонал просто ради уменьшения издержек не будем. Только в цепочке общих усилий по увеличению производительности.
— Вы говорили о возможных сделках по секьюритизации во втором полугодии 2012. Мы их увидим?
— Точное время я не подтвержу, но мы готовим секьюритизацию ипотеки. У нас хорошие ипотечные кредиты, полностью подходящие под требования секьюритизации. Так что такую сделку мы готовим.
— Темпы роста ипотеки в первом полугодии в Райффайзенбанке отрицательные. С чем это связано?
— Нам нравится ипотека. Единственное, что она нам нравится тогда, когда мы видим экономическую эффективность. В принципе, мы будем ее развивать.
— Повсеместно говорят о консолидации банковской отрасли. Райффайзенбанк ищет себе партнера?
— Это вопрос скорее к акционерам. Но, насколько мне известно, нет.
