Цивилизация
— 7 апреля «Своей игре» исполняется 30 лет. Какие эмоции вы испытываете по этому поводу? Чего больше: радости или усталости?
— И того, и другого — поровну. Может быть, радости немножко побольше, но с возрастом работа дается сложнее. Думаю, ни для кого не секрет, что подобные проекты записываются сетами, и сейчас мне достаточно тяжело за один день провести сразу несколько программ. Когда «Своя игра» начиналась, мне было 28 лет, работа давалась мне существенно легче. Если вы обратили внимание, то последние два года я не стою, а сижу. Потому что стоять так долго я уже не могу.
— Ожидали ли вы 7 апреля 1994 года, что «Своя игра» растянется на 30 лет и станет, в общем-то, вашей визитной карточкой?
— Конечно же, никто на такое не рассчитывал. «Своя игра» была второй программой на российском телевидении, которую не «увели» без спроса правообладателя, как было принято в то время, а именно купили. Первой была «Устами младенца». Отсняли несколько выпусков, но почему-то у коллег возникли претензии к ведущему — его пришлось срочно менять, а я был поблизости. И Александр Витальевич Гуревич позвал меня на пробы в числе других соискателей, среди которых были известные и опытные эстрадные артисты. Решающую роль в том, что выбрали именно меня, сыграло вот что: после того как я отвел один раунд и встал на позицию игрока, я обыграл двух серьезных дядек. Для дурака-актера я 30 лет назад был довольно эрудированным.
— Какой вы самокритичный…
— Ну как вам сказать. В качестве ведущего рассматривался профессиональный эрудит, желательно артистичный. Ну вот они и нашли эрудированного актера.
— 30 лет в эфире — это серьезно. По-вашему, в чем секрет успеха «Своей игры»?
— Секрет успеха «Своей игры» прежде всего в зрителях, которые ее смотрят. Почему смотрят, я, честно говоря, не знаю. Я не большой специалист в социологии, но что-то мне подсказывает, что «Своя игра» появилась на той почве, которую подготовил Владимир Яковлевич Ворошилов со «Что? Где? Когда?». Ведь интерес к интеллектуальным играм появился не на пустом месте. Мне кажется, что в советское время интеллектуальные игры были одной из форм эскапизма. Поэтому, когда «Своя игра» появилась, аудитория «Что? Где? Когда?», которую вырастил Ворошилов, безусловно, сыграла свою роль.
— «Свою игру» до сих пор часто сравнивают со «Что? Где? Когда?». Как вы считаете, в чем главное отличие этих двух проектов?
— Видите ли, Ворошилов был театральный человек, и прежде всего «Что? Где? Когда?» — это шоу страстей в прямом эфире. Безусловно, это интеллектуальная игра, но я думаю, что в первую очередь это все-таки первое нереально эмоциональное реалити-шоу. А «Своя игра» — это именно интеллектуальная игра. Знаете, хороший игрок «Своей игры» может даже не знать, как выглядит ведущий. Ведущий в «Своей игре» — это говорящий элемент декораций, и он существует скорее для зрителя, чем для игроков.
— Раньше знания добывались из книг, библиотек, сейчас все на поверхности, в сети... Изменилась ли игра с появлением широкого доступа в интернет? Стали ли игроки образованнее?
— Наверное, нет. Знаете, несколько лет назад я принимал участие в игре «Брейн-ринг». И я ужасно нервничал, ведь никогда не играл в интеллектуальные игры, я их только вел. Уезжал на съемку из нашей редакции, и один из редакторов «Своей игры» вслед мне бросил: «Петь, не волнуйся. Все, о чем тебя сегодня будут спрашивать, ты сам уже спрашивал». Или еще была хорошая история, когда где-то на пятом году существования «Своей игры» мой однокурсник по театральному институту на общих основаниях прошел отбор и сыграл. Не помню, как он сыграл, но после съемок он меня спросил, нельзя ли ему на любительском уровне поиграть в «Что? Где? Когда?». Я подошел с этим вопросом к зрителям, ведь и к нам, и на «Что? Где? Когда?» приходят зрители из одной и той же тусовки. Когда я спросил, есть ли место в команде поиграть, с трибуны тут же встали несколько человек, которые стали звать меня к себе. Я, как в том анекдоте, начал объяснять, что я не для себя спрашиваю... А потом, когда понял, что эти ребята всерьез хотят взять меня в команду, спросил: «А вам зачем дурак-то в команде?» На что один мужик мне ответил: «Ну, не скажите. Через вас проходит столько информации, вы же что-то запоминаете».
— Действительно, за столько лет в качестве ведущего «Своей игры» вы наверняка узнали много нового — нужного и не очень…
— Видите ли, я пришел в мир интеллектуальных игр, будучи довольно-таки взрослым человеком, с уже сформировавшимися мозгами — и уже довольно пропитыми на тот момент (смеется). Безусловно, я много чего запоминаю и фактически работаю редактором последней ступени на вопросах. Когда весь сет вопросов на ближайшие съемки уже готов, а сет состоит из 1940 вопросов, я их все просматриваю. А в связи с тем, что сейчас можно все гуглить, гуглить — это мое любимое, я нахожу самые последние ошибки. Причем иногда в какой-нибудь полнейшей ерунде, которая по факту не вызвала бы сомнений ни у зрителей, ни у игроков.
— Наверное, вас уже много раз об этом спрашивали, и тем не менее — за 30 лет вопросы в играх повторялись?
— Совсем тупо — нет. Но, конечно, вопросы об одном и том же факте повторялись. Например, как звали коня Александра Македонского — мы такое спрашивали много раз. Но так: коня Александра Македонского, который был такой-то масти, такого-то роста, который прошел со своим хозяином Персию и Индию, звали именно так. Понимаете, стилистика вопросов «Своей игры» — это такие вопросы-познавалки. Мы стараемся, чтобы и зрители, и игроки узнавали что-то новое.
— Не было ли мысли выпустить «Свою игру» в онлайн-формате? Чтобы дать возможность принять участие в игре более широкой аудитории?
— Нет, таких мыслей не было. Я за то, чтобы сохранять некоторый академизм ситуации. У меня вообще такая абсолютно древняя точка зрения, сейчас крайне непопулярная: я за то, что телевидение должно все-таки сберегать психику зрителя, а не наоборот. Я ж старый и помню, как было в советские времена. В воскресенье включаешь телевизор, а там «Музыкальный киоск», «Сельский час», потом что-то еще в той самой последовательности. И неважно, что «Сельский час» — программа мало кому интересная, но она должна выйти в час, а если ее нет, то это плохо. Я за такой подход.
— Насколько «Своя игра» интересна молодым? Много ли заявок на игру приходит от молодых людей?
— Достаточно много. За 30 лет кумиры и гроссмейстеры, слава богу, как-то ротируются, хотя, опять-таки, я за то, чтобы мой любимый игрок, не скрываю — это Юрий Хашимов, который начал играть в 1995 году и марку держит до сих пор, продолжал в том же духе. Молодые, конечно, есть. Они приходят на отборы постоянно.
— Вы сказали про «любимого игрока». Насколько вы пристрастный ведущий? Бывает, что вы переживаете за того или иного игрока?
— Бывает, конечно. Поэтому я страшно не люблю, когда Юра Хашимов играет, потому что я за него болею.
— А бывает, что игрок, наоборот, вас раздражает?
— Редко. Я все-таки актер, а актер должен быть адвокатом своего персонажа. Я во всех игроках стараюсь находить что-то приятное. У нас недавно парень один выиграл пять игр подряд, и поначалу он произвел на меня жуткое впечатление, потому что у него такая своеобразная манера игры и прическа, напоминающая о Третьем рейхе (смеется). Когда он выиграл одну игру, я подумал — ладно, следующую проиграет. А потом я стал на него смотреть и находить в нем что-то, и когда он играл пятую игру, весь такой усталый и изможденный, я уже проникся к нему симпатией.
— Предположу, что за 30 лет в качестве ведущего программы вас уже сложно чем-то удивить. И все же — были участники, которые вас удивляли?
— Безусловно. Совсем недавно у меня появились имена игроков на электронном табло, а до этого были бумажки, на которых было написано: Иванов Иван Иванович, программист из Иваново. И это все, что я знал о человеке. Потом проходит первый раунд, и ты думаешь — вот, скорее всего, сейчас он будет отвечать на вопросы по математике, физике и астрономии и будет «плавать» в кинематографе и литературе. И вдруг выясняется, что все наоборот. И ты удивляешься, что инженер-металлург блистательно разбирается в Тарантино и Розенбауме. Но особенно меня удивляет, когда приходят красивые женщины и успешно играют.
— Кстати, о женщинах… По вашему мнению, мужчинам в «Своей игре» легче, чем женщинам? Подобные игры — это больше мужская история или женская?
— На самом деле — по-разному. По статистике, и на отборы, и на саму игру приходят больше мужчины. А уж кому легче — не могу сказать, ведь я никогда не был в шкуре игрока. Но за историю «Своей игры» мы видели немало женщин, которые побеждали. Ольга Успанова, которая выиграла у нас девять игр, Лариса Архипова, которая впервые пришла на игру еще школьницей и с тех пор выиграла 15 игр.
— Я правильно понимаю, что вы болеете за женщин?
— За женщин — всегда! Более того, иногда, если играет женщина, я нарушаю спортивный принцип «Своей игры» — делаю паузу подольше или интонационно подсказываю…
— В начале интервью вы сказали, что вы не эрудит, и даже дураком себя назвали… И все-таки — если бы вам предложили сыграть в «Свою игру» с другими участниками, вы бы смогли составить им достойную конкуренцию?
— Думаю, что нет. Большое значение имеет возраст: при одинаковой эрудиции и одинаково спокойном состоянии нервной системы лучше сыграет тот, у кого лучше реакция. Думаю, что не совершу большого открытия, если скажу, что у молодых реакция лучше. Хотя бывают случаи, когда люди в возрасте жмут на кнопку раньше и отвечают правильно. Тот же Хашимов, ему за 60, но он феноменальный игрок.
— Чтобы выиграть в «Своей игре» нужно быть умным, эрудированным, внимательным, азартным и …?
— Обладать хорошей реакцией.
— По вашим наблюдениям, есть что-то общее у всех победителей?
— Нет. Все абсолютно разные. Есть люди, которые играют такими истерическими вспышками. То есть человек берет и с безумной скоростью дает правильные ответы на десять вопросов подряд, из разных областей, с разной стоимостью. А потом происходит какая-то фигня, небольшая пауза или техническая неполадка, и все, человек уходит в другое агрегатное состояние. Потом он опять врывается и опять отвечает на десять вопросов подряд. И это довольно часто встречающийся тип игрока.
— «Своя игра» — это честная игра?
— У нас все абсолютно по-честному, никаких манипуляций. Вы, наверное, видели, как несчастный ведущий на протяжении всей игры, ломая язык, называет двух игроков с одинаковыми именами по имени и отчеству? Я говорю редактору: «Какого фига вы мне поставили двух Андреев и двух Иванов?». Редактор пожимает плечами и отвечает: «Жеребьевка».
— Как вы считаете, у «Своей игры» есть социальная миссия?
— Знаете, в самом начале у «Своей игры» была социальная миссия — сделать очень бедных людей, которые играли в 90-е годы, чуть-чуть богаче. Потому что в те времена деньги, которые выигрывали участники, ощутимо влияли на их жизнь. Кстати, мантии у игроков появились неспроста…
— Игроки были ужасно одеты?
— Да. Мантии появились потому, что в 90-х девять из десяти игроков требовали того, чтобы их переодели.
— А вообще «Своя игра» — это про деньги?
— Честно говоря, я всегда был убежден, что «Своя игра» — это не совсем про деньги. Сейчас мы наконец дошли до того, что в юбилейном турнире победитель получит миллион. До этого мы как-то играли на килограммы денег — сначала на девять, потом на 18, потом на 27.
— Деньги были в монетах?
— В центре студии была огромная куча всяких разных бутафорских денег. Расскажу вам реальную историю. Представьте себе, в центре студии валяются бутафорские купюры. Съемки идут четыре дня, и на четвертый день во время съемки одного из сетов я застаю нашего генерального продюсера Андрея Александровича Могирева за тем, что он из этой кучи вынимает пачки купюр и кладет себе в портфель. Я говорю: «Андрей, что ты делаешь?» Он говорит: «Понимаешь, позавчера сумма выигрыша изменилась, а фальшивых купюр было не достать, и я положил настоящие». То есть двое суток в куче бутафорских денег лежала куча настоящих, и никто не тронул.
— Благодаря «Своей игре» мир узнал об Анатолии Вассермане. Видели ли вы когда-нибудь полностью содержимое карманов Вассермана?
— Никогда. Помню, когда он еще не был так знаменит, то мне показал содержимое спинного кармана своей жилетки. И там было много толстых глянцевых журналов. А вообще — Анатолий Вассерман сделал для популяризации «Своей игры» больше, чем кто-либо.
— Какой он в жизни?
— Совершенно не знаком с ним в обычной жизни, поэтому не отвечу.
— Как вы относитесь к его сегодняшней деятельности?
— Вот это абсолютно мимо меня.
— Были ли у «Своей игры» серии со звездами?
— Очень мало было таких игр. Была игра с ведущими телеканала НТВ, была игра с актрисами к 8 марта, было несколько случаев, когда звезды играли на общих основаниях с профессиональными игроками.
— А кого из звезд вы хотели бы увидеть в качестве участников «Своей игры»?
— Да ну! Ни в коем случае! Никого. Зачем?
— А из политиков?
— Тем более! Зачем? Я категорически не люблю, когда играют звезды. Со многими я лично знаком, поэтому для меня это в несколько раз тяжелее, чем провести обычную игру. И потом, подобные программы всегда сильно отличаются, ведь получается небольшая игра в поддавки. За редким исключением.
— В эфире «Своей игры» вы всегда серьезный и не особо эмоциональный. Какой вы в повседневной жизни?
— В повседневной жизни я анахорет. У меня мало близких друзей. Я никогда не скрывал, что я пьяница. Я стараюсь деликатно обходиться с этой сферой — сильно не пить, но выпить люблю. Знаете, когда был молодой, я был приглашен в обществе трех дам к поэту и галеристу Науму Олеву — это человек, который написал «33 коровы». Он в последние годы жизни был известным галеристом. И вот эти три богатые дамы поехали к нему покупать картины, а меня взяли с собой. И они решили над ним подшутить. Позвонили в дверь, открыл пожилой дядька в красивых очках и шикарном халате. И одна из моих спутниц, ткнув в меня, молодого и хорошенького телеведущего, пальцем, сказала: «Наум, знакомься, это мой новый муж». Он протянул мне руку, и в этот момент, вторая дама сказала: «Не слушай ее, это мой новый муж». И когда третья женщина сказала ему то же самое, он понял, что над ним смеются. И сказал потрясающую фразу: «Ну, молодой человек, оставайтесь жить у меня. Я старенький и непритязательный». Так вот, теперь я старенький и непритязательный (смеется). Всякий раз, когда меня зовут на звездные передачи, я задаю вопрос редактору: «Вам интересно разговаривать со звездой, которая сидит на кухне 25-метровой квартиры на Дмитровском шоссе, пьет водку и слушает «Радио Jazz»?»
— Вы пять раз были женаты… Что для вас главное в женщине? Острый ум? Чувство юмора? Красота?
— Недавно мне дочь задала похожий вопрос. Я понял, что даже приблизительно на него не могу ответить. А потом я вдруг неожиданно понял, что все женщины, на которых я был женат, имели одно общее качество. Низкий голос. Они все говорили басом (смеется).
— Вы закончили ГИТИС, играли в театре и кино. Нет желания побольше сниматься? И если да, то каких персонажей вы хотели бы воплотить на экране?
— Я и сейчас иногда снимаюсь в кино, причем не только в камео. Играю каких-то злодеев (смеется). А недавно снялся у замечательной режиссерки Гузэли Киреевой — сыграл профессора в детективе.
— На профессора вы похожи больше, чем на злодея. А в качестве режиссера или сценариста себя не пробовали?
— Как мне однажды сказал Александр Анатольевич Ширвиндт: «Из вас может получиться неплохой я для бедных» (смеется).
— А если «Своя игра» уйдет на «пенсию», чем займетесь?
— Господи… Что-то мне подсказывает, что не уйдет. Раньше я помру (смеется). Помните, с чего мы начали интервью? С того, что в «Своей игре» ведущий — это абсолютнейшая функция. И то, что я превратился в эту функцию, это, можно сказать, просто счастливое стечение обстоятельств. И я вам могу сказать, что «Своя игра» как проект чувствует себя сегодня существенно лучше, чем ее ведущий.