Цивилизация
— Начнем наше интервью с шоу «Новые звезды в Африке» на телеканале ТНТ. Долго думали, прежде чем согласиться принять участие в проекте? Не было ли у вас страхов в связи с отсутствием комфортных условий для проживания и привычной еды?
— Недолго думал, потому что проект действительно культовый, а я тот человек, который очень легко заводится. И потом — мне очень сложно осознавать момент, когда я от чего-то отказался. Признаться, не так много знал о самой концепции проекта, на деле все оказалось иначе. Там вообще нельзя выходить из лагеря, все ограничено, при этом очень комфортные условия: душ, кондиционер, кровати с подогревом. Не могу сказать, что ощущал какой-то дискомфорт. Единственное — противные конкурсы, связанные с разными бяками и в меньшей степени преодолением страхов. Если бы знал об этом, то подумал бы насчет участия. Хотя ничего сильно «бячного» в итоге не делал. Зато наблюдал со стороны за своими соплеменниками — и это было дико (морщится).
— Не отговаривали ли вас от этой авантюры члены семьи? Бывшая супруга, сыновья?
— Я принимал решение абсолютно самостоятельно. Но предупредил своих детей о том, что улетаю на проект, потому что в долгих разлуках мы очень скучаем.
— Многие участники — от ST до Оскара Кучеры — признавались, что сильно похудели на съемках шоу. А вы за собой такое не заметили?
— В отличие от Оскара и Саши я недолго пробыл на проекте. Режим питания абсолютно отличался от рациона обычной жизни, мы были ограничены в количестве и размере еды — да и в целом в каком-то разнообразии. И, само собой, похудели. Я же в принципе не склонен к полноте. Хотя все зависит от персоналий. Скажу так — мы подсушились, то есть ушла жировая масса, остались мышцы.
Да и Оскар на самом деле похудел не от еды, а предательств, которые его ожидали со стороны тех людей, от которых он этого не ждал. Нервная почва сработала в большей степени, и он просто похудел от увиденного. Он так мне и сказал: «Я худею!» (смеется)
— Какое испытание оказалось для вас самым сложным?
— Ни одно из испытаний не показалось мне очень тяжелым. Тяжелее всего мне было взаимодействовать с паучками, жучками, мышами и так далее. Помню, как с Кариной Кокс нам приходилось разгребать сырые отходы, или нужно было выпить коктейль из гусениц, а потом заесть червями. Вот это было противно. В психологическом плане было очень сложно перебороть эту историю. Тем более когда поначалу не знаешь о том, что у местных жителей это деликатес.
— Какая атмосфера царила на проекте? Чувствовалась ли конкуренция? На ваш взгляд, было ли соперничество честным — или, как говорят, на войне все средства хороши?
— Как мне рассказывали ребята, все самое достойное происходило во время моего участия. Мы придумали форму конкуренции очень цивилизованно. Все обсуждали и играли в открытую, не «убивая» сильного игрока противоположной команды. Все время был «совет в Филях», который состоял из меня, Птахи и Оскара. Как только я ушел, сразу начался беспредел.
Мне было приятно, что каждый уважал друг друга, не было какого-то «Дома-2», где все построено на интригах и провокациях. На «Последнем герое» я чувствовал хамство и неуважение — и, соответственно, реагировал на это жестко. Здесь же для всех артистов воспитание было определенным знаком качества. Нам важно было соблюдать тактичность, чтобы, пересекаясь в жизни, не было стыдно в глаза посмотреть. Поэтому атмосфера на проекте зависела еще и от человеческого фактора. Так что по окончании съемок царили мир, дружба, жвачка (улыбается).
— Со всеми ли участниками вам удалось найти общий язык? Правда ли, что Виолетта Чиковани проявляла к вам интерес?
— Абсолютно со всеми участниками на проекте я нашел общий язык. В большей или меньшей степени общался со всеми. Виолетту Чиковани, по сути, не успел толком прочувствовать, ее убрали сразу после того, как Оскар и ребята назвали Виолетту главной интриганкой.
Что касается поведения Чиковани, демонстрации «пятой точки» и так далее — это примитивный жест, чтобы склонить меня на сторону ее малочисленного племени. Но я просто не люблю вульгарность. Когда женщина красива — это прекрасно, но притягательность кроется не в вульгарности. Это то, что отталкивает мужчину. Можно сказать одно слово или взглядом намекнуть — и этим в буквальном смысле обезоружить мужчину. Мы с Оскаром лишь улыбнулись, увидев наклон Виолетты.
— В сентябре вы выпустили песню «Слава Богу за все», представив ее подписчикам как «самую глобальную музыкальную работу». Почему? За что вы больше всего благодарны Господу?
— В названии песни и находится ответ на ваш вопрос. Я за все благодарен! За то, что имею, за самых лучших сыновей на свете, за невероятную любовь, за любимую работу, за все жизненные испытания, за Божье прощение. И это чудо — осознавать, что тебе помогают свыше. Сколько моментов у меня бывало в жизни, когда Ангел-хранитель меня как будто бы нес на руках. Оглядываясь на свою жизнь в своем возрасте, понимаю: «Слава Богу за все!»
— Сейчас вы работаете над новым альбомом. При этом в последний раз вы радовали поклонников новой пластинкой аж семь лет назад. Почему взяли такой большой перерыв?
— На самом деле альбом уже готов и ждет своего часа. Ждем правильного момента, чтобы сразу провести два больших концерта в Москве и Санкт-Петербурге, а также других крупных городах. Всему свое время. А вообще, такое понятие, как «альбом», на сегодняшний день не очень актуально, ведь сейчас эпоха синглов. Альбом — это лишь информационный повод для того, чтобы в очередной раз встретиться с поклонниками. Я не сторонник частого выпуска альбомов, потому что это должно быть долгожданным событием. В этом плане во мне есть некая старомодность. Я еще помню те времена, когда были компакт-диски, некая тактильная связь, словно это книга с обложкой и красивыми фотографиями, дополнительной информацией. А сейчас — в цифровом мире — такого эффекта нет. Это уже совсем другая энергия.
— Не можем не спросить про ваши суперхиты — «Лондон-Париж», «Капли абсента», «Я — это ты». Как вы считаете, почему они так сильно запали всем в душу и до сих пор на слуху?
— Я счастлив, что на протяжении 20 лет после «Фабрики звезд» у меня действительно была хорошая коллекция хитов. В моей концертной программе нет такой песни, которую бы не знали люди. И на концертах люди поют сами. Хорошо я устроился (улыбается). Это мегакруто, это большое счастье! Меня иногда спрашивают: «А вы не устали петь песни, которые исполняете уже давно?» И я отвечаю: «Если их любить от сердца и быть благодарным Господу Богу за то, что все сложилось, то невозможно от них устать или не любить их исполнять».
Конечно же, это совокупность чего-то метафизического и физического, потому что речь идет о работе невероятных композиторов, продюсеров. Не люблю себя хвалить, но и исполнительский талант в этом коктейле имеет немаловажную роль. На мой взгляд, если бы песню «Вова-Чума» на «Фабрике» спел кто-то другой, то такого успеха не было бы. Уверен, что тут сработала совокупность характера, имиджа, харизмы и того материала, написанного композитором Андреем Стойчевым. Очень люблю этого талантливого человека.
А «Лондон-Париж» была написана после моего выступления с Томасом Невергрином с шикарнейшей песней «Everytime». Концепция была той же самой, с лирическим вокалом и танцевальной музыкой, что и сработало. Наверное, именно после этого номера я вдохновился и сделал такую песню. И это определенно командная работа. Доказательством моих слов станет то, что «Лондон-Париж» перепевали другие артисты. Хотя, к сожалению, эти каверы не увенчались каким-то успехом. А может быть, и к счастью.
— Мощный старт вашей карьере дала «Фабрика звезд». Как вы думаете, мог бы проект быть таким же востребованным сейчас?
— «Фабрика звезд» — это та площадка, где талантливый музыкант мог показать себя и запасть в сердца миллионов людей. В то же время участие в «Фабрике» не гарантировало успех. Опять-таки это совокупность моментов: харизмы, музыкальности, песни. Многим ребятам не так сильно повезло, как мне, Тимати, Стасу Пьехе, Полине Гагариной, Лене Темниковой, Марку Тишману, Юле Паршуте. Хотя той же Гагариной больше дала коллаборация с Валерием Меладзе. Не могу сказать, что после проекта у нее пошла карьера в гору. Но как творческая единица она была рождена именно на «Фабрике звезд».
Считаю, что это гениальный проект, который частотой выходов дискредитировали в глазах аудитории. Три раза в год выпускать — это много. Если бы сезон выходил раз в год, было бы круче. Отвечая на ваш вопрос о потенциальной востребованности «Фабрики» сегодня... Трудно сказать. И на это есть совокупность причин. В первую очередь, обесценилось телевидение. Раньше Первый канал смотрела вся страна, а сейчас мало людей в принципе включает телевизор, все в интернете. Ключевую роль здесь играет концепция: если модифицировать ее под сегодняшние реалии, то, уверен, молодая кровь найдет своего слушателя.
Конечно, сегодня относительно иная система продюсирования. Думаю, чтобы быть понятым молодой аудитории, необходимы молодые и современные продюсеры, но опять же — взрослая аудитория тоже нужна. Соответственно, сегодня молодых продюсеров взрослая аудитория не может услышать. Это абсолютно разная музыка. Взрослая аудитория не может услышать примитивную музыку, которую делает молодежь. Сложно найти что-то вразумительное, за исключением некоторых артистов, которых я уважаю и люблю: JONY, LYRIQ.
Но есть абсолютный примитив — «моргенштернообразный» (от псевдонима певца Моргенштерна, признанного в РФ иноагентом. — прим. «Газеты.Ru»), когда аранжировки одинаковые, слова невнятные. Такого взрослая аудитория никогда не поймет, это абсурд. В свою очередь, молодежь не может слушать музыку со смыслом. Для них это «олдовая» история. То есть здесь получается соотношение отцов и детей как некий туннель. И это будет сложно объяснить на новой «Фабрике звезд», потому как продюсеров не понимает молодежь, а взрослая аудитория не понимает молодых.
— Продолжая разговор о продюсировании: недавно Анна Asti и ее команда объявили о создании собственного музыкального лейбла, так ли это нужно начинающим артистам сегодня?
— На сегодняшний день каждый артист может создать свой лейбл, но закон экономики таков, что маленькие компании очень быстро лопаются. А кто вместе держится, те более долговечны.
Что касается Анны Asti, сегодня она одна из топовых исполнителей, я респектую ее успеху, потому что этот человек не сдался после распада группы — такое вызывает колоссальное уважение. Думаю, что она вышла на более серьезный уровень, хотя многие считали, что артистка без продюсера загнется. Она огромная молодец. Очень рад, что мы знакомы. Кстати, всякий раз, когда пересекаемся, она напевает мою песню «Так не бывает» (улыбается).
— Помимо музыки, вы занимаетесь бизнесом — владеете агентством недвижимости и рестораном в Батуми, строите эко-поселок в Грузии. Как вы успеваете совмещать все эти бизнес-проекты с выпуском новых песен и клипов, гастролями и телесъемками? По вашему мнению, творческая натура — не помеха бизнесу?
— Все только благодаря моей команде, потому что я занимаюсь творчеством и песнями. Мой экспириенс, когда я перефокусировался на бизнес-процессы, приводил к тому, что я перестал выпускать песни. И мне это абсолютно не понравилось. Поэтому сегодня я делегирую бизнес, без этого абсолютно никак. Очень благодарен своим командам, мы делаем все так, чтобы бизнес выходил на новый уровень качества. Я рад, что такого формата еще нет, и могу сказать, что делаю некий вклад в свою историческую родину. Надеюсь, что когда-нибудь и в России какой-нибудь проект запущу.
— Где вы сейчас живете?
— Уже четвертый год я живу в Грузии, куда из Испании переехал во времена пандемии.
— Насколько Испания комфортная для жизни страна? Есть ли вещи, которых вам там особенно не хватало?
— В Испании нам с детьми очень нравилось. Мы переезжали туда для того, чтобы они учились в международной академии, занимались музыкой с иностранными специалистами и футболом. Но у всех стран есть свои плюсы и минусы — и Испания не исключение. В данный момент у нас нет желания туда возвращаться из-за русофобии и отсутствия прямых перелетов с Россией. Странно, что русофобия беспокоит грузина, но ментально для испанцев грузины, белорусы, казахи — это русские. В этом и заключался мой дискомфорт.
— Ваши сыновья занимаются спортом, играют на музыкальных инструментах, учат иностранные языки. Решили ли они уже, кем хотят стать? Поддерживаете ли вы их выбор?
— Я поддержу своих детей в любом случае, в этом и заключается функция родителей. Но буду предоставлять им — как художникам своей жизни — «палитру красок», чтобы у них всегда было право выбора. А поддержкой и опорой для них буду всегда, так как люблю их всем сердцем.